Сергей Малицкий - Провидение зла
Ненависть скрутила короля так, что он согнулся, зарычал, обернулся с перекошенным от ярости лицом к идущим за ним стражникам:
– Все прочь! С глаз моих!
Загремели доспехами, разбежались, исчезли. За спиной стена старого замка, догорающий погребальный костер. Впереди восточная башня, в которой старая опочивальня, в ней король Пурус был недолго счастлив, пока не родилась Фосса и пока однажды Тричилла, обнимая его своими прекрасными ногами, не назвала его мерзким именем Вигил. Тогда ему хватило сил притвориться, что он не заметил ее оплошности. Потом она родила Фламму. Потом он перестал приходить в опочивальню. Потом изнасиловал ее, и родился Болус. А потом… Потом настало теперь. И у него нет жены. И уже не будет? Там будет видно. Пока что у властителя нового Ардууса, самого могучего царства Анкиды, есть и другие заботы! И самая главная – камни! Вот настоящая причина его бешенства! Вот причина его ненависти, а не эта мразь, что догорает на погребальном пепелище. Былая ненависть давно прошла, сама обратилась в пепел, другая поселилась в его сердце. Недавно. Когда в начале весны этого года камни не нашли своего пристанища в доме короля Ардууса. Должны были найти, но не нашли. И оснований не верить Софусу не было, и Никс Праина ходила с ним в Алу к Змеиной башне не просто так. Будь проклят тот человеческий огрызок, что сумел испортить заклинание хозяина камней. Все шесть камней должны были прийти в королевские дома ардуусского договора. И плевал Пурус и на проклятия, и на ряженых убийц из этого Ордена Слуг Святого Пепла. Ему нужна была сила! И где теперь эти камни? Один у Игниса, это точно, Софус засвидетельствовал без сомнений, а где остальные? Или хватит и одного, и Софус прав, если убить носителя камня, то камень перейдет к тому, кто рядом. Значит, нужно найти Игниса, и все… Хотя тот же Флавус Белуа предостерегал, что камень – это яд, который отравляет носителя по воле хозяина камней, если только носитель не окажется сильнее хозяина. Знать бы еще, кто он, этот хозяин камней? Кто их отправил в дальний полет более тысячи лет назад? Кто их встретил шестнадцать лет назад? Кто затеял эту игру с шестью атерскими королевствами? И кто сломал заклинание? Ведь если бы все шесть камней оказались в пределах великого Ардууса… Но разве король Ардууса слаб? Слабы его гости, которые, как тараканы, побежали во все стороны, едва закончилась ярмарка, вместо того чтобы провести нужное время в Ардуусе, дожидаясь коронации, а он не слаб. И сила ему нужна не для того, чтобы избавиться от слабости, а для того, чтобы умножить силу. Найти Игниса, выгнать всех из главной башни цитадели и убить его там. А потом уже сразиться с этим неизвестным хозяином камней. Конечно, если он еще жив. Надо будет разыскать Кракса и еще раз напомнить ему об Игнисе. И об угодниках, что занимались камнями.
Флавус Белуа, как всегда в начале весны, сидел перед жаровней и попивал сладкое вино с травами, положив ноги на белый мраморный столик. Холод не донимал его, но изысканное питье приносило нежность нутру и умиротворение голове или сердцу, смотря что считать вместилищем сущего. На просителя, который стоял перед ним, он не смотрел. Не хотел разрушать сладостное томление весеннего утра созерцанием обветренной физиономии соглядатая, даже важного. Впрочем, неужели лицо Кракса было способно его расстроить? Неужели он будет позволять кому-то расстраивать себя? Кому-то кроме этого убожества – Литуса Тацита. Вот ведь наказание… Хорошо еще, что Субула прибыла. Лучше бы она прибыла без Лентуса, но уж ладно. Зато разродится под наблюдением лучших лекарей. Да, уломать Регину Нимис было непросто.
– Мой господин? – изогнулся в ожидании Кракс.
– Значит, Пурус настаивает, чтобы ты нашел и доставил к нему принца Лаписа? – продолжил оборванный разговор Флавус.
– И угодников! – напомнил Кракс. – Его интересуют угодник Син, те изыскания, которые проводит некий Бенефециум. Но Бенефециум не выходит из башни в Бэдгалдингире, а Син шляется неизвестно где. У него же нет дома…
– Мне все равно, кто его интересует! – поморщился Флавус. – Иногда нужно сломать зуб, чтобы понять, что камни разгрызать не стоит. Если, конечно, сначала их не сломаешь ты сам. Но ты ведь настроился бросить Пуруса?
– Я? – окаменел Кракс.
– Или ты еще мало монет выгреб из ардуусской кладовой? – удивился Флавус. – Не начинай дело, которое не сможешь закончить. Не клади в рот камень, если не уверен в прочности своих зубов. Что там с принцем Лаписом?
– Пурус хочет, чтобы Кирум и Лапис повздорили, – осторожно пробормотал Кракс. – Но зачем ему принц Игнис, я так и не понял…
– Разве от тебя требуется понимание? – снова удивился Флавус. – Или я не говорил тебе, чтобы ты выполнял указания Пуруса без размышлений? Все, что от тебя требовалось, это сообщать о них мне и не убивать меня, если такое приказание ты получишь от короля Пуруса. Ты помнишь?
– Да, мой господин, – еще сильнее изогнулся Кракс. – Разве я мог бы убить тебя?
– Не мог бы, – отрезал Флавус, – но я не хочу, чтобы ты даже и пытался. Но я рад, что ты пришел. Слушай меня, делай все, что приказывает тебе Пурус. Хотя бы до тех пор, пока не почувствуешь, что тебе пора спасать собственную шкуру. Судьба короля Тимора меня не слишком беспокоит. Ты знаешь о тех персонах, которые имеют для меня значение. Среди названных тобой их нет.
– Слушаюсь, мой господин, – прошептал Кракс.
– И вот еще, вряд ли тебе удастся заполучить этих угодников, но если ты узнаешь что-нибудь важное о камнях Митуту, то в любом случае сначала сообщи об этом мне, – добавил Флавус. – Как делал всегда.
– Слушаюсь, мой господин, – закрыл глаза Кракс.
– Ты еще чего-то хотел? – поморщился Флавус. – Или твою шкуру уже пора спасать?
– Боюсь, что Пурус собирается меня убить, – растянул губы в подобострастной улыбке Кракс.
– Неужели ты перестарался? – удивился Флавус. – Разве я не говорил тебе, что на твоей стезе нельзя поддаваться гордыне? Нельзя давать ответы на вопросы тут же? Нельзя легкость легкостью же и объяснять? Нельзя пугать осведомленностью и настораживать всемогуществом? От тебя должно было пахнуть потом! Мозоли на твоих руках и коленях, вот что обещало тебе незаменимость!
– И что мне делать теперь? – замер Кракс.
– Ничего, – пожал плечами Флавус. – Мне будет жаль тебя, но что ты теряешь? Найдешь новое тело, разве это когда-нибудь тебя затрудняло? Таких, как ты, немало. Я знаю… нескольких.
– Я знаю пятерых, – буркнул Кракс и тут же с досадой замотал головой. – Да, чрезмерность имеет место. Я могу найти новое тело, но время сейчас… бодрое. Новое тело – старые беды. Неизвестность, бедность, слабость. Придется все начинать сначала. Но не этого я боюсь. Виз Винни.
– Ты думаешь, что Пурус может связаться с хозяйкой Ордена Смерти? – удивился Флавус.
– Пять лет назад он купил в Арамане сэнмурва, – прошептал Кракс. – И он искал сэнмурва с черным кольцом на лапе. Это вестник Виз Винни. Зверек из ее зверинца.
– Вот ведь мерзавка! – рассмеялся Флавус. – Торгует своими вестниками, как щенками калбов. И даже не скрывает собственные знаки. И правильно, какая разница, кто кормит зверька, ополоумевший король или чудаковатый богач? Открыть клетку можно где угодно… Но Пурус меня удивил… Не зря я на него поставил. Ну что ты стоишь?
Кракс словно окаменел.
– Я понимаю твои опасения, – кивнул Флавус. – Если кто и может гарантированно отправить кого-то из вас или из нас к нашим далеким праотцам, то прежде всего Виз Винни и ее умельцы. Похоже, Пурус решил расстаться с большой суммой. Ну что же, я перекуплю ее. Не волнуйся.
Кракс выдохнул с облегчением.
– А теперь иди, – отвернулся к огню Флавус и плеснул перед собой на столик остатки напитка из бокала. – У меня нет сэнмурва, мне придется говорить с Виз Винни, как прежде.
Кракс согнулся в пояс и попятился к выходу из покоев короля Эбаббара. Флавус Белуа смотрел на разлитое на белом столе вино. Капли дрожали, соединялись, растекались в стороны, рвались на лоскуты, пока на столике не образовался портрет темноволосой женщины удивительной красоты. Флавус смотрел на нее несколько минут, потом рассмеялся, и портрет расплылся.
– Значит, ты знаешь пятерых? – вспомнил он недавние слова Кракса. – Включая самого себя, разумеется. Да, когда-то вас было девять, потом стало пять. Но теперь я уже не уверен. Что-то мне подсказывает, что саркофаги открыты… Ну да ладно, посмотрим пока на пятерых. А ведь Пурус очень мудр. Я не ошибся в нем. Если бы еще часть его мудрости не была замещена ненавистью… А вот с угодниками он зря… зря… А с Краксом – нет. Чрезмерность тебя и погубила, Кракс. Все складывается как нельзя лучше.
Флавус щелкнул пальцами, и разлитое вино разделилось на пять лужиц, и каждая сложилась в изображение лица.
