Владимир Венгловский - Хардкор
Гвен, кряхтя, поднялся, достал из большого окованного железом сундука сумку и вышел из дома.
— Вы не смотрите, что он у меня такой, — сказала Ольха. — Гвен раньше у торгашей служил, разные места повидал, только рассказывать не любит. А потом здесь осел, значит. Здесь трудно выживать в не сезон, когда торговцев мало ездит.
Услышав скрип входной двери, на лестнице вновь показалась Юрха. Сначала были видны лишь ее голые ступни, а затем девушка наклонилась и принялась меня разглядывать.
— Слышала, что отец сказал? — прикрикнула на нее Ольха. — Марш к себе!
Юрха зашлепала по ступеням и скрылась на втором этаже.
— Вы ешьте, ешьте, я вам сейчас кровати постелю, — забеспокоилась хозяйка. — У нас три комнаты для гостей.
— Я с папой, — сразу сообщил Ёжик.
Олег промолчал.
Под вечер, когда поля затопила темнота, а буран и не думал прекращаться, Гвен вернулся.
— Бегает ваша птичка, — не без самодовольства сообщил он. — До Грьёдта дотянет, а там можете выбросить. Вам повезло, что у торговцев, с которыми я ездил, была подобная тварь. У них есть запасной накопитель молний, надобно только знать, как его подключить. На втором гасторнисе я тоже его задействовал. Так что с вас десять монет.
Олег крякнул, но безропотно полез в мешок за деньгами.
— И за ночлег еще пять, — быстро сказал хозяин.
— Три, — сказала Илва.
Гвен посмотрел на ее оскаленные клыки и согласился.
* * *Ночью за плотно закрытыми ставнями ревел буран. Сквозь его завывания слышалось, как на равнине протяжно и заунывно вздыхали тролли, будто где-то далеко подавала голос жерлянка. Ольха перестаралась с печью — воздух в моей комнате был жарким и душным до выступившего пота. В соседних комнатах спали Илва и Ежик с Олегом, храп которого проникал сквозь бревенчатую стену. В одном из бревен, как раз над моим ухом, монотонно тикал жучок-древоточец, отсчитывая время.
Не спалось. Казалось, что в коридоре кто-то ходит и скребется в дверь. Наконец, не выдержав, я зажег свечу, но от этого стало еще хуже — по комнате расползлись дрожащие тени, будто под дверь пролезли щупальца тьмы.
Наверное, влияла близость монстра, трудно ощущать, что где-то рядом находится тролль, пусть даже в человеческом облике.
В дверь снова едва слышно застучали. Я поставил свечу на стул, достал меч, подошел, прислушался, а затем распахнул дверь и с удивлением увидел на пороге Илву. Она стояла в ночной рубашке, которую одолжила у жены хозяина.
— Зачем ты пришла? — спросил я.
— Тише, — приложила она палец к моим губам и проскользнула в комнату. — Ёжика разбудишь. Ты знаешь, зачем я здесь.
Илва опустилась на кровать. От ее тела пахло снегом и душистыми травами. Я спрятал меч, сел рядом и спросил:
— Как же Олег? Ты же пошла с нами ради него.
— Ты так думаешь? — прищурилась Волчица. — Может быть, я отправилась ради тебя? Но ты же у нас неприступный воин, герой, кружащий голову девушкам. Только и мечтаешь, что о своей Гулльвейг. Видел, как на тебя смотрела эта девчонка?
— Кто, тролль?
— Да. Просто пожирала взглядом. Берегись, я тоже хищница.
Она обвила руками мою шею, потянула к себе, и мы вместе упали на кровать. Илва принялась меня целовать, жадно впиваясь в губы заостряющимися зубами. Олег за стеной всхлипнул сквозь сон и замолчал.
— Прекрати!
Я прижал руки Илвы к подушке, отстранился, а затем мягко прикоснулся губами к ее щеке. Целуя, опустился на шею. Надолго припал к ямке над ключицей, где чувствовалось, как колотится ее сердце. Илва едва слышно застонала. Ее руки ослабли, она прекратила вырываться.
— Мне не нравится твоя рубашка, — сказал я. — Ты должна ходить в шелках, а не в грубом полотнище. Как развязываются эти веревки на груди?
— Неумеха, ты затянул узел. Ой, а теперь разорвал.
— В нашем мире рубашки тонкие и нежные, как твоя кожа. Шелк течет между пальцами, когда ты гладишь ладонью, а затем освобождаешь то, что под ним. Вот так.
— Я люблю, когда ты рассказываешь про свой мир.
Ее рубашка соскользнула на пол, задев стоящую на стуле свечу. Мы очутились в жаркой темноте, наполненной стонами и звуками поцелуев.
— Гулльвейг, — шептал я.
— Я не Гулльвейг, — говорила Волчица. — Скажи мое имя, — просила она.
— Илва, — отвечал я.
— Еще, говори его еще.
Ее кожа была мягкой, и зубы больше не заострялись…
Потом мы сидели и молча слушали жучка-древоточца.
— Знаешь, — сказала Илва. — Я вспомнила себя, когда мы проходили в Призрачный город. Вспомнила, — задумчиво повторила она, перебирая пальцы на моей руке. — Я — воровка. Обыкновенная воровка. Раньше таких называли медвежатниками. Нет, я не хакер — специализировалась на сейфах с механической защитой. Может, слышал о краже на выставке бриллиантов в Николаенске три года назад?
— Ты?
— Я. Допустила оплошность. На мой след основательно сели. Грозило лет десять, а то и двадцать. Когда не было выхода, я подключилась к игре.
— Где ты в реальности?
— Не знаю. Меня не отключили. Может быть, нахожусь в тюремной больнице. Может, куда еще упекли. Но в игру с режимом «хардкор», ретурнеры за мной не сунулись. Да и я бы так просто им не далась.
— Как тебя зовут по-настоящему?
— Какая разница? — Она поднялась и подобрала с пола рубашку. — Здесь я — Илва, оборотень-полукровка. Такая жизнь лучше, чем гнить в тюремной камере. Так что мне незачем возвращаться.
— Но ты идешь с нами.
— Не хочу расставаться. — Илва неожиданно крепко меня обняла. — Не хочу. Ты пришел в игру, ретурнер, пришел не за мной, но для меня всё изменилось.
Было хорошо вот так прижимать ее к себе, не думая ни о чем.
— Но я всё равно должен уйти — сказал я.
— Знаю. Тихо! — Илва напряглась, прислушиваясь. — За дверью кто-то есть.
Я взял меч. Подумалось: вдруг это Олег? Мне не хотелось устраивать с ним ссору. Но когда я распахнул дверь, то за ней стояла Юрха.
— Ты умеешь читать? — Она шагнула в комнату, и я не решился ей помешать.
Голос у нее оказался тонкий и мелодичный, не такой как днем.
— Да. Конечно, — кивнул я.
Илва сидела на кровати, почему-то прикрывшись одеялом, хотя успела надеть рубашку.
— Вот, — протянула Юрха клочок бумаги. — Читай.
— Но тут только несколько ничего не значащих слов, — сказал я. — Очень маленький кусок, понимаешь?
— Жаль, это всё, что удалось добыть. Но я помню, что говорил отцу тот мужчина, у которого была бумага. — Ее голос вдруг изменился, стал грубым, как воронье карканье. — Большие деньги. Нам столько за год не взять. Маркграф из Формира свое слово держит. Увидишь огненного волшебника — дашь знать.
— Хорошо, Меино, конечно, — продолжила Юрха голосом отца. — Мне не нужны неприятности. Ты же со мной поделишься? Потом…
Юрха замолчала.
— Кто этот Меино? — спросил я.
— Человек, — ответила Юрха. К ней вернулся ее голос шелестящего в траве ветра. — От него пахнет кровью, и он приходит вместе с другими людьми. Много оружия. Они охотники, но охотятся не за зверями. Отец оставил им весточку, когда оживлял вашу птицу. Уходите, иначе они убьют вас.
Юрха повернулась и вышла из комнаты.
— Спасибо, — сказала Илва ей в спину.
Я быстро оделся. Разбуженный Олег сначала ничего не понимал, а потом загорелся праведным гневом.
— Предатели! Кругом одни предатели. Где он?!
В комнате хозяина спала лишь Ольха.
— Где Гвен?! — Олег приставил меч к ее горлу.
— Тише! — схватил я его за руку.
— Н-не знаю, — забормотала Ольха. — Н-ни-чего не знаю. Ушел. Там.
Она указала куда-то рукой, очевидно подразумевая, что Гвен покинул дом.
Мы вышли в ночь, окунувшись в холод снегопада. Снег залепил глаза. К навесу с гасторнисами пришлось пробираться сквозь сугробы, проваливаясь по колено.
— Думаешь, он их действительно починил? — спросил я, выводя своего скакуна под уздцы. — Вполне мог и испортить, чтобы мы не смогли уйти.
Олег промолчал.
— Я боюсь, — сказал Ёжик.
— Хочу печеньку, — захныкала крылатая жаба в мешке у него за плечами.
Гасторнисы равномерно переставляли лапы, загребая снег, — мертвым птицам было всё равно, по какому пути передвигаться. Между металлическими пластинами на их телах проскакивали искры. Илва остановилась, напряглась, как готовый к прыжку волк.
— Здесь… — проговорила она. — Они уже здесь.
Снег взорвался фонтаном у наших ног. Метнувшаяся серая тварь сбила Олега на землю, полосуя когтями, закружила в вихре из белого ветра и каплей крови. Три человека выскочило из-за угла дома. Двое, скрывавшихся за незапертыми воротами, выбежали нам навстречу.
— А-а-а! — Рефлекторно, прежде чем успел обдумать свои действия, я отразил удар топора бородатого мужика, нанесенный с такой силой, что едва не выбил меч из моих рук.
