Евгений Щепетнов - Нед. Лабиринты забытых дорог
– Так! Ты чего пришла? Спросить? Спрашивай и вали отсюда, – рассердился Нед. – А если спрашивать нечего, а пришла меня соблазнять – пошла вон. Все уже сказано, все выяснено. Ты для меня как сестренка, и другого не будет. У меня есть жена, которую я люблю. Все. Закрыли тему. Уходишь?
– Нет, не ухожу, – вздохнула девушка, – сегодня я убила больше десятка человек. И не испытала ни-че-го. Не считая усталости и чувства удовольствия от хорошо выполненной работы. Как так может быть? Я видела – Бордонара рвало. Думала когда-то: если убью человека, как я отреагирую? Рассказывали: людей рвет, они теряют сознание, переживают. А я – ничего. Совсем ничего! Что я за монстр?
– Ну и спросила бы у Харалда. Чего ко мне-то пришла?
– К тебе? Потому что я тебя люблю. И ты мне ближе всех. Не считая дедушки, – просто сказала Амела, вызвав у Неда неожиданный приступ кашля. – К кому мне еще прийти? Да еще – в тебе память Юрагора, прожившего так долго, что и представить нельзя. Лет сто, да? Вот. Кто мне еще объяснит – нормальная я или нет? Или превратилась в кровавую убийцу, как тетка! Я не хочу быть похожей не нее. Не хочу. Она красивая, да… но это красота змеи, это холодная, жестокая красота. Не хочу быть такой. И вот теперь объясни, что со мной не так?
Нед помолчал, собираясь с мыслями, вспоминая, прислушиваясь к своим ощущениях и глядя на лицо девушки, находящееся на расстоянии вытянутой руки от него. Потом вздохнул, словно на что-то решаясь, и сказал:
– Дед сделал из тебя убийцу. У тебя сняты барьеры страха, не позволяющие обычным людям лишать жизни человека. Не каждый может убить. Люди готовы рисковать собой и своими близкими, но не в силах перешагнуть этот барьер, поставленный перед ними природой. Понимаешь… как бы тебе это сказать… человек не должен убивать себе подобных. Это заложено в нем с рождения. Если он будет уничтожать себе подобных – род людской погибнет. И лишь после многих тысячелетий этот барьер стал падать, стираться. Создатель сделал людей миролюбивыми существами, неспособными убить себе подобных, но… Я тебе расскажу историю, про крыс. Знаешь, как делают крысу-убийцу? Крысу-крысоеда?
– Нет, – шепнула Амела и, дернувшись, немного придвинулась к Неду, – расскажи.
– Ловят здоровенного крысюка, стараются взять самого сильного, самого большого. Кидают его в медную бочку, которую он не сможет прогрызть, чтобы вылезти. И выпрыгнуть не может. И держат там без еды много дней. А потом кидают умирающему от голода крысюку труп крысы. Вначале он его не ест. А потом… потом решает, что надо есть. И ест. Привыкает. Жить-то хочется. И тогда ему кидают полудохлую крысу. И не дают трупов. И тогда этот крыс решает, что и полудохлая крыса заслуживает того, чтобы ее съели. И убивает – впервые. А потом – убивает легко, просто – здоровых особей, которых к нему бросают, не ожидающих того, что их убьют. Он делается сытым, сильным. Тогда его выпускают на волю. И крыс начинает убивать соплеменников. Общество крыс быстро узнает о происходящем, и что же они делают?
– Что? – выдохнула Амела, завороженно глядя на мерцающие в темноте глаза Неда.
– Они уходят. Потому что, если уподобиться этому монстру и убить своего – пусть даже и преступника, родятся дети, которые решат, что можно убивать соплеменников. И будут убивать. И уничтожат всех. Не сразу, постепенно, но уничтожат. Вот так…
– И я… как та крыса, да?
– Да. И я. И Харалд. И многие другие. У нас нет барьера, не допускающего убийство. С детства тебе вдалбливалось в голову, что убийство – это нормально, что это в порядке вещей. Мишени выглядели как люди – с лицами, с нарисованными частями тела. И теперь ты удивляешься, что смогла безболезненно, легко убить людей?
Нед вздохнул, расправил на груди одеяло и другим, теплым голосом сказал:
– Не переживай. Ты не убила никого ради… ради… плохой цели. Вот. Ты убила негодяев, угрожавших хорошим людям и совершивших множество преступлений. Пусть тебя не мучает совесть. Думаю, она тебя и так не мучает. Иди к себе и усни. Скоро рассвет, а мы тут с тобой болтаем. Завтра поедем в горы искать бандитский склад. Или ты здесь останешься, охранять лошадей?
– Только посмей меня тут оставить! – яростно выдохнула Амела. – И в голову же придет такое! Я тебя… я… не знаю, что с тобой сделаю, если ты меня с собой не возьмешь!
– Да поедешь, поедешь, – усмехнулся Нед, – иди ложись спать. Все. Хватит.
– Я тут полежу, ладно? – жалобно сказал девушка. – Там за стеной Герлат храпит, аж треск стоит! Я тебе не помешаю, я с краешку! И одеяло у меня есть, видишь?
– Вижу, – хрипло сказал Нед, отворачиваясь от блеснувшего под светом красной луны обнаженного тела девушки, – накрывайся и спи. Будешь приставать – выкину за дверь!
Амела радостно хихикнула, завозилась и, свернувшись калачиком, улеглась на краю кровати. Через несколько минут она уже спала, выводя рулады курносым носиком.
Нед же долго не мог уснуть. Его волновала девушка, лежавшая так близко, что протяни руку – и коснешься ее упругой груди, шелкового бедра, полных губ, раскрывшихся во сне… Ему до безумия хотелось прижать ее к себе, сжать так, чтобы она пискнула, чтобы забилась в его объятьях, как пойманная птичка… а потом уснула у него на руке, улыбаясь во сне, раскрасневшаяся от любовных игр.
Но Санда? Это же предательство по отношению к ней. А еще хуже – по отношению к Амеле. Ведь она заслуживает большего, чем мимолетные соития на продавленной сотнями посетителей кровати гостиницы. У нее должна быть нормальная семья, дети, как он может ее обмануть? То, что ей безразлично, женат Нед или нет, ничего не значит. В глубине души каждая женщина хочет владеть мужчиной и не отдать его никому. Забрать без остатка, поглотить, как морское чудовище поглощает рыбацкую лодку или даже целый корабль. И если дать Амеле повод подумать, что он может принадлежать ей… последствия могут быть непредсказуемы. Влюбленные женщины коварны и неразборчивы в выборе средств, когда это касается их любви.
Пример – Санда, которая окрутила его в мгновение ока. Он и оглянуться не успел, как оказался перед алтарем в храме Селеры и жрец спрашивал, готов ли он взять в жены Санду Нитуль.
Наконец, кое-как усмирив плоть дыхательными упражнениями и медитацией, Нед успокоился и заснул, заложив себе задание: встать до рассвета и выпроводить Амелу из комнаты – чтобы не было лишних разговоров.
Рассвет он проспал. Солнце заглянуло через незавешенные окна и буквально ткнуло ему в глаза растопыренными желтыми лучами-пальцами. Нед встрепенулся – Амела!
Резко сел на кровати… Амелы не было. Будто приснилась. И лишь тонкий запах женских благовоний, идущий от постели, да легкая вмятина на подушке свидетельствовали том, что девушка и вправду была здесь ночью.
Нед улыбнулся, помотал головой, приходя в себя, – все-таки Амела, при всей ее взбалмошности, отличалась практичным умом и замечательной сообразительностью. И этим была похожа на Санду.
«Интересно, так ли похожи их фигуры?» – вдруг стукнуло ему в мозг, и, встряхнувшись, он изгнал крамольную мысль, вскочил и начал делать упражнения разминки.
Попрыгав минут пятнадцать, уселся и стал медитировать, отпив из заветной бутылочки. Каждый день, утром и вечером, без отдыха и пропусков он занимался лечебной медитацией – только так, по словам Сенерада, он мог восстановить свои магические умения.
Да, у него была заветная бутылочка с гораздо более сильным средством, но выживаемость после употребления ее содержимого составляла всего десять процентов. И Нед не был уверен, что он – один из тех десяти процентов. Рисковать Нед не мог – кто, кроме него, доставит противоядие жене и разбудит ее, спящую вечным, нескончаемым сном, который был сродни смерти?..
* * *В зале трактира уже был накрыт стол – длинный, составленный из двух обычных столов, чтобы уместились все из компании Неда. Во главе стола сидел принц – он был благодушен, весел и с видимым удовольствием пил сок, подливая его из высокого кувшина в глиняную кружку. На его тарелке лежали кусочки лепешки – видимо, он уже успел хорошенько позавтракать. Все остальные тоже были на месте. Нед пришел последним, что, впрочем, его никак не смутило. Он поздоровался с присутствующими, уселся на свободное место в противоположном от принца конце стола и, погрузившись в свои мысли, стал меланхолично, не ощущая вкуса и запаха, поглощать то, что перед ним поставила расторопная подавальщица. Ел для того, чтобы поддержать организм в боевом состоянии, – не более того.
Его о чем-то спрашивали, он что-то отвечал, но мысли текли совсем в другом направлении…
– И что ты доказал? Ты болван, пастух! Девочка сама пришла к тебе, призналась в любви – и как ты отреагировал на ее слова? Как ты отреагировал на ее предложение? Ты тупой скот, вот ты кто!
– Заткнись! Уж не тебе, Юрагор, говорить, кто скот, а кто не скот! Ты всю свою жизнь использовал женщин лишь для удовлетворения похоти, и ты мне говоришь о любви? Это ты скот!
