Джордж Мартин - Игра престолов. Часть I
– Он всего лишь мальчишка, – неловко ответил Нед. Принца Джоффри он недолюбливал, но в голосе Роберта слышалась боль. – Неужели ты забыл, каким дикарем был в его возрасте?
– Я бы не беспокоился, если бы мальчишка был дикарем. Ты же не знаешь его так, как я. – Король вздохнул и покачал головой. – Эх, возможно, ты прав. Джон часто приходил от меня в отчаяние, однако же я вырос и сделался добрым королем. – Роберт поглядел на Неда, хмурясь его молчанию. – Между прочим, мог бы сейчас и согласиться со мной.
– Ваша светлость… – начал Нед, выбирая слова.
Роберт хлопнул Неда по спине.
– Ладно, скажи просто, что я лучший король, чем Эйрис, и закончим на этом. Ты никогда не умел лгать ни ради любви, ни ради чести, Нед Старк. Я еще молод, и теперь, когда ты вновь рядом со мной, все переменится. Мы сделаем мое правление таким, что о нем будут петь, и пусть Ланнистеры убираются в семь преисподних. Ветчиной пахнет. Как ты думаешь, кто победит сегодня? Ты видел парня Мейса Тирелла? Его называют Рыцарем Цветов. Вот это сын, каким мог бы гордиться любой мужчина. На последнем турнире он сбросил Цареубийцу на землю – прямо на золоченую задницу! Видел бы ты выражение на лице Серсеи. Я хохотал, пока не заломило в боках. Ренли утверждает, что у него есть сестра, четырнадцатилетняя девочка, прекрасная, как рассвет…
Они позавтракали возле реки на раскладном столе черным хлебом, вареными гусиными яйцами и рыбой, поджаренной на луке с беконом. Меланхолия короля улетучилась вместе с утренним туманом, и, приступив к апельсину, Роберт уже размяк и принялся вспоминать об утре в Орлином Гнезде, когда они были мальчишками.
– …и подарил Джону бочонок апельсинов, помнишь? Только они сгнили и я бросил один через стол, угодив Дакксу прямо в нос. Помнишь оруженосца Редфорда с изрытым оспой лицом? Он бросил в меня другим, и Джон глазом моргнуть не успел, как апельсины залетали по всему залу во все стороны. – Он громогласно расхохотался, и даже Нед улыбнулся воспоминанию.
Это был тот мальчишка, с которым он рос, это был тот самый Роберт Баратеон, которого он знал и любил. И если он сумеет доказать, что Ланнистеры подстроили нападение на Брана, что именно они убили Джона Аррена, этот человек поверит ему. Тогда Серсея падет, а вместе с ней и Цареубийца, ну а если лорд Тайвин осмелится поднять Запад, Роберт раздавит его, как раздавил он Рэйгара Таргариена у Трезубца. Все было ясно.
Завтрак этот показался Неду вкуснее всех трапез за последнее время, и после него лорд Старк улыбался чаще и непринужденнее, пока не пришло время для продолжения турнира.
Нед отправился вместе с королем на поле сражения. Он обещал посмотреть финальные схватки вместе с Сансой. Септа Мордейн прихворнула, а дочь не хотела пропустить конца состязаний. Увидев Роберта на своем месте, он отметил, что Серсея Ланнистер решила не появляться; место возле короля оказалось свободным. Этот факт также вселил в Неда некоторые надежды.
Он протолкался к месту, где сидела дочь, как раз когда затрубили трубы, объявляя о первой схватке. Санса была настолько увлечена, что не сразу заметила появление отца.
Первым выехал Сандор Клигейн в оливково-зеленом плаще, прикрывающем серо-пепельные доспехи. Плащ да шлем в виде собачьей головы были его единственными украшениями.
– Сотня золотых драконов на Цареубийцу, – объявил громко Мизинец, когда появился Джейме Ланнистер на элегантном чистокровном гнедом. Конь был покрыт позолоченной кольчужной попоной. Джейме сверкал с головы до ног. Даже пика его была изготовлена из золотого дерева, доставленного с Летних островов.
– По рукам, – отвечал лорд Ренли. – Нынешним утром Пес кажется мне голодным.
– Даже голодный пес знает, что лучше не кусать руку, которая кормит его, – сухо отозвался Мизинец.
Сандор Клигейн с громким лязгом уронил забрало и занял свое место. Сир Джейме послал воздушный поцелуй какой-то женщине среди простонародья, мягко опустил забрало и выехал на конец дорожки. Оба рыцаря опустили копья.
Неду Старку хотелось бы, чтобы проиграли оба, но Санса смотрела на них блестящими от волнения глазами. Сооруженная на скорую руку галерея затряслась, когда лошади перешли в галоп. Пес наклонился вперед, копье его ровно покачивалось, но Джейме чуть изменил положение в мгновение, предшествующее удару. Острие копья Клигейна лишь скользнуло по золотому щиту с изображением льва, а сам Ланнистер точно попал в щит Пса. Дерево треснуло, Клигейн пошатнулся, пытаясь удержаться в седле. Санса охнула. Из толпы послышались нестройные одобрительные выкрики.
– На что мне лучше потратить ваши деньги, милорд? – обратился Мизинец к Ренли.
Пес ухитрился усидеть в седле. Он развернул своего коня и направился к загородке для второй схватки. Ланнистер бросил сломанное копье и подхватил новое, успев обменяться шутками с оруженосцем. Пес бросился вперед жестким галопом, Ланнистер скакал навстречу. На этот раз, когда Джейме изменил позу, Сандор Клигейн повторил его движение. Пики разлетелись в щепки, и когда обломки опустились на землю, лишившийся ездока кровный гнедой отправился пощипать травку, а сир Джейме Ланнистер повалился в грязь в своей золотой, но уже помятой броне.
Санса проговорила:
– Я знала, что Пес победит…
Мизинец услыхал ее.
– Если вы знаете, кто победит во втором поединке, скажите об этом сейчас, прежде чем Ренли успеет раздеть меня догола, – обратился он к Сансе, и Нед улыбнулся.
– Жаль, что с нами нет Беса, – заметил лорд Ренли, – тогда я выиграл бы в два раза больше.
Джейме Ланнистер был уже на ногах, но при падении пышный львиный шлем его повернулся, смялся и не желал сниматься с головы. Простолюдины улюлюкали и тыкали пальцами, лорды и леди безуспешно пытались сдержать смешки, а громче всех, как слышал Нед, хохотал король Роберт. В конце концов слепому и спотыкающемуся Ланнистеру пришлось отправиться к кузнецу.
К этому времени сир Грегор Клигейн уже оказался в своем углу ограждения. Он был огромен, Эддард Старк еще не видел столь высокого человека. Роберт Баратеон и его братья – люд рослый, как, впрочем, и Пес, да и у него самого в Винтерфелле остался конюх по имени Ходор, рядом с которым все выглядели малышами. Но рыцарь, которого звали Скачущей Горой, возвышался бы и над Ходором. Он был гораздо выше семи футов, ближе к восьми, с мощными плечами и руками, похожими на стволы небольших деревьев. Рослый верховой конь превратился в пони между его облаченных в железо ног, а пика в его руках казалась маленькой, словно ручка метлы. В отличие от своего брата сир Грегор жил не при дворе. Он вел уединенную жизнь и оставлял собственные земли разве что ради войн и турниров. Он находился возле лорда Тайвина во время падения Королевской Гавани, тогда юному рыцарю было всего лишь семнадцать лет, но он уже прославился – ростом и невозмутимой свирепостью. Утверждали, что именно Грегор разбил о стену голову младенца Эйгона Таргариена; поговаривали, что потом он изнасиловал его мать, дорнийскую принцессу Элию, прежде чем зарубить ее. Обо всем этом при Грегоре не упоминали.
Нед Старк не помнил, чтобы когда-либо разговаривал с ним, хотя Грегор сопутствовал им среди других рыцарей во время мятежа Бейлона Грейджоя. Нед глядел на него с беспокойством. Он редко верил слухам, но о сире Грегоре рассказывали весьма жуткие вещи. Говорили, что он намеревается жениться в третий раз, а в отношении причин смерти первых двух жен ходили мрачные слухи. Все считали его замок местом зловещим, где даже слуги исчезают без счета, а псы боятся войти в зал. Сестра его скончалась в юном возрасте при сомнительных обстоятельствах, известно было и про пожар, который изуродовал его брата, и про несчастный случай на охоте, когда погиб отец. Грегор унаследовал замок, золото и родовые владения. Его младший брат Сандор в тот же самый день покинул замок, чтобы поступить присяжным мечом на службу к Ланнистерам; утверждали, что он ни разу не заехал в родной дом даже с коротким визитом.
Когда Рыцарь Цветов появился у входа, по толпе пробежал шум и лорд Старк услышал лихорадочный шепот Сансы:
– О, как он прекрасен. – Стройное, как тростник, тело сира Лораса Тирелла прикрывала сказочная серебряная броня, отполированная до зеркального блеска и украшенная переплетенными виноградными лозами и крохотными голубыми незабудками. В тот же момент, что и Нед, простолюдины успели заметить, что голубые лепестки цветов выложены сапфирами, и вздох вырвался из тысячи глоток. На плечах юноши висел тяжелый плащ, сотканный тоже из незабудок – на этот раз настоящих: сотни свежих цветов были нашиты на плотную шерстяную материю.
Лошадь его была стройна, как и сам наездник, это была прекрасная серая кобыла, словно созданная для быстрой езды. Почуяв ее запах, огромный жеребец сира Грегора заржал. Мальчишка из Хайгардена шевельнул ногами, и его лошадь метнулась вперед, легкая как плясунья. Санса вцепилась в руку Неда.
