Анна Виор - Легенда о свободе. Буря над городом
– Допрашивайте его! – приказал Маизан и направился к выходу из камеры. Его ждали другие дела, а Куголя Аба ждал еще один день в обществе братьев Шайт.
Они принялись выполнять хорошо знакомые Куголю приготовления, раскладывая щипцы и пилы, иглы и зажимы, разводя огонь…
Тело Аба, едва подзабывшее о боли перед лицом другого ужаса, вновь заныло. Раны на руках и ногах, спине и груди еще не зажили, многие из них, не обработанные должным образом, загноились. Но это хорошо… он знал, что плохая рана – верная смерть. А смерть – единственная, кто может освободить его из рук Идая Маизана.
Глаза его затуманились, и он подумал, что теряет сознание, но внезапно в камере вокруг стали появляться люди – туман был не у него в глазах. Вскочили Кид и Эхто, озираясь по сторонам. Среди тех, кто появился здесь, не было служащих их господину – это Долгожители, но другие…
Куголь прищурился, пытаясь понять, не кажется ли ему: среди этих людей он видел раба Рохо. Только на раба тот сейчас мало был похож: осанка словно у благородного, тарийская одежда, на поясе оружие, волосы отросли ниже плеч… и Аб подумал, что если бы это было видение, вызванное пережитым в пещерах Атаятана, то он видел бы раба Рохо совсем другим…
Сколько дней и лун он жаждал найти Рохо! И никогда не подумал бы, что найдет при таких обстоятельствах.
Раб и люди, окружавшие его, поспешили было к двери, но Рохо заметил Куголя и остановился. Он узнал смотрителя эффов.
– Куголь Аб? – удивленно спросил Рохо.
Браться Шайт обнажили мечи и готовились принять бой, но сами не нападали – их было двое против нескольких десятков.
– Вирд, ты идешь? – спросил у Рохо высокий человек с острыми глазами и орлиным носом. – Ты узнал кого-то?
– Это смотритель эффов Оргона, – ответил раб. – Нужно выяснить, что он тут делает.
– Хорошо, но не задерживайся. Ты знаешь план. Мы пошли. Оставить с тобой пару человек?
– Не нужно.
И все, кроме Рохо, вышли из камеры, затворяя за собой дверь. Когда они остались вчетвером, братья Шайт осмелели и кинулись на раба. Но вместо того чтобы умереть под их ударами, Рохо обнажил свой меч и движением столь быстрым, что Куголь не успел за ним взглядом, отбил атаку братьев, не прилагая усилий, – за мгновение выбил у обоих из рук оружие. Кид и Эхто прижались к стене, а Рохо смотрел на них пристально, узнавая.
– Вы! – сказал он. – Вы те, кто продали меня Оргону!
Братья Шайт переглянулись, не понимая.
– Ты тоже служишь Атаятану, раб Рохо? – вымолвил Куголь Аб, дивясь звучанию собственного голоса. – Поэтому… ты так силен?
– Я не раб! И мое имя – Вирд! – сказал Рохо громко и твердо, как сказал бы свободный мужчина. – Вирд-А-Нэйс Фаэль! Меня незаконно обратили в рабство! А если ты и считаешь, что законно, то я добыл себе право на свободу, сняв ошейник с твоего эффа!
– Как ты это сделал? – задал Куголь Аб вопрос, что так долго мучил его. – Тебе помогли тарийские Долгожители и к'Хаиль Фенэ?
– Нет! Я сделал это сам! – ответил юноша, оборачиваясь и подходя ближе к Абу.
В это время Эхто Шайт наклонился, подхватил меч и снова бросился на Рохо, тот не успел оглянуться, и Куголь, следящий за полетом меча Эхто, который владел оружием, как императорский мечник, вперился взглядом в шею Рохо, куда вот-вот должно было вонзиться лезвие. Он не понял сразу, почему меч остановился в волоске от цели и со звоном упал на каменный пол. Повалился и Эхто, освобождая вошедший в плоть клинок, что Рохо держал как-то боком из-под руки. Как раб научился бою?
– И Атаятану я не служу! И никогда служить не буду! – продолжал он, не обращая внимания на произошедшее.
Рохо разрезал веревки, которыми был связан Куголь Аб, освобождая его. Кид, видящий, как погиб брат, еще больше вжался в стену: Эхто был самым смелым из них двоих.
– По чьему приказу ты действовал? Ты человек Каха? – спросил Рохо у Шайта.
– Он служит Идаю Маизану, – устало ответил за Эхто Куголь Аб, а затем спросил: – А кому служишь ты, Рохо? Или Вирд-А-Нэйс Фаэль…
– Никому! – ответил Вирд. – Я свободен!
– Раб подчиняется, а свободный служит, – возразил ему Куголь Аб. – Все мы служим кому-то или чему-то. Кому служишь ты? За кого сражаешься?
– Служу… разве что Мастеру Судеб! А сражаюсь – за огонь жизни!
– Достойный ответ. Значит, ты не раб, Вирд-А-Нэйс! Это ты приказал эффу Угалу?
– Да, я.
– А тем эффам на холме… Тоже ты?
– Да.
Куголь Аб задумался. Он считал Рохо беглым рабом, которого нужно найти и наказать смертью за то, что тот сделал. Но сейчас видел это иначе… Отчего? Оттого ли, что «птенец» Рохо оказался не домашней птицей, живущей лишь для того, чтобы однажды попасть на стол хозяину: это был птенец орла, он вырос, расправил крылья и улетел туда, где его дом. Волка не посадишь на цепь охранять жилище, и тигр не станет мурлыкать для тебя.
Сам не зная почему, Куголь Аб склонил перед Вирдом голову. Стоя так, он почувствовал вдруг, что тело его окутала теплая пелена. Раны его перестали ныть, и режущая боль в самой свежей из них, оставленной каленым прутом на животе, сменилась легким покалыванием, приятным, а не болезненным. Он с удивлением посмотрел на свою руку, где только что был гниющий ожог, а теперь лишь чистая кожа.
– Я тебя исцелил, твои раны были не очень хорошими… – сказал Вирд. Как он сделал это?
– Ты из Долгожителей?
– Да. Чего эти двое хотели от тебя?
– Узнать о делах Указующего Хатара Ташива. Теперь я Служитель Обители при нем. Я видел того, кому поклоняются они – называемые Первым Кругом, – Атаятана-Сионото-Лоса. – Теперь уже можно не опасаться, произнося его имя полностью… он и так пробудился… – Они отдали ему для насыщения тысячу человек, доставили из Ары… в том числе и всех рабов, что были с тобою у Оргона…
Глаза юноши сузились, но он принял удар, как подобает мужчине.
– Я видел их смерть, – продолжал Куголь. – То, что сделали тарийские Долгожители и Идай Маизан, – худшее, на что способен человек, живущий под солнцем.
– Ты прав, Куголь. Но не все тарийские Долгожители замешаны в этом. Нашу войну с Арой следует прекратить и объединить силы против Древнего и его смаргов. До сих пор он охотился далеко на севере, но, как видишь, его руки дотянулись и до Ары… Если ты служишь чатанским Мудрецам, то должен рассказать им обо всем. Скоро Король-Наместник повернет свои войска назад в Тарию, и император тоже должен приготовиться к битве, но не против тарийцев. Нас ждет большее сражение с силами Атаятана.
– Если ты освободишь меня, я сегодня же выеду в Чатан.
– Тебя доставят туда, Куголь Аб. Я пришлю человека, который переместит тебя. – Вирд указал глазами на мечи братьев Шайт, валяющиеся на полу, затем на Кида. – Возьми их оружие и свяжи этого. Я не хочу его убивать.
Он подождал, пока Куголь свяжет Кида, а затем со словами: «Мне нужно идти. Прощай» – покинул камеру, догоняя своих.
Куголь Аб присел на железном ложе, на котором столько дней пытали его, и задумался. Как Рохо мог приказывать эффам? Слово, сказанное им Угалу, зверь выполнял в точности, кинувшись лишь на того, кто предал огонь Создателя. Как он мог сражаться с мечом так, будто его обучали этому с детства? Как он исцелил? Куголь знал, что Вирд – означает «летящий» на древнем языке тарийцев, схожем с древнеарайским, как брат с братом. Каэ-Мас – «тот, что летит». Из птенца – Рохо, вырос орел… Неужели он видел самого Каэ-Маса?..
Вирд Фаэль
Вирд не переставал удивляться: как это Кодонак позволил ему участвовать в столь серьезном и опасном деле. Мастер даже ни разу не сказал: «Твоя часть работы – это остаться в живых». Скорее всего, после того случая с неудавшимся спасением Элинаэль Кодонак понял, что за Вирдом легче уследить, когда он где-нибудь поблизости.
Едва образовался коридор (Вирд почувствовал свободную от защиты, что блокировала перемещения, комнату в Здании Совета), как туда устремились Мастера, отобранные Кодонаком для первого штурма. Во главе их был сам Стратег, и Вирд, как ни странно, вошел в их число.
С того момента, как они с Кодонаком и Ото Энилем встретились с первым Мастером, которому рассказали о пробуждении Древнего, делах Верховного и угрозе для Тарии, и тот перешел на их сторону, прошло уже достаточно времени. И сегодня в их рядах было больше Мастеров Силы, чем среди сторонников Эбонадо, не говоря уже о том, что практически все неодаренные примкнули к ним.
Часть Совета Семи, а с учетом смерти Майстана и Эбана теперь бо́льшая часть: Советник Эниль, Советник Торетт и Советник Холд – был с ними. Да… еще и Советник Ках… Из двухсот пятидесяти членов Большого Совета сто четыре оказались связанными с Древним, остальных пришлось долго уговаривать, чтобы те примкнули к восстанию – Советники были людьми, привыкшими хранить традиции и поступать строго по закону, мало кто понимал, что действовать нужно быстро и решительно. Но, как порой выражался Кодонак, – «Север уговорит любого». Достаточно было показать им мертвое стойбище и то, что ожидает Тарию, если вовремя не принять меры.
