Стивен Эриксон - Память льда. Том 2
— Звучит паршиво, Итковиан.
Скалла Менакис подошла к ним, ведя в поводу лошадь.
— Шевелитесь, вы оба: задерживаете нас всех, и эта проклятая барка проседает. Если я заполучу хоть одно пятно ила на новую одежду, убью любого, кто будет в том виноват, полосатый он или нет.
Итковиан улыбнулся.
— Я собирался высказать комплимент вашему наряду…
— Чудеса тригалльцев. Всё сделано на заказ моим любимым портным из Даруджистана.
— Похоже, зелёный — ваш любимый цвет, сударыня.
— Видел когда-нибудь джаэльпарду?
Иткован кивнул.
— Эти змеи водятся в Элингарте.
— Джаэльпарда, чей поцелуй смертелен. Вот точно такой же зелёный цвет, как шкура змеи, а? Уж лучше ему быть таким. Именно за это я платила, и недёшево. И бледное золото — видишь? Обивка плаща? Видел когда-нибудь брюшко белого паральта?
— Паука?
— Ага, смертоносного щекотуна. Это его цвет.
— Я бы его ни с чем не спутал, — сказал Итковиан.
— Прекрасно, я рада, что хоть кто-то здесь понимает тонкие нюансы высокой цивилизации. А теперь — веди свою треклятую лошадь, а не то кое-что нецивилизованное вместо седла познакомится с носком моего новенького сапога.
— Слушаюсь, сударыня.
Капрал Хватка смотрела, как Дэторан тащит Вала к своему шатру. Эти двое прошли тихо вдоль самой кромки света из костровой ямы. Прежде чем они вновь исчезли в сумраке, Хватка стала свидетельницей комической пантомимы, когда Вал, с перекошенным дикой гримасой лицом попытался сбежать от Дэторан. В ответ она схватила его за горло и стала трясти его голову взад-вперёд, пока сапёр не перестал сопротивляться.
Когда они исчезли, Дымка проворчала:
— Чего только не скроет милосердная ночь…
— Недостаточно хорошо скрывает, увы, — пробормотала Хватка, подбрасывая в огонь расщеплённый обломок копейного древка.
— Ну, наверное, она сейчас затыкает ему рот кляпом, а затем сорвёт с него…
— Хорошо, хорошо, я тебя поняла.
— Бедный Вал.
— Ничего Вал не бедный, Дымка. Если бы его это не заводило, не повторялось бы из ночи в ночь.
— С другой стороны, мы всё же солдаты, все до единого.
— И что это означает?
— Означает, что мы знаем: исполнять приказы — лучший способ выжить.
— Значит, Валу лучше вытянуться по стойке «смирно», если жить хочет, да? Ты это пытаешься сказать? А я-то думала, что от ужаса он обвиснет и сморщится.
— Дэторан ведь бывший мастер-сержант, помнишь? Я однажды видела, как рекрут полтора колокола стоял по стойке смирно после того, как у него сердце остановилось от одной из её тирад. Полтора колокола, Хватка, стоял мёртвый и холодный…
— Да ну, ерунда. Я же была там. Десятую часть колокола он простоял, сама знаешь.
— Ну и что с того? Всё равно я права, и спорю на стопку монет из своего жалованья, что и Вал сейчас стоит точно так же.
Хватка ткнула палкой в костёр.
— Смешно это, — пробормотала она немного погодя.
— Что смешно?
— А, да это, что ты сказала. Не про мёртвого новобранца, а про то, что Дэторан была мастер-сержантом. Всех нас, «мостожогов», прокатили. Почитай, каждого треклятого солдата, начиная с самого Скворца. Молоток командовал кадровыми целителями, когда их ещё хватало, при старом императоре. А Штырь ведь успел когда-то побыть капитаном роты сапёров, да?
— Целых три дня, а потом один из них споткнулся о собственную «ругань»…
— …И все они взлетели на воздух, ага. Мы тогда были в тысяче шагов впереди, а в ушах у меня ещё несколько дней звенело.
— На том сапёрные роты в армии и закончились. Дассем разогнал их после этого, заявив, что Штырь больше не капитан, потому как у нас нет больше специальных корпусов. И что с того, Хватка?
— Ничего. Просто теперь мы все не те, кем были раньше.
— Меня никогда не повышали.
— Тоже мне, сюрприз! Ты же собаку съела на том, чтоб тебя никто не замечал.
— И всё равно. А Мураш был рождён сержантом…
— Потому такой коротышка, ага. Никогда его не разжаловали, это правда, но только потому, что он — худший сержант на свете. Пока он при звании — это всем нам кара, начиная с самого Мураша. Каждый из нас — неудачник, вот и всё, что я говорю.
— Ой, какая приятная мысль, Хватка.
— А кто сказал, что все мысли должны быть приятными? Никто.
— Я могла бы, только не подумала об этом.
— Ха-ха.
Послышался медленный перестук лошадиных копыт. В следующий миг появился капитан Паран с конём в поводу.
— День выдался долгий, капитан, — сказала Хватка. — У нас есть чай, если желаете.
Паран обернул поводья вокруг луки седла и подошёл к женщинам.
— Последний костёр в лагере «Мостожогов». Вы обе что, вообще не спите?
— Мы у вас то же самое можем спросить, сэр, — ответила Хватка. — Но все мы уже знаем, что сон для слабаков, верно?
— Зависит от того, насколько он мирный, я полагаю.
— Вот тут капитан прав, — сказала Дымка Хватке.
— Ну, — фыркнула та, — я-то вполне мирная, когда сплю.
Дымка хмыкнула в ответ:
— Это ты так думаешь.
— Мы получили весть от Чёрных морантов, — сказал Паран, принимая из рук Хватки кружку с горячим травяным отваром.
— Они разведали Сетту.
— Да. Там никого нет. Ни одной живой души, во всяком случае. Весь город — один большой некрополь.
— Так чего ж мы, по-прежнему идём туда? — спросила Хватка — Если только мы не…
— Мы идём туда, капрал.
— Зачем?
— Мы идём на Сетту, потому что не идём на Лест.
— Хорошо, — вздохнула Дымка. — Я рада, что это прояснилось.
Паран сделал глоток чая, затем сказал:
— Я выбрал заместителя.
— Заместителя, сэр? — спросила Хватка. — Зачем?
— Причина очевидна. Так или иначе, я выбрал тебя, Хватка. Ты теперь лейтенант. Скворец дал добро. В моё отсутствие ты — командир «Мостожогов»…
— Нет, спасибо, сэр.
— Это не обсуждается, Хватка. Присвоение звания уже внесли в именные списки. Официально, с печатью Дуджека.
Дымка легонько подтолкнула её локтем.
— Поздравляю… ой, наверное, надо было честь отдать.
— Заткнись! — рыкнула Хватка. — Но в одном ты права: никогда больше не толкай меня, женщина.
— Этот приказ будет тяжеловато исполнить… госпожа лейтенант, сэр. Паран допил чай и выпрямился.
— У меня только один приказ для тебя, лейтенант.
Хватка подняла на него взгляд.
— Капитан?
— «Мостожоги», — сказал Паран, и его голос был неожиданно строг. — Сбереги их, что бы ни случилось. Сбереги, лейтенант.
— Ух… слушаюсь, сэр.
Они смотрели, как Паран вернулся к коню и повёл его прочь.
Обе женщины долго молчали. Наконец Дымка вздохнула:
— Пошли спать, Хватка.
— Ага.
Они затоптали остатки костра. В наступившем полумраке Дымка шагнула ближе и обвила Хватку рукой.
— Всё сводится к тому, — промурлыкала она, — что прячет ночь…
Худа с два оно к этому сводится. Всё сводится к тому, что капитан имел в виду. Вот что мне нужно понять. И что-то мне подсказывает: мирный сон для лейтенанта Хватки закончился.
Они шагнули прочь от угасающей золы, и темнота поглотила их.
Мгновением позже не было видно уже ни единого движения. Звёзды пролили слабый серебряный свет вниз, на лагерь «Мостожогов». Часто расставленные шатры были бесцветны в тусклом, призрачном сиянии. И сам лагерь выглядел призрачным и странно застывшим. И даже по-своему мирным.
Скворец вошёл в командный шатёр Дуджека. Как он и ожидал, Первый Кулак приготовился. Фонарь под колпаком, на походном столе две большие кружки эля и брикет гадробийского козьего сыра. Сам Дуджек сидел на одном из стульев, опустив во сне голову.
— Первый Кулак, — позвал Скворец, снимая латные перчатки и глядя на сыр и эль.
Старый командир заворчал, моргнул и сел прямо.
— Ага.
— Мы потеряли её.
— Жаль, конечно. Ты, должно быть, голоден, так я… а, хорошо. Продолжай жевать и предоставь говорить мне. — Он потянулся вперёд и взял свою кружку. — Артантос нашёл Парана и передал ему приказы. Так что капитан будет держать «Мостожогов» наготове, для чего — они не знают, и это, возможно, к лучшему. Что до самого Парана: ладно, Быстрый Бен меня убедил. Жаль, конечно, но буду честен и скажу: как по мне, мага нам будет не хватать больше, чем этого зелёного аристократа…
Подняв руку, чтобы прервать Дуджека, Скворец запил последний кусок сыра мощным глотком эля.
Первый Кулак вздохнул, подождал.
— Дуджек…
— Смахни крошки с бороды, — проворчал Первый Кулак, — если хочешь, чтобы я воспринимал тебя всерьёз.
— Несколько слов о Паране. С потерей Рваной… то есть Серебряной Лисы, я хотел сказать, значение капитана для нас не может быть переоценено. Нет, не просто для нас — для самой Империи. Быстрый Бен был непреклонен в этом. Паран — Господин Колоды. Внутри него таится сила, способная изменить мир, Первый Кулак. — Он выдержал паузу, обдумывая свои слова. — Теперь для Ласиин, наверное, нет шансов вернуть его расположение, но, в самом крайнем случае, она будет достаточно мудрой, чтобы не сделать взаимоотношения ещё хуже.
