Виктор Костин - Люди и Нелюди
Он горестно вздохнул, а я потер руки, мысленно только, конечно. Помыслил и сказал: «Можно еще я буду забирать просрочку?».
– Зачем тебе она? – подозрительное выражение лица.
Он опять подозрительно прищурился на меня.
– Понимаете, я, – вот торгаш, всех подозревает, – разговаривал, ну слухи. Но я хочу попробовать. Вода в этих флаконах особая, хоть уже и нет лечебного эффекта, но если пить чай, ну мне это сказали, – смущаюсь я, типа. Зачастил я: – Вроде, память улучшается.
Он похмыкал понимающе и сказал:
– Ладно, тебе слить воду или во флаконах возьмешь?
– Лучше во флаконах, а то понимаете… – делаю хитрое лицо такого же торгаша.
Он понял: мало ли что туда налить можно. В общем, «доверяй, но проверяй» еще никто не отменял.
Мне осталось шесть пузырьков найти просрочки и все.
А сейчас что там по плану у Марти? Обед, вроде, обещали мне, праздничный, ну-ну, сыр свежий, только завезли… в мышеловку.
Вышел от отца и увидел задумчивое лицо Марти.
– Марти, – говорю, – в чем дело? И пойдем, пойдем, – вытаскиваю ее из аптеки на улицу.
– Скажешь, о чем говорили? – она, с напряжением в голосе.
– Нет, конечно. Если отец захочет, тогда да, а по-другому – извини. Коммерческая тайна. – Придаю солидности лицу.
– О, а ты разве из торговцев? – удивляется на это Марти.
– Почему решила? – спрашиваю, а сам как слон доволен нашим с ее отцом соглашением.
– У папы, у него в шкафу есть папки. Они все подписаны «Коммерческая тайна»
– И ты их читала? – я, уже заинтересованно.
– Нет, я там только порядок навожу, а прочитать нельзя. Там печати на них, нельзя прочитать, чтобы не порвать печать.
– Понятно.
Думаю, в семье доверие есть, но только в плане уборки, а все остальное не для женщин – оно и правильно.
– Я раз, – продолжает Марти, – надорвала одну полоску случайно. Она упала и так получилось, но мне отец ничего не сказал.
– Ну говорю, ты же не читала.
– Да, правда, да и зачем это мне? – машет рукой равнодушно. – Пошли, а то там все остынет.
Обед был не чета моему домашнему. Во-первых, за столом за нами ухаживали сразу двое, один подносил, и служанка следила, чтобы ничего не пролить, и, там, убрать, подать.
Я даже немного застеснялся, а служанка прямо взяла и исчезла, я даже не понял, как и когда. Только кофейник поставила на стол и нет ее уже. Во, сервис – Марти все сама потом мне наливала. Когда налила кофе, уже пошли разговоры, до этого почти и не разговаривали, только жевали, все и правда очень вкусно, прямо тает во рту, дома у меня розалия эта уже достала, хоть и с мясом сможа.
Перешли в ее комнату, большую и светлую, все окна в отличие от моего дома были из белого и прозрачного стекла. Говорила в основном Марти, рассказывала про себя, как она жила, как у нее с подругами, чем она увлекается и что любит.
– Любишь стихи? – решил и я вставить хоть слово, а то и утопит в своих этих женских разговорах ни о чем.
– Да, люблю. – Марти сильно покраснела.
– Хочешь, почитаю? Только это просто стихи, понимаешь? – Специально объясняю, а то знаю я уже эти местные обычаи, спасибо Бригиде Петовне.
Прочел стих о любви – сделал предложение значит. Поцеловали в ответ – все, считай, уже женат. Поэтому сказал: «просто почитаю», как учили в школе, типа предупредил и ни в чем не виноват, если успеешь увернуться, конечно, от поцелуя. Это юморю я так, потому как мандражирую все-таки.
– Хорошо, – говорит, – я поняла. – Марти – мне: – Читай, пожалуйста.
Заметив в одноклассниках однажды,
И Твой образ милый покорил меня.
Ты как бутон цветущей розы
И нежный аромат цветка.
Ты так красива, слов не хватит рассказать про это,
Стихов не перечесть о прелести твоей.
Ты стала для меня принцессой,
И стих про это в твою честь.
Увиделся с тобой я у фонтана,
Ты светом озаряла все вокруг.
И звезды в небе темном затмевала
Красой божественной своей.
Что я могу сказать тебе?
Желаю стать я другом самым-самым.
Дарить добро, заботу, искренность свою.
Ты для меня принцессой стала.
Я закончил стих, она долго смотрела на меня.
– Красиво сказал, – а потом, украдкой вытерла слезинку. – Где прочитал?
Ну не говорить же, на каком сайте, не поймут-с, дворяне-с они-с.
Говорю:
– В библиотеке. – Надо же хоть что-то сказать.
– Покажешь книгу? – вот пристала ко мне.
– Да не помню я уже, – отмазываюсь от сомнительного удовольствия похода с ней в библиотеку к Лирине.
– Ладно, а еще знаешь? – смотрит на меня, да черт его знает, как она смотрит, и жалость там, и надежда, и еще много чего намешано, женский взгляд – он такой емкий бывает.
– Знаю, – говорю. На память ни Витоли, ни я, вроде, не жалуемся.
Светлых волос упал на плечи локон,
Как низвергается с утеса водопад,
Волною бровь над пепелящим оком
Подчеркивает твой волшебный взгляд.
В его огне сгорает мое сердце,
В глаз глубине на дно идет душа,
Со мной такого не случалось прежде,
Мне без тебя труднее все дышать.
Вкус твоих губ вина любого крепче,
И запах твой сильней любых духов,
Звезду с небес достать гораздо легче,
Чем вырваться из пут твоих оков.
И не встречал я никого прелестней
Среди живущих ныне на Этелле,
Я только это называю счастьем —
С тобою рядом быть, любовь тебе дарить.
Вот тоже хороший стих… – и замолчал. Потому как Марти сидела какая-то задумчивая и плакала. Вот что делают хорошие стихи – и волосы у нее светлые, и тут до меня дошло. Светлые волосы и локоны… То, что я все под местные реалии переделал – это понятно, но ведь вылитый ее портрет получился, черт, черт.
Конечно, можно и дальше трепаться, что я в библиотеке нашел и даже если нашел, то выходит, или специально подбирал, или переделывал чьи-то ради нее.
Хорошо, что предупредил, что я просто читаю, или уже все равно теперь? Примерно это я и увидел в ее глазах.
– Тоже в библиотеке прочитал? И не помнишь где? Обманщик, но все равно хороший. Поцеловать можно? – сама красная уже вся.
– Можно, – Ну вот и женили меня, считай.
Поцеловала в… щечку. О, я балдею, и по тому, что она и как вся зарделась, я понимаю, что для нее это в щечку, круче, чем… чем для меня будет в губки, в десять раз.
Она еще не… ну совсем девочка, пришлось обнять, не то чтобы не приятно. Приятно, конечно, немного не привычно, что ли. Привык действовать быстро и нагло, вон как с Бригидой или…, а здесь вот еще бутон, и я весь такой потасканный жизнью, хоть и еще прошлой жизнью. Это я не знаю, как роза на ферме, во-во, как-то даже не знаю, как и вести себя с ней теперь.
Вытащить Витоли – так он же слова не скажет, мычать будет, а мне, вроде, и прикоснуться к ней стыдно, старый я, хотя, наверное, это все в прошлом, и нечего его, то прошлое, тянуть сюда, но это я рефлексирую что-то немного, и не по делу совсем.
Вдруг вижу – она опять плакать сейчас будет. Думаю, что не то, и вдруг понимаю. Девушка из последних сил держится, тебя, дурака, пригласила, стесняется, а ты ведешь себя как плебей и чурбан неотесанный в одном лице. На свидание зови, балда, в парк, там, в город, да куда-нибудь хоть, иначе обидишь на всю жизнь девушку.
Приглашаю прямо сейчас, она и соглашается, кто бы уже сомневался в том.
Пошли. Собралась для девушки буквально мгновенно.
– Сумку оставляй, ты же меня проводишь обратно.
Хитрая какая, куда я теперь денусь – с подводной-то лодки. Как, однако, в сети затягивают, вроде, все сам делаешь и в то же время все предопределено или подстроено заранее. А еще говорят, что здесь все мужчины решают. Вот, считай, уже один такой мужчина и все нарешал.
Хотя можно еще соскочить, – задумался я крепко, – но ведь не хочется.
Пошли в парк – а куда еще идти, и недалеко, если что, и природа какая-никакая там имеется. Я в нем и не был почти никогда, не то чтобы совсем, но как-то не пришлось вот, далековато я живу. Проходил через него пару раз и все, хорошо, сегодня сухо немного и прохладно, но хоть дождь не идет.
В это время, кстати, частенько дожди здесь идут, это вместо снега, видимо. Ходим по парку, здесь много тропинок, и меня целенаправленно ведут к вон тем дальним аллеям, и я даже уже знаю зачем.
Как все предсказуемо, когда уже было неоднократно. Когда мы свернули на боковую дорожку и стали у дерева типа тополь, не знаю, похож он на него, местное название не помню, а память трясти – не то сейчас состояние и настроение у меня.
Марти опять завела разговоры о цветах, луне или лунах – их здесь целых две штуки, Луна и Селена – мечта всех влюбленных и вдвойне даже. Потом встала ближе, и мы поцеловались, это банально, но приятно, скажу я вам. Вот честное слово, а учитывая, что это бутон розы нераспустившийся, как по мне, то и вдвойне приятно и даже как-то затягивает. Не умеет она, конечно, ни черта, но это, может, и тоже имеет какой-то такой, ну не объясню я это.
И на этом самом месте – ну что за жизнь, почему такие люди находятся всегда и во всех мирах даже? Будь другое время или хотя бы через полчаса, я им бы и золотой дал, не пожалел, чтобы только отстали или и не приставали, но нет, надо сейчас все испортить и опошлить первое свидание у девушки.
