Александр Новичков - Второе пришествие
«А тебе бывает скучно?» – задал я насущный вопрос в собственных мыслях.
«Скучно?» – с сарказмом в голосе отозвался демон-хранитель. Я даже вздрогнул, когда услышал столь эмоциональную реплику.
«Ну, тебе вообще бывает скучно? Случаются моменты, когда тебе нечем заняться и ты не знаешь, что придумать, чтобы развлечь себя».
«Нет, – чуть помедлив, отозвался он. – Но расширение сферы воздействия могло бы добавить… веселья».
«Тогда я хочу попросить тебя заняться глазами Берты. Выясни, что представляют собой ее глаза, и научи девочку пользоваться ими. Я передам любые слова, которые нужно будет сказать, и Берта тоже выполнит любые наши приказы. Ты поможешь ей? Это будет достаточно весело?»
«Не представляется возможным. Сфера воздействия ограничена телом носителя».
«Но ты можешь хотя бы попробовать? Понять, какое заклинание она использует, как оно инициируется. Ты же сам используешь магию, должен знать об этом».
«Способы использования магической составляющей пространства людьми этого мира существенно отличаются от способов… наших способов».
«Значит, помочь девочке овладеть своими глазами может только маг этого мира?»
«Определенно».
«А Герман? Если попытаться содействовать с ним?»
«Людям этого мира требуются годы, чтобы научиться владеть магией. Герман еще слишком неопытен для подобных экспериментов».
«Жаль… Если что-то случится с темными очками, у нас появятся проблемы».
«Определенно».
«А что до нас с тобой? Долго еще продержится… организм носителя?»
«Неизвестно. Состояние контролируется, никаких серьезных изменений. Но есть вероятность внезапного сбоя. Никаких прогнозов».
«Тяжела жизнь в неведении».
«Определенно».
Возникла томительная пауза. Я точно не мог сформулировать следующий вопрос, а Эфир, казалось, отвлекся.
«Она здесь…» – неожиданно заявил он, и я тут же пробудился от полудремы.
Я немного повернул голову и увидел ее. Она сидела в окне, которое я специально открыл заранее, и вглядывалась в темноту комнаты. Но в этот раз ее лицо не было скрыто плотной тканью маски. Волосы были распущены, губы сомкнуты, а глаза имели знакомое загадочно-сердитое выражение. Я невольно засмотрелся.
Она мягко и совершенно беззвучно спрыгнула на пол, посмотрела в лицо спящего Германа. Не обрадовалась. Искала меня.
– Привет, – произнес я из самого темного угла комнаты.
Она вздрогнула и обернулась.
– Ты меня услышал. Как?
– Ну… – улыбнулся я, хотя понимал, что она не увидит этого. – Ты пыхтишь как паровоз и топаешь как слон.
– Паро – что? – Не поняв сравнения, она нахмурилась. – И я не топаю…
– Верно, ты двигаешься совершенно беззвучно. И когда ты прячешься за магией, я не могу отследить тебя. Твое мастерство безукоризненно.
– Но ты реагируешь быстрее меня. – Она сдвинулась в сторону, едва не наступив на руку Герману. Маг продолжал крепко и беззаботно спать. Разговора он не слышал. – Где обучали тебя? В какой стране?
– В России, – честно признался я. – Но можешь не утруждать себя, об этой стране ты никогда не слышала. А если слышала… ты сильно удивишь меня.
– Нет, не слышала, – призналась она. – Но почему ты так уверен, что я о ней не слышала?
– Потому что от нас ее отделяет не только расстояние, а кое-что очень страшное и непреодолимое.
– Что ты имеешь в виду?
– Не думай об этом. Это ни к чему не приведет. Лучше скажи, как тебя зовут.
Она опустила взгляд:
– Я не могу.
– Неужели ты подчиняешься этому глупому правилу, что если ты назовешь свое имя, тебе придется меня убить?
– Это правило вовсе не глупое. – Ее глаза снова стали холодно-сердитыми. – Наши имена знают только посредники. Для всех остальных мы не существуем.
– Мы? – переспросил я, хотя дедукция уже позволила мне кое-что предположить. – Так, значит, ты не одна такая. Мы – это уже целая организация. Наемные убийцы или шпионы, может, телохранители и, безусловно, профессионалы, которым платят не только за работу, но и за то, что никому и никогда не станет известно, как работа была выполнена. Верно?
– Ты умен, – не стала подтверждать мою догадку она, – даже слишком. Знаешь, к чему это приведет?
Я приподнялся, повернулся. Из-за неудобной позы левая нога затекла и мышцы неприятно закололо.
– Если бы ты пришла, чтобы убить меня, то уже попыталась бы это сделать. И у вас существует правило, запрещающее убивать не вовлеченных. Тогда ты не была бы так скрытна и… стеснительна.
– Я не стеснительна! – возмутилась она. Чуть громче, чем раньше. Герман слегка поводил носом, но не проснулся. А ведь она стояла прямо над ним. Не думаю, что я успел бы остановить ее, решись она убить глупого мага.
– Ну да, – съехидничал я. – Ты бесчувственна и безжалостна, тебе вообще чужды человеческие эмоции. Но стоило тебе оставить свою одежду рядом с группой незнакомцев, как все эти эмоции внезапно появились.
– Я пыталась вернуть ее!
– Плохо пыталась. Могла просто попросить. Я бы вернул тебе все и, конечно же, отвернулся.
Ее глаза загорелись яростью. Но мне почему-то так понравилось злить ее.
Впрочем, злилась она недолго и быстро вернула над собой контроль.
– Тебе известно, зачем я пришла сюда.
– Да, верно, – ответил я и бросил ей мешочек с золотом, который держал в руках. – Но мне кажется странным, что ты проделала такой путь, чтобы вернуть деньги. За одно выполненное задание ты должна получать куда больше, чем есть в кошельке. Не думаю, что деньги – проблема для тебя. Так почему ты пришла сюда?
– Ты, – ответила она. – Ты мне интересен, необычен. Поэтому я расскажу тебе кое-что.
– Я весь во внимании, – улыбнулся я.
– За ним придут, – она указала взглядом на Германа. – Он украл ценную вещь и не заслуживает прощения. Поэтому я хочу предупредить тебя: не вмешивайся в это дело. Тот, кто придет за ним, очень силен и опытен. Если попытаешься помешать – умрешь. Кем бы ты ни был.
– Мне приятна твоя забота, – возразил я. – Но я не позволю убить друга. А убить меня, поверь, будет не так-то просто. Но отказаться от задания уже нельзя, верно?
– Нельзя, – прошептала она.
– Но это задание поручено точно не тебе, верно?
– Не мне…
– Я рад.
– Ты рад? – Ее глаза стали на мгновение удивленно-глуповатыми.
– Конечно. Я бы очень не хотел, чтобы у нас были причины сражаться. Что же, я буду ждать появления твоего… коллеги.
Она спрятала кошелек за поясом и подошла к окну.
– Один вопрос, – решился я. – Мы еще с тобой встретимся?
– Не думаю, – выдохнула она. – Но я буду наблюдать за тобой. Мне не верится, что ты сможешь победить его.
– Я люблю удивлять, – сказал я, но слишком поздно, незнакомка уже выпорхнула в окно.
Я подошел к окну и выглянул на улицу. Мне было неспокойно. Незнакомка ушла, оставив неприятное известие: Германа хотят убить, и если завтра я вступлюсь за него, мне придется драться.
Особой проблемы, конечно, я в этом не видел, но все равно переживал.
А ночь, наоборот, была тиха и спокойна. Прохладный ветер слабо задувал в окно, лаская кожу лица и безуспешно пытаясь растрепать мои волосы. Я вглядывался в силуэты домов, что ночью были лишь большими тенями, но где-то в них прятались жилые здания и мастерские ремесленников, и думал, куда же могла пойти незнакомка. И не знал ответа.
Внезапно в доме неподалеку от постоялого двора раздался грохот, будто кто-то что-то уронил. Я, возможно, и не услышал бы его, если бы Эфир не изменил строение моих ушей и соответственно способ восприятия звуковых волн – теперь я различал их лучше любого человека, возможно, даже лучше некоторых животных. И шум, доносящийся из странного дома с деревянной башенкой на крыше, показался мне подозрительным.
Я принялся наблюдать.
Меньше чем через минуту оттуда выбежал человек в черном балахоне, небрежно накинутом поверх белого одеяния. Он был возбужден, возможно, напуган и очень сильно торопился. Быть может, его беспокоили совершенно обыденные проблемы, вроде резкого падения цен на курятину или подорожания меха выдры, какие-нибудь торговые вопросы, но его появление подстегнуло мое любопытство. Почему именно ночью? Это же было как минимум подозрительно.
Человек, позабыв закрыть входную дверь, побежал к центру города – постоялый двор находился на окраине. Я немедля двинулся за ним.
Прятаться мне практически не пришлось, мужчина так торопился, что почти и не оборачивался. К тому же я держался на расстоянии, да и двигался довольно тихо, так что подозрений не вызывал. Он спустился в один переулок – срезал путь – я за ним, затем в другой – я также не отставал. Пробежал по длинной узкой улочке – я последовал за ним по крышам. Это оказалось даже слишком просто.
