Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!
– Ринш? Ринш, ты что?!
– Он умирает!
– Он его убила! Энская сука!
Яд аргальской травяной змеи, выпаренный и сгущенный в лаборатории, не просто убивает – он убивает мучительно. Энсов жезл не подвел. Крохотный механизм, вершина искусства Синих мастеров, специально настроенный так, чтобы срабатывать только при ударе, правильно понял ее бессильный замах. Из змеиного хвоста вылетел тонкий, тоньше кактусовой иглы, ядовитый шип и вонзился в тело Ринша. Спасти его теперь не смог бы никто. Он извивался и бился так, что конечности вырывались из суставов, заходился хрипом, из-за чего его испуганные подельники отодвигались все дальше. Иарру больше не держали, она отчаянно пыталась выбраться из-под содрогающегося тела. Из громких криков и ругательств ничего нельзя было понять.
Потом раздался топот, как будто к ним приближалась целая толпа, закричали, перебивая друг друга, несколько десятков голосов. Иарра выбралась, оставив под Риншем свою накидку, вскочила и кинулась бежать. Кто-то бросился ей наперерез, схватил за плечо. Иарра оттолкнула его, увернулась от другого, проскользнула под чьей-то сжимающей нож рукой и прыгнула в реку.
Сначала вода показалась ей холодной, но то был благословенный холод, он смывал ужас и не давал потерять сознание. Иарра набрала полную грудь воздуха, нырнула, сбрасывая с ног сандалии, и поплыла.
Она старалась не думать ни о чем, сосредоточившись на движениях, на стремлении вперед, прочь от оставшегося за спиной кошмара. Через минуту вода уже была теплой. Вперед, вместе с течением, быстрее течения. Далеко внизу лежит илистое дно, над головой сквозь толщу воды пробивается лунный свет. Вперед, Иарра, не думай ни о чем. Позже, это все позже. Сейчас ты должна остаться в живых. Дед убьет тебя, если ты погибнешь!
Когда легкие готовы были разорваться, вынырнула, хватая ртом воздух и тут же вновь ушла под воду. Ее преследовали, конечно же. Теперь они ни за что не выпустят добычу из рук. Она поплыла снова, не слыша, но ощущая всем телом топот бегущих по берегу ног. Раздался плеск – кто-то решил догнать ее вплавь. Ну попробуйте, давайте! Энсов жезл болтался на запястье. Подумать только, как небрежно она с ним обращалась, размахивала руками, мчалась на колеснице и не заботилась, что на ее руке – смерть! А дед, неужели он сам не боялся?
Быстрее, вот так! Далеко позади барахтались неуклюжие преследователи. Им в жизни ее не догнать, но как насчет тех, что бегут по берегу? Опять закончился воздух. Иарра всплыла, перевернувшись на спину, так, чтобы из воды показалось только лицо. Жадно вдохнула. Луна светила прямо на нее, огромная масляно-желтая лепешка, висящая над головой. Голоса раздавались совсем близко. Вот они взорвались взволнованными криками – заметили.
Она ушла вниз прежде, чем в воду полетели камни, нырнула, каждую секунду ожидая угодить под удар и чувствуя себя, впервые в жизни, совершенно беспомощной. Поплыла снова, изо всех сил, пока в ушах не зашумело от недостачи воздуха и перед глазами не расплылись яркие желто-зеленые круги. Тогда, за секунду до того, как потеряла бы сознание, она вынырнула – прямо под широкой, такой спасительно-надежной громадой моста.
Задышала, пытаясь успокоить сердцебиение. Сильное течение сносило ее вправо – должно быть, это ответвление реки, канал, уходящий в кварталы Бездомных. Ей нужно плыть налево, прочь из-под моста, дальше, туда… туда, где как раз слышны сердитые голоса потерявших ее из виду преследователей.
Раздумывать было некогда. Иарра нырнула и поплыла вдоль моста в канал, прочь от убийц, от дороги к дому – во тьму кварталов Бездомных.
Она не знала, как скоро они догадаются, куда она пропала, не знала, как долго еще сможет плыть вот так, когда легкие горят огнем, а конечности сводит судорога. Но, когда она решалась вынырнуть снова, вокруг было темно, если не считать назойливой небесной лепешки, и совершенно тихо. Иарра подплыла к берегу и кое-как выбралась из воды. Упала на мокрые камни. Руки и ноги казались такими тяжелыми, как будто к каждой привязали по толстой каменной плите.
Наверно, она все-таки лишилась чувств, хоть и ненадолго – масляная лепешка и окружающие ее звезды погасли, а давящая тяжесть исчезла. Затем вернулся свет, а вместе с ним усталость и осознание всего, что с ней произошло. Заседание Палаты, дорога, а потом… Иарра сдавлено вскрикнула. Укки погиб, а она – она убила человека!
– Нет!
Вместо крика у нее получился полуписк-полустон, но в тишине спящего квартала и он показался слишком громким. Ее как будто ударили – ничего не закончилось, преследователи все еще где-то там, они не успокоятся, пока ее не найдут! Она рывком вскочила на ноги и кинулась бежать.
Одинаковые, как приземистые братья-близнецы, дома из обожженного кирпича стояли очень близко друг к другу. Оказавшись в узком, похожем на щель проходе между ними, Иарра свернула наугад, пробежала немного и опять свернула, даже не пытаясь запомнить направление. Она задыхалась. Сердце билось так сильно, что еще чуть-чуть, и выскочило бы наружу. Погони не было слышно, вообще ничего не было слышно, кроме шума и глухих ударов в ушах. Где-то далеко светила луна, но перед глазами густела пьяная темнота. В какой-то миг показалось – она все-таки умерла и бежит теперь темной дорогой к царству Эннуга. Туда, где вечный холод и тлен, откуда нет и не будет возврата… Чего еще и ожидать, если она убила человека?
Она споткнулась обо что-то, кирпич или камень и упала на четвереньки, больно ободрав ладони и колени. Поднялась, хотела бежать дальше, но ноги отказались ее слушаться. Иарра сделала, шатаясь, несколько шагов и упала на землю.
Сжалась в дрожащий комок и заплакала. Если сейчас придут убийцы, она не сможет им помешать, они сделают с ней все, что пожелают, а жезл теперь бесполезен. Надо было убить им саму себя.
Лица коснулся осторожный луч света – совсем не яркий, но она вздрогнула и прикрылась ладонями. Через мгновенье, убрав руки, увидела не убийц, а всего лишь приоткрытую дверь одного из домов и девушку в короткой серой тунике, с лампой в руках.
– Тебе худо? – ее хрипловатый выговор с первого слова выдавал Бездомную. – Что стряслось?
– Я убила человека, – Иарра зарыдала навзрыд.
Девушка охнула. Шагнула ближе, освещая ее своей лампой – грязное и мокрое, но богатое платье, украшения на руках и ногах. Конечно же, она поняла, с кем имеет дело. Настороженно вскинула голову, озираясь, никого не увидела и сказала резко:
– Тебя саму убьют, если будешь тут сидеть. Пошли.
Иарра замотала головой – она не могла встать. Сильная рука обхватила ее за плечи и подняла на ноги. Через несколько секунд Бездомная позволила ей упасть на застеленный циновкой пол, поставила лампу на низкий столик и принялась запирать дверь. Иарра лежала, подтянув к животу колени и держась за грудь. Бездомная исчезла из виду, но вскоре вернулась. Опустившись на пол рядом, помогла Иарре приподняться и поднесла к губам глубокую чашу из обожженной глины.
– Пей, – велела она.
Иарра и так промокла и наглоталась воды на всю жизнь вперед, но все же послушалась и сделала глоток. В чаше оказалось густое ячменное пиво, свежее и холодное, и оно придало ей сил. Она выпила еще и ожила настолько, что села и даже вспомнила о вежливости:
– Спасибо!
– Куда ж мне тебя девать? – спросила девушка как будто у самой себя. Потом вдруг спохватилась и добавила: – Балла.
– Пожалуйста… – ее снова затрясло. Она обхватила себя за плечи: – Пожалуйста, не отдавай меня, они меня убьют!
– Да уж понятно, – Бездомная вздохнула. – Не реви, балла. Придумаем что-нибудь. Раздевайся.
– Что?
– Одежду твою, говорю. Надо ее выкинуть.
Она встала и исчезла за дверью, ведущей во внутренние помещения дома. Иарра осталась сидеть, где была. Она убила человека, и теперь ее тоже хотят убить. Она убила человека…
– Я же сказала – не реви, – девушка бросила ей на колени тряпичный сверток. – На вот, надень. А свое все сними.
Слишком измученная, чтобы спорить, Иарра разделась и поспешно натянула такую же, как у Бездомной, тунику из грубого полотна, с не подшитым краем длиною чуть ниже бедер и с открытыми плечами. Догадавшись, сняла браслеты и вытащила из ушей серьги. Не придумала, куда спрятать жезл, потому просто сжала его в руке. Бездомная одобрительно кивнула. Собрав все вещи, свернула вместе и засунула между стеной и ларем с посудой:
– Завтра сожгу.
Иарра огляделась, вытирая слезы. Стол, на котором светит лампа, две скамьи, составленная на другом столе глиняная посуда, два больших ларя – кухня. С противоположной стороны от входа еще одна дверь, полуоткрытая, видимо, ведет в жилые комнаты. Почти нет мебели, кроме самой необходимой, но чисто, и даже стены побелены. Она слышала, Бездомные ютятся целыми семьями в убогих комнатушках, спят, едят и сношаются в одном и том же месте, но не похоже, чтобы это было правдой.
