Джордж Мартин - Игра престолов. Часть I
– Некогда ваша мать была моей королевой красоты, – дохнув на Сансу мятой, негромко проговорил мужчина. – У вас ее волосы. – Пальцы его вдруг прикоснулись к ее щеке, к темно-рыжему локону. А потом он резко повернулся и ушел.
К этому времени луна уже поднялась и толпа устала, поэтому король объявил, что последние три поединка состоятся на следующее утро перед общим турниром. Простолюдины начали расходиться по домам, обсуждая схватки минувшего дня и те, что предстояло увидеть утром, а придворные отправились на берег реки, где их ждал пир. Шесть громадных зубров жарились на кострах уже несколько часов; туши медленно поворачивались на деревянных вертелах, поварята старательно обмазывали их маслом и травами до тех пор, пока мясо не запеклось и не начало истекать соком. Возле павильонов поставили скамьи и разложили столы, уставили их сладкими травами, клубникой и свежевыпеченным хлебом.
Сансе и септе Мордейн отвели весьма почетные места слева от приподнятого помоста, на котором рядом с королевой восседал король. По правую руку от матери уселся принц Джоффри, и Санса ощутила, как напряглось ее горло. Принц не сказал ей ни слова после того жуткого события, а она не осмеливалась заговорить с ним. Вначале она решила, что ненавидит его за то, что случилось с Леди, но, выплакав все слезы, убедила себя в том, что не Джоффри виноват; причиной всему королева, ее-то и следует ненавидеть, ее и Арью. Если бы не Арья, ничего бы с ними вообще не случилось. Сегодня она просто не могла ненавидеть Джоффри: принц был слишком прекрасен. На темно-синем дублете блестел двойной ряд вышитых золотых львиных голов, лоб его украшала тонкая корона из золота и сапфиров. Его волосы блестели, словно металл. Санса глядела на него и трепетала; она боялась, что принц не обратит на нее внимания или, хуже того, в припадке ненависти выгонит ее, плачущую, из-за стола.
Но Джоффри только улыбнулся ей, поцеловал ее руку – красивый и любезный, как подобает принцу из песен, и сказал:
– Сир Лорас умеет понимать красоту, милая леди.
– Он был слишком добр ко мне, – пробормотала она, пытаясь оставаться скромной и спокойной, хотя душа ее пела. – Сир Лорас – истинный рыцарь. Как вы думаете, он победит завтра, милорд?
– Нет, – отвечал Джоффри. – С ним расправится или мой Пес, или, может быть, дядя Джейме. А через несколько лет, когда я вырасту и меня включат в списки, я превзойду их всех. – Джоффри поднял руку, подзывая слугу с бутылкой ледяного летнего вина, и налил в ее чашу. Санса беспокойно поглядела на септу Мордейн, но Джоффри приподнялся и наполнил чашу септы; так что она кивнула, вежливо поблагодарила его и не сказала больше ни слова.
Слуги наполняли чаши всю ночь, но потом Санса не сумела даже вспомнить вкуса вина. Ей и не нужно было вино. Ее пьянили чары этой ночи, голова кружилась от великолепия, красоты, о которой Санса мечтала всю жизнь, но на которую не осмеливалась надеяться. Перед павильоном короля сидели певцы, заполнявшие сумерки музыкой. Жонглер подкидывал в воздух горящие дубинки. Собственный шут короля, Лунатик – широколицый простак, – выплясывал на ходулях в шутовском костюме и без умолку вышучивал всех и каждого с такой откровенной жестокостью, что Санса усомнилась в его простоте. Даже септа Мордейн была беспомощна перед ним: шут завел песенку о верховном септоне, и она хохотала так, что выплеснула вино на платье.
Джоффри казался воплощенной любезностью. Он весь вечер разговаривал с Сансой, осыпал ее комплиментами, развлекал, делился дворцовыми сплетнями, объяснял выходки Лунатика. Санса была так очарована, что, забыв о своем воспитании, более не обращала внимания на септу Мордейн, сидевшую слева от нее.
Тем временем блюда приносили и уносили. Густой суп из ячменя и оленины, салаты из сладкотравья, шпината и слив, посыпанные толчеными орехами. Улитки под медом и чесноком. Санса еще никогда не ела улиток, но Джоффри показал ей, как надо извлекать моллюска из раковины, и сам подал ей первый сладкий кусочек. За этим последовала запеченная в глине форель, только что выловленная в реке, и принц помог Сансе разбить хрупкую корочку, под которой таилась волокнистая белая мякоть. Затем начались мясные блюда, и он опять позаботился о ней, отрезав от ноги зубра прекрасный кусок и с улыбкой положив на ее тарелку. Впрочем, судя по скованным движениям, правая рука еще беспокоила Джоффри, однако он не жаловался.
Потом пошли сласти: пирог с голубями, запеченные яблоки, благоухающие корицей, и лимонные пирожные под сахарной глазурью. Но к этому времени Санса уже настолько наелась, что сумела управиться только с двумя маленькими лимонными пирожными, невзирая на то что очень любила их. Она как раз подумывала, не взяться ли за третий, когда король начал кричать. Король Роберт говорил все громче с каждым блюдом. Время от времени Санса слышала, как он смеется или выкрикивает распоряжения, заглушая музыку, стук тарелок и утвари, но они сидели слишком далеко от него, чтобы она могла разобрать слова. Теперь Роберта слышали все.
– Нет! – прогрохотал он, заглушая все разговоры. Потрясенная Санса видела, что король поднялся на ноги, шатаясь и побагровев. В руке Роберт держал кубок с вином, хотя уже был пьян. – Не приказывай мне, женщина! – рявкнул он, обращаясь к королеве Серсее. – Король здесь я, понимаешь? Я здесь командую, и если я сказал, что буду завтра биться, значит буду! – Все смотрели в изумлении.
Санса заметила сира Барристана, Ренли, брата короля, и еще того невысокого человечка, который так странно говорил с ней и прикоснулся к ее волосам. Но никто не сделал попытки вмешаться. Лицо королевы превратилось в маску, став настолько бескровным, словно оно было вылеплено из снега. Серсея поднялась из-за стола и, собрав свои юбки, молча бросилась к выходу. Челядь направилась следом.
Джейме Ланнистер положил ладонь на плечо короля, но король оттолкнул его в сторону. Ланнистер споткнулся и упал. Король расхохотался.
– Тоже мне великий рыцарь! Я все еще могу втоптать тебя в грязь. Помни это, Цареубийца! – Он ударил в грудь украшенным драгоценными камнями кубком, расплескивая вино по атласной рубахе. – Дайте мне мой молот, и никто в королевстве не выстоит против меня!
Джейме Ланнистер поднялся и отряхнулся.
– Как вам угодно, ваша светлость, – ответил он напряженным голосом.
Лорд Ренли с улыбкой шагнул вперед:
– Ты пролил вино, Роберт. Позволь мне подать тебе новый кубок.
Санса вздрогнула, когда Джоффри вдруг положил ладонь на ее руку.
– Становится поздновато, – сказал принц. На лице его застыло странное выражение, словно он больше не видел ее. – Нужно ли проводить вас до замка?
– Нет, – начала отвечать Санса. Она поискала глазами септу Мордейн и с изумлением обнаружила, что та спит, положив голову на стол, и мягко и весьма благовоспитанно прихрапывает.
– Я хотела сказать… да, спасибо, я буду очень признательна. Я устала, а дорога такая темная. Я буду рада защите.
Джоффри выкрикнул:
– Пес!
Сандор Клигейн словно соткался из тьмы – так быстро он появился. Он уже успел заменить доспехи красной шерстяной туникой, на груди которой была нашита кожаная собачья голова. В огне факелов его обожженное лицо поблескивало тускло-красным.
– Да, ваша светлость? – проговорил он.
– Отведи мою невесту в замок. Пригляди, чтобы с ней ничего не случилось, – отрывисто проговорил принц. И, не сказав ей даже слова на прощание, направился прочь.
Санса чувствовала на себе взгляд Пса.
– А ты уже решила, что Джоффри сам отправится провожать тебя? – Он расхохотался, смех его напоминал грызню собак на псарне. – На это рассчитывать нечего.
Он поставил ее, не сопротивляющуюся, на ноги.
– Пошли, не только тебе надо поспать. Я уже крепко выпил, а завтра мне, возможно, придется убить собственного брата. – Он вновь расхохотался.
С внезапным ужасом Санса толкнула септу Мордейн в плечо, надеясь разбудить ее, но та лишь громче всхрапнула. Король Роберт направился прочь, и половина скамей разом опустела. Пир закончился, а с ним и прекрасный сон.
Пес прихватил факел, чтобы освещать их путь. Санса следовала за ним. Почва была каменистой и неровной, из-за мерцающего света казалось, будто она двигается и перемещается под ее ногами. Санса шла, опустив глаза, старательно выбирая место, куда можно было ступить. Они проходили между павильонов, перед каждым из которых высилось знамя и висела броня; молчание становилось тяжелее с каждым шагом: Санса не могла выносить общество этого человека, настолько он пугал ее. Однако она была воспитанной девушкой. «Истинная леди не станет обращать внимание на его лицо», – сказала она себе.
– Вы выступили сегодня самым доблестным образом, сир Сандор, – заставила она себя пробормотать.
