Антон Орлов - Западня для ведьмы
«Так они, выходит, могут вовсю за нами подглядывать», – хмыкнула про себя Хеледика.
Впрочем, если бы на стенах висели нужные амулеты, ничего бы тут не было видно. Это она припомнила минутой позже, из курса «Влияние волшебного народца на архитектурные сооружения и способы защиты от оного». Странно, что даже у интенданта не нашлось средств на хороший амулет… Хотя, может, как раз он-то и загнал хорошие амулеты на сторону, заменив их дешевыми поделками?
Опасных соседей тут не было, попадалась относительно безобидная мелочь. Вывырики, похожие на обутых в крохотные башмачки ежей с человеческими рожицами – любители возиться в темных углах, шуршать и топать, да козяги – облачка серого пуха на тонких паучьих ножках, эти прячутся под шкафами, за диванами, по углам в чуланах и стараются напугать всякого туда заглянувшего, прикидываясь в потемках кем-нибудь страшным.
Ни гнупи, ни снаян. Судя по всему, тухурвы здесь тоже не было (те обычно вместе не селятся, предпочитая уживаться с другим народцем, особенно с гнупи, которые признают их старшинство). Впрочем, даже козяг и вывыриков в приюте обитало не так уж много, поскольку экзорцисты регулярно проводили зачистки.
Одна из козяг попыталась напугать девушку, вдвое раздувшись и разинув крючковатый зубастый клювик, но ведьма только пренебрежительно фыркнула, и существо расстроенно съежилось – точь-в-точь комок пыли.
«Можно было из вежливости сделать вид, что я ее боюсь», – подумала Хеледика, продолжая с любопытством озираться.
Тут было на что посмотреть. Иные комнаты выглядели так, будто находишься в лакированном фанерном ящике гигантского комода, озаренном неярким желтоватым светом, который брался непонятно откуда. Или напоминали полутемные матерчатые гроты, сложенные из великанских диванных подушек. Или были разделены на два-три яруса, словно чуланы с громадными полками, – наверх вели деревянные лесенки, там кто-то копошился, пахло печеньем, мышами, долго стоявшим медом, и Хеледике приходилось пригибаться, чтобы вслед за маленьким чворком пройти под нижним ярусом.
Человеку здесь просто так не побывать, разве что с провожатым, и чтобы обувь непременно была надета наоборот.
Переступив через порожек в темноту, Змейка и чворк оказались в переулке на задворках приюта. За спиной глухая кирпичная стена и ни намека на дверь. Ведьма вручила провожатому обещанные подарки. Салфетку тот сразу же проглотил – поглядеть на него, так нипочем не скажешь, что он способен так широко разинуть рот. Курточку торопливо натянул поверх такой же разноцветной жилетки и в следующий момент влился тенью в тень стены: вернулся обратно в свой мирок.
Первым делом Хеледика переобулась, чтобы не стереть ноги, потом через просвет меж дровяных сараев выбралась на улицу.
Она шагала по тротуару с деловитым и целеустремленным видом. Правило первое: ни в коем случае не жмись к стенкам, не показывай неуверенности, не шарахайся от полицейских. Надо выглядеть не беглянкой, а добропорядочной девицей, которая где-то подзадержалась и спешит домой. Лицо у Талинсы Булонг незапоминающееся, косу она свернула кренделем. Одежда небогатая, но добротная, для этой ночи сойдет, но надо будет поменять ее при первой возможности.
В сквере на набережной Мраморных Шаров она запихнула в приютскую туфлю заранее припасенный камень и швырнула за парапет в сырую темень. Внизу тихо плеснуло.
Хеледика скорым шагом направилась прочь, мимо смутно белеющих шаров, симметрично расставленных вдоль аллеи на окаймленных кустарником пьедесталах.
– Барышня! Благородная девочка!
Ее окликнул один из четверки парней, расположившихся на скамье в стороне от фонаря. Она внутренне заледенела. Не страшно, что парни, не страшно, что четверо – но, похоже, они маги.
– Что вам угодно, господа? – благовоспитанно поинтересовалась ведьма, стараясь спрятать свой южный акцент за мурлычущей невнятностью речи.
Впрочем, они и сами говорили с заметным акцентом, да и овдейский у них был вдребезги ломаный.
– Нам кусок хлеба угодно! Мы старые отморозы… Девица хорошая, мы отморозки, мы недавно больные совсем! Не кушали долго… Подай покушать, подай что-нибудь, мы бываем полезные – правильно бить, охранять жизнь, успешные глоткорезы, сотворить-снимать порчу…
Хеледика пятилась от них мелкими шажками, словно удерживая их взглядом, но в то же время не позволяя выхлестнуться своей ведьмовской силе. Пока это не вопрос жизни и смерти – никаких саморазоблачений. Парни на нее наступали, однако вели себя скорее как назойливые попрошайки, чем как насильники. Когда оказались под фонарем, свет которого усиливало вспомогательное заклинание, девушка разглядела, до чего они изможденные – и вправду похожи на больных, вдобавок одеты, как нищие бродяги. Но, как оно ни удивительно, все четверо – маги.
Возможно, бедствующие приверженцы Ктармы, лишь сегодня приплывшие в богатую северную страну и еще не успевшие получить свою порцию из благотворительного котла?
Песчаная ведьма отступала, не сводя с них глаз и стараясь изобразить на лице сочувствие, а потом внезапно развернулась и со всех ног бросилась бежать, подхватив юбку. На всякий случай приготовилась отразить удар, если в спину что-нибудь прилетит, но маги-оборванцы, «успешные глоткорезы», не стали швыряться ей вслед боевыми заклятьями.
Сбавила шаг и отдышалась лишь в десятке кварталов от набережной Мраморных Шаров, перед тем убедившись, что никто за ней не гонится.
Она знала адреса двух явок, где, на худой конец, можно укрыться. Одна в пригороде Западные Сады, другая ближе, на улице Верных Прачек. Кому эти прачки были верны, история умалчивала, но дойти туда можно за полтора часа: пока они с Плясуньей привольно жили в Абенгарте, Змейка времени не теряла и успела более-менее изучить овдейскую столицу.
Суно и Кебрехт намотали тюрбаны на сурийский манер: на Пчевайской равнине с ее пылью и кусачими насекомыми это практичней, чем шляпы. Один Начелдон пока еще форсил.
Лошадей сберечь не удалось. На той, которую выпрягли из повозки, Сабил и Онсур спасались от топлянов вдвоем, она не пережила этой гонки. Остальные вроде бы оправились, поскольку Суно затребовал у коллег через кладовку лекарства и укрепляющие снадобья, но наутро после ночевки все лошади лежали мертвые, и к ним понемногу слетались стервятники, похожие на нищих, но полных достоинства пожилых аристократов.
Что-то покусало? Однако людей оно не тронуло, и Суно был уверен как в своем защитном круге, так и в амулетах, отгоняющих всякую ползучую дрянь. Ему удалось установить, что лошади умерли от яда. Это могло быть какое-нибудь растение, неприметное, но смертоносное – вроде мерезоры, вдовотвора черноплодного или дорожного хладоножника, а могла быть и чья-то работа. Допросил Онсура и Сабила, оба клятвенно заверяли, что они тут ни при чем.
Чтобы кто-то из коллег вел двойную игру и подсунул ему отраву вместо лекарства – маловероятно, люди там надежные, доверенные помощники тех, кто заинтересован в успехе его миссии. Вряд ли они столковались бы с Чавдо Мулмонгом. А впрочем… Не могут ли они действовать в интересах тех, кто ждет не дождется, когда нынешние архимаги уйдут на покой и освободят места для своих преемников? Это вполне в духе Ложи.
Хорошая новость: отряд из Флиды уже выступил. Главное, продержаться и не разминуться.
Скальный островок посреди рыжевато-бурой пустоши – не крепость, в которой можно держать оборону до подхода помощи. Слуги Лормы скоро их найдут и обложат со всех сторон.
Они отправились в путь, используя чары, чтобы сбить со следа погоню. Словно остатки разгромленной армии.
«Разгромленной, но пока еще не побежденной», – мысленно поправил Суно, и на его лице, потемневшем под южным солнцем, мелькнула усмешка – словно появилась и исчезла трещина на запыленной маске.
Казалось, Севламонг обрадовался. Расспрашивал и о Тимодии, и о той семье, где она теперь живет, и об Эдмаре, ему все-все хотелось узнать, говорили долго, он потом еще благодарил, но у Зинты после этого разговора осталось странное впечатление, в котором она никак не могла разобраться.
В конце концов пришлось признать, что Севламонг ей не понравился. Подумалось: не понравился – ну и ладно, всяко между людьми бывает, это же личное, и оно ничего не значит. Однако что-то еще ее беспокоило, а посоветоваться не с кем – Суно далеко, к Эдмару не пойдешь после того, как наперекор его наказу поступила. Не с Табинсой же! Хоть та и твердила, что, ежели Зинте в чем нужен совет, она всегда пожалуйста. Конечно, есть дела, в которых она сведуща, но здесь-то речь о другом.
Лекарка весь день об этом размышляла, бегая по городу и делая свое дело во славу Тавше. Когда после очередного пациента с ножевым ранением ее повело и подступила дурнота, неумолимо размывая окружающую реальность, она успела слегка удивиться: с чего бы ей вдруг сомлеть, если только что не было никаких признаков переутомления…
