Олег Авраменко - Первозданная. Вихрь пророчеств
И, наконец, благодаря военному положению в Ханговане в последнее время существенно уменьшилось количество ограблений и убийств. В отличие от поборников, главным образом занятых поиском вольнодумцев, колдунов и других нарушителей канонов Святой Веры, армейские патрули сосредоточили свое внимание на обычных преступниках и за четыре недели, в тесном взаимодействии с городской стражей, выловили их больше, чем было отдано в руки правосудия за последние четыре месяца. А их казни стали для охочих к зрелищам хангованцев заменой регулярным представлениям по наказанию вероотступников, которые ранее устраивала Конгрегация.
Через четверть часа королевский отряд приблизился к площади Навай Кинтав. На восток от нее стоял величественный собор Первых Святых, а с западной стороны возвышалось не менее величественное сооружение Дворца Святой Веры, обнесенное высокой и крепкой стеной. В данный момент это была единственная территория во всем городе, не подчинявшаяся королевской власти. Еще вчера и площадь, и соседние с ней здания находились под контролем поборников, а по внешнему периметру стояли верные королю войска. Прежде это были пропускные заставы на всех ведущих к площади улицах, улочках и переулках, однако сегодня ночью, по приказу генерала аб Рордана, сюда стянули значительные силы – и не только пехоту с кавалерией, но даже и артиллерию.
На рассвете военные потеснили противника, заставив его отступить к Дворцу Святой Веры, а сами заняли южную часть площади и ко времени прибытия короля как раз закончили устанавливать пушки, жерла которых были направлены к твердыне поборников. Силы Конгрегации в основном сосредоточились вокруг дворца, а посреди площади собралась приличная толпа простых горожан, которыми руководили несколько человек в белых сутанах проповедников. Люди выкрикивали в адрес военных проклятия, но близко подходить не решались, так как между пушками стояли шеренги королевских стрелков с ружьями на изготовку, а на соседних улицах выстроились в боевые порядки гусары и пехотинцы.
Навстречу Имару выехали теперь уже полковник Тейл аб Эрхар, руководивший всей этой операцией, а также капитан Фергас аб Гвыртир, под чьим началом находилась стрелковая рота с артиллерией. Отсалютовав, полковник доложил, что поборники наотрез отказываются исполнять королевский приказ. Этого и следовало ожидать, поскольку требования, озвучивавшиеся в течение последних нескольких дней, были крайне жесткими – выдача в руки правосудия больше трех десятков высших чиновников Конгрегации, включая Айвара аб Фердоха, по обвинению в государственной измене.
Разумеется, никто из перечисленных в приказе не горел желанием отстаивать свою невиновность в суде, особенно после того, как в прошлом линнаре по этому самому обвинению был казнен Монрой аб Кодвал, секретарь Священной Канцелярии по вопросам чистоты вероучения. Занять такую непримиримую позицию Имара вынудила полученная от Гарвана аб Малаха информация, что верховный поборник и его сторонники, крайне встревоженные ростом популярности принца Лаврайна, начали склоняться к тому, чтобы пойти на существенные уступки королю, вплоть до признания его указа о создании Государственного Совета, и договориться с ним о перераспределении полномочий. Однако Имар понимал, что эти уступки будут лишь тактическими и временными, кроме того, он ставил своей целью полное устранение поборников от власти, поэтому решил сыграть на опережение, выдвинув такие условия, которые не могли принять даже умеренные члены Поборнического Совета. А радикально настроенные руководители Конгрегации к этому времени уже бежали из Хангована, присоединившись в Бланахе к Лаврайну, которого признали своим лидером. Они вполне отдавали себе отчет, что в случае успеха молодой принц подчинит своей власти Конгрегацию, но не усматривали в этом большой беды. Главным для них было сохранить саму систему.
– А что с этой голытьбой? – спросил Кайлем аб Рордан, смерив презрительным взглядом народ на площади. – Мешать не будет?
– Думаю, что нет, генерал, – ответил Тейл аб Эрхар. – Проповедники пытаются натравить на нас людей, но им это не очень удается. Толпа не так велика, чтобы ощутить свою силу. Главным образом собрались только те, кто дежурит тут днем и ночью. Вообще-то я думал, что народу будет больше, гораздо больше. Слухи ведь уже разлетелись по городу, а фанатиков в Ханговане хватает.
– Вот только овцам нужны пастухи, – заметил генерал, – без них овцы не знают, что делать. А о пастухах мы позаботились – в эту ночь большинство хангованских приходов остались без своих проповедников. – Он криво усмехнулся. – Нет, конечно, их никто не арестовывал. Просто его величество пригласил преподобных отцов в Кайр Гвалхал на срочное совещание. А они не могли отказаться.
– О! – произнес полковник, ничего не знавший об этой части плана. – Это очень предусмотрительно… Так какие будут приказы, государь? Отправить еще одно предупреждение?
– Нет, – ответил Имар, – это излишне. Все возможные предупреждения они уже получили и думают, что мы просто пугаем их. Полковник, отправляйтесь к гусарам и готовьтесь к бою. Атакуйте сразу, как только враг пойдет в наступление. А вы, капитан, – обратился он к Фергасу аб Гвыртиру, – прикажите открыть огонь. Мы покажем поборникам, что шутки закончились.
– Так точно, государь! – в один голос ответили оба офицера.
Тейл аб Эрхар сразу же погнал лошадь в сторону улицы, где расположилась ударная гусарская колонна, а Фергас аб Гвыртир вернулся к своим подчиненным и начал отдавать им приказы.
– Государь, вам лучше отъехать, – посоветовал генерал аб Рордан. – Пушки хоть и редко, но взрываются.
– Ничего, – твердо ответил Имар, – я рискну.
На самом деле он знал, что нет никакого риска. С ними был колдун, который позаботится о том, чтобы ни одна пушка не взорвалась, а в случае необходимости защитит его с генералом от пуль. Поэтому здесь они были в полной безопасности – почти так же, как за стенами Кайр Гвалхала.
Канониры зажгли фитили и по команде капитана поднесли их к запалам. От залпа первой же пушки Имару плотно заложило уши, и следующие выстрелы показались ему уже не такими громкими. Ядра по пологой дуге перелетели наискось через площадь, в большинстве своем не причинив никакого вреда, только два из них попали в крепостную стену, а еще одно разорвалось невдалеке от главных ворот, ранив, а может быть, и убив нескольких поборников.
«Вот и правильно! – мысленно похвалил Имар молодого Йорверта аб Торвала, известного на Лахлине под именем Эйнара аб Дилана из Таркаррая, предводителя архарских бунтовщиков. Сейчас он должен был скрываться в одном из домов поблизости, корректируя полет ядер. – Главное тут – не перестараться. Чтобы ни у кого и мысли не возникло о магическом вмешательстве».
Толпа на площади гневно взревела, и десятка с два самых отважных смельчаков, полностью утративших разум от такого святотатства, бросились вперед с явным намерением помешать солдатам перезарядить пушки для второго залпа.
Стрелки нацелили ружья, Фергас аб Гвыртир поднял руку и быстро оглянулся на короля. Имар решительно кивнул ему. К сожалению, так было нужно. Без этого не обойтись.
Затрещали ружейные выстрелы, и сумасшедшие сорвиголовы, не пробежав и половины пути, попадали наземь, заливая свежий снег алой кровью. Воины первой шеренги немедленно уступили место своим товарищам из второй, и капитан снова поднял руку, хотя явно надеялся, что второй раз отдавать такой приказ не придется.
Однако в толпе нашлось еще несколько десятков самоубийц, которые после второго залпа присоединились к погибшим. Тогда из соседнего переулка выступила пехотная рота, и напуганные такими решительными действиями люди кинулись врассыпную. Большинство, вместе с проповедниками, побежали под защиту собора Первых Святых, и это было самое разумное решение; кое-кто помчался на юг, рискуя при этом нарваться на военных по ту сторону площади; а самые глупые бросились ко Дворцу Святой Веры – и попали под копыта лошадей поборнической конницы, как раз хлынувшей на площадь. Руководство Конгрегации до последнего тешило себя надеждой, что со стороны короля это лишь очередное запугивание и он не решится перейти от осады к штурму, но теперь, поняв свою ошибку, отдало приказ о контрнаступлении.
Наперерез поборникам двинулась колонна гусар, а Фергас аб Гвыртир крикнул канонирам:
– Огонь по готовности!
Пушки начали стрелять вразнобой, и ядра уже летели прицельнее, чем после первого залпа, били в крепостную стену и окованные железом главные ворота, а порой залетали во внутренний двор. Одно из них даже попало в окно на четвертом этаже главного здания, и вскоре оттуда повалил густой дым, – очевидно, его пороховая начинка так удачно взорвалась (возможно, не без помощи Йорверта), что привела к пожару.
