Ирина Черкашина - Звезда творения
— Прости, я, наверное, вчера не все правильно понял… слишком устал. Мне приходится постоянно блокировать иглу, это отвлекает, отнимает силы.
— Ну… как она?
Рыцарь покачал головой.
— До полудня, наверное, дотянет, а потом — конец. Если помощь не успеет — Марго умрет. К сожалению. Я делаю, что могу, но я не Бог. Мы все смертны, такова правда…
Я поняла, что он успокаивает сам себя. Подошла к нему, положила руки на плечи, заглянула в лицо:
— Может, мы и смертны, но ничего не кончено, пока мы живы. Не отчаивайся раньше времени, хорошо? Будь с ней. А мне пора… я должна уйти.
— Галя, — тихо позвал рыцарь, когда я, наскоро умывшись, шнуровала кроссовки у двери. — Деньги взяла? Молодец… Я не могу на тебя все это перекладывать, но у меня никого больше нет. Слушай… Если сможешь, поднимай людей, не дай им провести обряд. Если не будет обряда…
В этот миг сквозь комнату словно пошла плавная невидимая волна. Занавески не покачнулись, не шелохнулись взлохмаченные волосы рыцаря, но вздрогнуло пламя магических свечей, и камень в центре фигуры внезапно рассыпался черной пылью. Маргарет застонала.
— Поздно, — с горечью сказал Виктор. — Они начали. Не думал я, что так рано…
— Все привязано к затмению, — вспомнила я. — А во сколько оно ожидается? Не помнишь?
— Где-то утром, — машинально ответил он и с тревогой взглянул на меня.
Действительно, поздно… Но, насколько я поняла, такой обряд — дело небыстрое.
— Беги, я сумею нас защитить, — шепотом сказал Виктор, и тут у меня в кармане затрясся мобильник. Антон!!!
— Какого черта, где ты ходишь! — заорал мне в ухо мой партнер. — Я тебя весь день вчера прождал, был в этом чертовом музее, никто ничего не знает! Там выставка какая-то, все бегают! Ты говорила, что знаешь, где картина, так где она? Вечером я должен заказчику ее отдать…
— Тихо ты, — оборвала его я. — Ты в каком номере? Сейчас приду, открывай.
На пороге я оглянулась. Рыцарь сидел, склонившись над постелью жены, и то ли дремал, то ли сосредоточился. Находился, в общем, где-то далеко отсюда… Что ж, бывают ситуации, когда тебя некому даже поддержать. Смирись, Галя, и действуй.
Я спустилась на один этаж и быстро нашла нужный номер. Антон уже открыл дверь и переминался в проходе. Смешной, растрепанный, в футболке и шортах — наверное, недавно проснулся. Увидев меня в перепачканной одежде и с мотоциклетным шлемом под мышкой, он откровенно вытаращился. Не ожидал такого… Однако Антон не был бы собой, если бы не умел быстро брать себя в руки.
— Ну? — спросил он вместо приветствия. — И где картина? Мне же ее еще до Екатеринбурга довезти надо.
«Картина в заброшенной шахте, а охраняет ее древний маг, довольно злобный», — подумала я, но вслух ничего не сказала. Первым делом подскочила к окну в комнате и выглянула на улицу.
Похоже, судьба решила наконец смилостивиться надо мной. Прямо под окном Антонова номера располагался ресторан гостиницы, от которого тянулись к низкой пристройке несколько толстых труб: асбоцементные и воздуховоды в блестящей изоляции. Уж не знаю, что у них там, в пристройке, помещалось — может, кухня, может, прачечная… Но мне повезло: из окна теоретически можно было спрыгнуть на воздуховоды, с них — на крышу пристройки, покрытую старым рубероидом и усеянную зелеными бутылочными осколками.
За пристройкой простирался самый обыкновенный двор с детской площадкой, окруженный панельными девятиэтажками.
Самое смешное, что еще пять минут назад я не представляла, что мне делать, и всерьез собиралась выйти к Майку — в надежде, что сумею как-нибудь сбежать от его байкеров.
— Ты что делаешь?! — потрясенно спросил Антон, когда я распахнула настежь раму и перекинула ногу через подоконник. — Нет, всякое бывает, но самоубийство… да еще у меня на глазах…
— Дурак, — беззлобно сказала я. — Послушай, Антош. Или уезжай домой и утрясай с клиентом отсутствие картины как знаешь. Или сиди в номере до вечера и жди вестей от меня. Я тебе гарантирую, что вести будут, но не гарантирую, что хорошие. Понял?
— Понял, — выдохнул Антон. Насколько я его знала, он не уедет…
Я села на подоконник, свесив ноги наружу. Подо мной дребезжали ресторанные вентиляторы. До сверкающих труб оставалось метра полтора. Я аккуратно надела шлем, не закрывая визора, глубоко вздохнула и, прежде чем Антон сумел мне помешать, прыгнула вниз. Еще успела подумать: «Совсем чокнулась…»
К счастью, веса во мне немного, а одета я была так, что в самый раз скакать по крышам и лазить по подземным ходам. Вчера в ванной у Виктора я немного почистила одежду, но вид у меня все равно оставался как у маленькой разбойницы. Мягкая изоляция воздуховодов пружинила под ногами. Я осторожно сделала шаг, другой… Лишь бы не соскользнуть! На миг остановилась, подняла голову: из открытого окна на меня изумленно пялился Антон. Выше него у окна курил какой-то постоялец в майке, но у того вид был такой невозмутимый, словно перед ним каждый день по вентиляционным трубам бегали девицы в мотоциклетных шлемах. Я едва не расхохоталась, но нога заскользила по гладкой изоляции… Ой… чем скорее я доберусь до крыши, тем лучше.
Пробежав на манер канатоходца по трубе, я спрыгнула на рубероид, показавшийся после воздуховода надежным, как суша после долгого морского плавания. Оглянулась: Антон ушел, а куривший постоялец несколько раз хлопнул в ладоши. Ну, спасибо… Прежде чем спуститься с крыши по хлипкой пожарной лесенке, я огляделась и тихонько свистнула:
— Вжик! Я здесь!
И, к моему несказанному облегчению, увидела знакомый черно-желтый силуэт, независимо маячивший возле дворовой парковки.
Лесенка показалась мне уж очень неустойчивой и слегка более ржавой, чем нужно. Тонкие металлические ступеньки немного пружинили под ногами. Однако времени на раздумья не оставалось. Я ухватилась за металлические рейки и, стараясь не смотреть под ноги, стала спускаться. Пристройка была одноэтажная, так что много времени спуск не занял. Да здравствуют джинсы и кроссовки!
Мне оставалось до земли всего несколько ступенек, когда я услышала тонкий крик:
— Майк! Майк! Она там!
Я оглянулась: из-за угла гостиницы выглядывала девчонка в черном — должно быть, одна из байкерских подруг. Ох, как некстати… Я выпустила из рук рейку и свалилась на бетонную дорожку возле стены, слегка отбив пятки. От гостиницы ко мне уже бежали…
Я вскочила и со всех ног бросилась к парковке. Вжик спокойно стоял на месте. Я еще вчера обратила внимание, что в нашем мире он словно впадал в дрему. На Аррете, видимо, рассеянной Силы хватало, чтобы Звезда подпитывала сама себя и работала на полную мощность, создавая у мотоцикла подобие самостоятельной личности. Но здесь ей явно не хватало энергии. Она словно переключалась в режим экономии. Вот черт… Я же не смогу гонять на нем! Я слишком плохой водитель! Однако времени на раздумья не осталось. Уйти от погони я могла только на колесах.
Я толкнула байк вперед — боковая подставка сама собой сложилась. Какой же он грязный, бедняга… Я села, упираясь в землю ногами. Трясущимися пальцами вставила в замок ключ зажигания. Повернула… Стартер… Вжик терпеливо ждал моих действий. Сцепление, первая передача, газ…
— Ну, давай, милый!
Вжик радостно взревел мотором и дернулся с места так, что я едва удержалась на нем. Прошло несколько довольно неприятных секунд, прежде чем я догадалась слегка отпустить газ, и скорость снизилась со второй космической до вполне земной. По крайней мере, стало возможно различать проносящиеся мимо деревья и мусорные баки.
Позади меня раздался рев. Кажется, ребята на мотоциклах решили присоединиться ко мне в веселой гонке по городу.
Интересно, как далеко я уеду: без прав, без защиты, не умея толком водить? Вчера я ехала очень аккуратно, медленно — и то боялась. А сейчас нужно было соревноваться с теми, кто просидел за рулем мотоцикла годы. Я ведь им неизбежно проиграю…
Я вывернула со двора на оживленную улицу, ощущая, как внутри все словно схватывается льдом. Мамочки, я же сейчас разобьюсь… По этой самой улице три дня назад Майк вез меня с вокзала на тетушкиной белой «Инфинити». Могла ли я предположить тогда, чем все закончится?! Но все-таки Вжик, хоть и не был сейчас полноценным мехом, оставался больше чем просто мотоциклом. Я чувствовала, как он помогает мне. Он удерживал равновесие, он лавировал между рядами машин, слушаясь руля и в то же время корректируя движение. И все равно рано или поздно эту гонку я должна была проиграть.
Улица выходила на заводскую плотину, которая высилась над гладью пруда. Я прибавила газа. Дошла до третьей передачи. Улица неслась навстречу, ветер бил в глаза, хлестал по щекам. Что ж я визор-то не опустила… Машины так и мелькали мимо. Если жива буду, ни за что больше не сяду на мотоцикл без защиты! И вообще никогда не сяду!
