Евгений Перов - Черные клинки. Небесная сталь
Внутри было темно.
Не просто глубокий сумрак, а полная, абсолютная, бездонная чернота, которая поглощает любой мало-мальски заметный лучик света, посмевший ее коснуться. Но Пулий не чувствовал угрозы. Наоборот, эта тьма манила его. Обещала покой. Как теплое одеяло в холодную зимнюю ночь. Он обернулся.
Бессы стояли всего в десятке шагов, освещаемые луной и факелами. Оружие поднято, но ни один не шевелился. Бородатые лица застыли. Они больше напоминали статуи, чем живых людей.
Ива смотрела то на Пулия, то на толпу воинов. Он взял девушку за руку.
– Не бойся, – уверенно сказал ей и повел за собой в манящую тьму.
Едва они переступили порог, врата с грохотом захлопнулись. Вновь наступила тишина.
Эпилог
Эльфийские тропы
Пулий шел вперед.
Ноги не находили опоры, но все равно шагали. Внутри не было ни расстояния, ни верха, ни низа, ни начала, ни конца. Пулий чувствовал, как дрожит рука Ивы, но сам он ощущал только покой. Возможно, впервые в жизни. Они шли долго. Может быть, час. Может, день. Или год. Ведь времени здесь тоже не существовало. Затем… что-то изменилось.
Вначале Пулию показалось, что вдалеке появилась искра.
Возможно, просто глаза, устав от темноты, решили придумать источник света. Но искра не исчезала, а становилась ярче. Разгоралась. Превратилась в шар. Они шли, а шар все рос. Вырос до размера лошади, затем – дома. И хотя он светил так ярко, что на него было больно смотреть, все равно не мог разогнать тьму – даже на несколько шагов вокруг себя.
Когда они приблизились (кто знает, какой прошел срок – ведь времени по-прежнему не существовало), Пулий увидел удивительную вещь. Шар оказался вовсе не шаром. Его поверхность состояла из сотен, тысяч светящихся граней. Пулий присмотрелся. За ярким светом были картинки. Нет, не картинки – слишком четкими и ясными были изображения на них. Скорее каждая плоскость являла собой… окно.
В одной отражался густой и дремучий лес, в другой – безбрежный синий океан, в третьей – бескрайняя степь, в четвертой – город, настоящий, в котором двигались крохотные человечки. Пулий протянул руку.
Шар с тысячами граней начал вращаться. Все быстрее и быстрее.
У Пулия закружилась голова. Его обдало волной жара. Ива вцепилась в руку и пыталась увести прочь, но он не мог пошевелиться.
А вращение набирало скорость. Картинки слились в один мельтешащий цветами водоворот. Свет стал ярче. Пулий зажмурился. Но свет уже был таким ярким, что проникал и сквозь закрытые веки. Жег прямо в центр сознания. Пулий закричал, но не слышал звука собственного голоса. Ногти Ивы больно впивались в тело, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, которую причинял яркий свет. Он испепелял плоть, разрывал ее на части.
Сколько ни бегай от смерти, а она все равно тебя настигнет.
Было жарко. Проклятье!
Ужасно хотелось пить, горло драло как наждачной бумагой. А еще он устал, очень устал. Поспать бы немного сейчас… Только не на этой жаре. Чертово солнце светит так, что пробивается даже сквозь закрытые веки. Пулий прикрыл глаза рукой. Стало чуточку лучше. Ладно, можно и полежать немного. Совсем чуть-чуть…
– Эй! Ты живой?
Женский голос. Где-то он его уже слышал, только никак не удавалось вспомнить где.
– Эй! Проснись. – Кто-то осторожно потеребил его за плечо.
Касание было нежным и приятным. Пулий почти решился открыть глаза. Щеку обожгло как огнем.
– Ай! – Он сел, потирая лицо.
Ива сидела рядом на корточках. Пулий хотел спросить, зачем она дала ему пощечину, но у него оказался полный рот песка.
– Дерьмо… – прохрипел он, когда сумел выплюнуть большую часть.
– Точно, – мрачно согласилась девушка.
Пулий посмотрел по сторонам. Раньше он только слышал о пустыне. Говорили, что она находится далеко на юге, на Перешейке. Он по-другому представлял себе ее: желтое море теплого песка, в котором тут и там разбросаны цветущие оазисы.
Но вокруг было нечто иное.
Бескрайняя серо-коричневая пыльная равнина с островками засохшей травы и огромный огненный шар пылающего в синем небе солнца совсем не походили на ту картинку, которую рисовало воображение. Но тем не менее Пулий не сомневался, что сейчас он находится в пустыне.
Самой, твою мать, настоящей пустыне…
Воздух был таким горячим, что обжигал губы, рот и легкие. Казалось, что еще чуть-чуть – и вспыхнут волоски в ноздрях. Пулий дотронулся до земли и тут же отдернул руку, едва не вскрикнув. Все равно что трогать раскаленную сковороду.
Как же хотелось пить…
– Дерьмо, – повторил он.
Пулий встал, вытряхнул, как мог, пыль и песок из одежды.
– Знаешь, куда нам теперь идти? – спросила Ива.
Ее губы потрескались, одна половина лица покраснела, волосы спутались и были перепачканы пылью, но глаза горели решимостью и желанием жить. Пулий покачал головой. Молча он взял Иву за руку и отвернулся от палящего солнца. Одно направление ничем не лучше другого, но пусть уж лучше солнце светит в спину, чем в глаза.
Одна нога, затем вторая.
Одна, затем вторая.
Одна, вторая. Медленно они двинулись навстречу своей судьбе.
Сколько от смерти ни бегай, а она все равно тебя настигнет. Но Пулий не верил, что фортуна забросила их на край света лишь для того, чтобы прикончить. Он бежал из плена, сражался с берсерками, убивал стариков, женщин и детей лишь для того, чтобы подохнуть в чертовой пустыне?!
Ну уж нет!
Бывал он в ситуациях и похуже. Они с Ивой еще поборются за свои жизни…
Приложение
Мир Эдея
Земли и народы, их населяющие
(Фрагмент рукописи мастера Ко-Диоса, магистра Ордена халду, 515 год после и.э.)
С падением власти Первородных жизнь на Эдее ступила в новую эпоху – век господства человека. Мир быстро исцелялся от ран долгой войны. Гномы в большинстве своем вернулись на Перешеек, часть из них отправилась на юг, разрабатывать месторождения ценных руд в Долинах вулканов. А на руинах Эльфийского королевства возникло новое государство – Ангардия, великая империя людей.
Северный континент и Ангардия
Все люди рождены свободными.
Первый закон АнгардииГраницы империи людей простираются от Лазурного моря до побережья Великого западного океана, от остроконечных гор Перешейка до диких и холодных лесов севера.
Любые пейзажи можно встретить, путешествуя по оплоту человеческой цивилизации: великие леса, плодородные пашни, бескрайние степи, отвесные скалы и непроходимые горные гряды, высокие равнины, холмы и долины – все это есть в Ангардии.
Империя поделена на двенадцать провинций, каждой из которых правит наместник. Наместник назначается императором на срок от одного года до четырех лет. Обычно, однако, назначение является формальным и поколениями чин просто переходит по наследству.
У каждого наместника в распоряжении находится по легиону – для поддержания порядка (а также чтобы предотвратить ситуацию, когда в руках одного наместника окажется слишком мощная военная сила). В момент трудности или опасности – например, нашествие варваров или внутренние волнения – император направляет в проблемные провинции дополнительные войска во главе с опытным военачальником.
Провинция и город Изерон.
Эта провинция, вторая по величине, тем не менее одна из самых малонаселенных. Сильные ветра, часто дующие с Черных гор на северо-востоке, делают эту землю малоплодородной, а зимы – смертельно холодными. Близость варварских владений также не добавляет популярности Изерону. Одно время житье здесь приравнивалось к ссылке. Большинство местных жителей произошли от каторжников, смешавших свою кровь с кровью дикарей, поэтому остальные ангардийцы относятся к ним довольно пренебрежительно.
Город Изерон – самый северный порт империи, но в доках его едва ли станет больше трех кораблей одновременно. Хотя сей град является наименьшим во всей Ангардии и даже не имеет каменных стен, его важность не подлежит сомнению. Изерон – первый оплот империи против дикарей: бессов, эдуев и других племен.
Те полудикие люди считают себя свободными, но живут они бедно, страдают от холода, болезней, мрут голодной смертью и в бесконечных междоусобицах. Железо они не обрабатывают. Изготавливают свое оружие из бронзы или добывают его в боях. Ценность золота и камней драгоценных не осознают – готовы менять целые слитки на простейшую домашнюю утварь, которую ценят выше всяких богатств.
Бессчетные племена и кланы те поклоняются древним и кровавым богам, которым приносят в жертвы не только скот, но даже и людей. Еще более омерзителен их обычай погребения: мертвых своих эти варвары не сжигают, как надлежит поступать всем цивилизованным людям, а предают земле – на съедение червям и прочим паразитам.
