Юрий Иванович - Ускоренный реверс
Гельмут Шенц отложил так и не засветившийся телефон прямо на кровать и со счастливой улыбкой на лице обессиленно стал впадать в сон: несмотря ни на что, его программа мести продолжит набирать обороты. Процесс сомнёт всех сволочей и их пособников, поднявших когда-то руку на его родных и близких.
А где-то далеко от данной палаты иномирский артефакт по имени Люйч уже передавал нужную информацию через связующую в нужные руки. Пусть и с запозданием, но справедливость начинала торжествовать.
Сцена 35
Подготовка к последнему зачётному десанту затягивалась. День проходил за днём, учения шли за учениями, а даже примерную дату назначить стратеги-аналитики и кураторы Полигона так пока и не удосужились. Скорей всего, сами не были уверены в одном из постулатов своего задания или толком не могли определиться в предстоящей тактике боя. Хотя постепенно просачивались слухи, что боя как такового не будет, но всё равно дорога окажется только в один конец.
Будь у кураторов Полигона уже десяток бессмертных – однозначно послали бы его. Этот очевидный факт виделся кристально ясным для всех, но в связи с этой ясностью резонно возникали вполне логичные вопросы. А именно:
К чему тянуть время, если можно было сразу же отправить десяток на какую угодно бойню? Кто вернулся бы – тот вернулся бы, но в любом случае уже имеется восемь бессмертных. Достаточно, чтобы потом, добавив к ним пару из уже имеющейся шестёрки им подобных, отправлять эту убойную мощь чуть ли не ежедневно куда угодно и на что угодно.
А почему это не делается? Что, кто или почему этому мешает?
Куда подевалась циничная логика учёных, которые прежние десятки посылали в бой чуть ли не ежедневно, практически не беспокоясь об их выживаемости?
На эти вопросы сержант ответов не знал, или не хотел давать. В том числе у него на эту тему чуть ли не до ругани доходило при неофициальных разговорах с Десятым. Сопланетник изумлённо восклицал:
– Там что, одни бараны собрались?! Не понимают такой очевидной истины?!
На что Эйро отвечал с терпением мифических стоиков:
– Хватит меня доставать! Мне никто в этом не отчитывается, а когда я настаиваю – грозят лишить бессмертия.
– Разве такое возможно? – услышав такое в первый раз, принц даже растерялся.
– Ха! – не удержался от нервного смешка командир. – Неужели ты в этом сомневаешься? Как говорится в одном произведении нашего великого классика: «Я тебя породил, я тебя и убью!». И не забывай, что ты видишь перед собой пусть и многоразовую, но всё-таки копию. Её может не стать в любой момент…
Зато проговорился о следующем: параллельный десяток новичков, у которых из восьми ходок вернулся живым только один человек, тоже резко прекратили кидать в самоубийственные атаки на монстров. Теперь их нещадно тренируют, обучают и усиливают физически в течение круглых суток. И ведут они учения точно в таких же «подводных» условиях. А значит, скорее всего, операция намечается точно такой же. Но в другом участке планеты. И второму десятку дорога предстояла только в один конец.
Подобный вывод принцы могли сделать сами, без всяких оговорок сержанта. Хотя тот давал только общие, пусть и весьма разносторонние объяснения по поводу сути десанта. Складывалась эта суть в следующее.
Оказывается, жидкая субстанция, которой могли дышать шоом и даже упавшие туда люди, нуждалась в постоянном обновлении определённых молекул и насыщении их сразу несколькими видами энергии. Всё это было основано на планетарных силах магнетизма, полях энтропии, вселенского потока фотонов и выходящего из ядра материнской планеты излучения. И всё это концентрировалось во внутренностях гор, малым сердцем которых является сияющий сгусток энергии, называемый гипоталамус. Ибо по своей значимости он сходен с аналогичным органом мозга разумного существа. И уже этот гипоталамус регулирует нужные импульсы в единую, стройную систему, помогающую очищать всю жидкость. То есть процесс сам по себе архисложный даже в условиях малого озера на Полигоне, а уж тем более в масштабах всей планеты он поразителен в своей масштабности. Попытки разработать нечто, могущее разрушить деятельность гипоталамуса, а потом и погубить всю живородную жидкость материнской планеты шоом, и велись человечеством уже долгие годы.
В борьбе с непримиримыми врагами все средства хороши, и учёные всё-таки сумели измыслить некую особую гадость, после применения которой рептилии вряд ли сумеют проживать на родной планете. Огромные природные очистители в виде подводных гор по всей планете по принципу цепной реакции нарушат свою правильную деятельность, и жидкость, фильтрующаяся и обогащающаяся в них, вместо животворящей, позволяющей дышать, станет ядовитой. То есть произойдёт страшная, а для всей планеты чуть ли не моментальная в её жизни экологическая катастрофа.
Умертвить всех обитателей вряд ли удастся, скорей всего, монстры успеют эвакуироваться, но даже это дело потребует от шоом и их союзников колоссального напряжения. Вряд ли они целый месяц, а то и полтора смогут отвлечься хоть на какие-то боевые действия. Всё-таки материнская планета цивилизации гибнет не каждый день, и для спасения её обитателей понадобятся все силы. Что уже хорошо и к чему, собственно, стремились кураторы Полигона во все времена его создания.
Доставить придуманную гадость следовало ни много ни мало, а в десяти различных мешках. Но вначале пробраться с ними по сложным, узким тоннелям, в которых бурное течение менялось по системе вдох-выдох практически каждые две минуты. Затем уложить мешки в десяти тоннелях вокруг гипоталамуса и одновременно вскрыть их на вдохе всей горы. Особые химические ингредиенты, коснувшись сердца всей системы, не убьют его, а заставят работать в ином режиме, вырабатывая яд. Тот разнесётся течениями по всему миру в течение месяца, изменит все иные гипоталамусы, и колыбель шоом перестанет существовать.
Казалось бы, что в этом сложного для десанта? Ведь возле гигантских подводных очистителей в радиусе двадцати километров никто не проживал из шоом, по причине сильно «пьянящего» для них состава жидкой атмосферы. Зато станции слежения имеются, и уничтожить их до того, как они зафиксируют опускающихся людей, никак не удастся. Значит, туда вскоре нагрянут легионы закованных в скафандры спецназовцев, которые не просто подождут непрошеных гостей на выходе из тоннелей, а сами ринутся по их следам сотнями, если не тысячами. Сразиться с ними, выжить, потом прорваться к ближайшему городу или посёлку, а затем ещё удачно всплыть на некоем резервуаре на поверхность – дело даже не фантастическое, а немыслимо абсурдное. В этом мнении сходились все.
После осознания этого тем более возникали недоумённые вопросы, основной из которых звучал всё тот же: почему до сих пор не создано полного десятка бессмертных?
То гонят десантников на убой не жалея, а то вдруг тянут резину, не производя такое очевидное, простейшее действие. Чем упорнее молчали учёные в ответ (а их представлял в этом диалоге Эйро Сенатор), тем яростнее и настойчивее принцы пытались выяснить причины такой несомненной тупости. Дошло до того, что язвительные вопросы задавались не просто командиру в глаза по его разрешению и без разрешения (естественно, что наказания за такое раздавались пачками), но и выкрикивались в замаскированные объективы видеокамер. А где они стоят, как и что фиксируют, принцы уже давно успели изучить. Тем более что в белых цилиндрах после каждого участка тестового тоннеля не только подлечивали. Там ещё и слушали внимательно, чуть ли не мысли угадывая. Там и велись крамольные, нелицеприятные монологи, суть которых сводилась к одному:
«Доколь это безобразие будет длиться?!» Причём в монологах, несмотря на утончённое воспитание высокородных наследников, часто проскакивали слова ругательные, в приличном обществе неприемлемые. И каково слушать такое, не имея возможности гаркнуть в ответ «Сам такой!»?
Вот обозлённые кураторы и создатели Полигона однажды не выдержали. И поделились через сержанта значимой толикой информации. Правда, и сам сержант был несколько шокирован, когда пересказывал некие сказки, замершим на вечернем построении солдатам:
– Дело в том, что я вам уже намекал однажды, что весь Полигон в целом и оба транспорта в частности, не есть продукт чистого научного и технического гения человека. Скорей наши кураторы и интеллектуальные гении просто отыскали нечто в мироздании и приспособили, переоборудовали для своих насущных целей. И вот это нечто оказалось не бесплотным средоточием чего-то нового и всесильного, оно оказалось вдобавок снабжено то ли продолжающими действовать программами, то ли обладающие собственным разумом. До сих пор точно не установлено, но предполагается, что действия транспортов курирует некий искусственный интеллект. Причём интеллект не то постепенно просыпающийся, не то постепенно совершенствующийся. Потому что в первое столетие с ним вообще проблем не было, куда послали копии – туда забросил. Какой режим эвакуации выставили, такой и осуществляется. А вот в последнее время возникли сложности…
