Ксения Баштовая - Проклятые огнем
Эрменгильда обернулась к напряженно наблюдающим за схваткой слугам.
– Помогите ему! – в голосе девушки звякнули слезы.
– Кому? – зло спросила Гвилла. – Инквизитору? Он и без нас прекрасно справляется, – похоже, надежда избавиться от ошейников таяла на глазах.
– Господину Кеннигу!
– Как?! – в голосе Гвиллы проскользнуло отчаяние. – Мы не можем причинить вреда хозяину.
– Скажи спасибо, что вместо камня была глина, – мрачно буркнул Урсольд.
Девушка удивленно оглянулась на него.
– Глина, говорю, сухая. Были бы камни вместо оков, попросту бы раздробило тебе пальцы.
На миг повисла тишина, а затем молчавшая до этого времени Лиуба вдруг улыбнулась:
– Менрих, твой дар ведь – иллюзии?
Молчаливый парень, тот, что приволок во двор Бруна травника, удивленно покосился на нее:
– Ну да…
– А ты можешь создавать их только для зрения?.. Или для слуха, вкуса – тоже можешь?..
Тот медленно кивнул:
– Не пробовал, но, наверно, смогу…
На губах девушки плясала плутовская улыбка:
– Сороконожка. Толстая, жирная сороконожка с волосатыми лапками бежит по спине… Может, господин инквизитор всю жизнь мечтал почувствовать, каково это? Почему бы не выполнить это желание?
Менрих медленно кивнул, словно не до конца был уверен в том, что делает, а потом повернулся к сражающимся, нашел взглядом огненного мага…
Если раньше Кенниг пару раз ударил льдом, то сейчас уже только отбивался. Дождь, на который он потратил слишком много сил, уже начинал заканчиваться, во рту чувствовался металлический привкус, водяные плети выходили чересчур слабыми, а на то, чтобы попросту заморозить огненного колдуна – как это было много лет назад с ратом Бирикены, – не было никаких сил. Еще одна вспышка, летящая прямо в лицо, и ледяной колдун замер, упершись спиною в стену, – дальше отступать было некуда… Но, за мгновение до того, как пламя опалило кожу, огненная лента вдруг изогнулась дугой и плавно втянулась в кошелек на поясе у Кеннига. Тонкая ткань не выдержала жара, и под ноги водяному колдуну скатился нагревшийся жабий камень…
Яд и огонь. Жабий камень предохраняет от отравлений и пожаров…
Впрочем, поднимать спасительный талисман уже было некогда – по губам инквизитора скользнула кривая усмешка, он занес руку для последнего удара…
Внезапно приближающийся к водяному колдуну Гирш замер и зябко передернул лопатками. И еще раз. И еще. Огненная вуаль, пляшущая между расставленными пальцами, замерла, как туманное марево, а потом и вовсе растаяла в воздухе, чуть зашипев под каплями дождя.
А инквизитор меж тем напряженно задергал плечом, словно пытался стряхнуть со спины какую-то пакость.
Менрих нахмурился и еще пристальней вгляделся в хозяина.
Кажется, к одной сороконожке, решившей пробежаться по Гиршу, присоединился еще десяток, бодро марширующий по спине тайного правителя Бирикены.
Инквизитор, уже готовый нанести последний удар, опустил руки и нервно задергался, пытаясь стряхнуть с себя незваных гостей, захлопал себя по плечам, надеясь, что сможет прибить мелких тварей…
Размышлять Винтару было некогда. Кенниг рванулся вперед, не столько затем, чтобы напасть, сколько чтоб уйти от стены, почувствовать возможность действовать… Гирш этого не понял. Инквизитор отшатнулся, стараясь уйти из-под удара…
А у Урсольда вдруг нечаянно дернулась рука, и камень, слетевший с созданной магом земли стены, внезапно подкатился сзади под ноги хозяину…
Инвизитор запнулся, начал заваливаться… И Винтар, собрав последние силы, ударил. Ледяной меч, материализовавшийся в руке у водяного колдуна, пробил грудь огненного мага и вышел из спины… Мужчина замер, неуклюже вскинув руки, медленно сфокусировал взгляд на Кенниге:
– Ты… Как ты…
– Я предупреждал, – огрызнулся маг, отпуская рукоять. Меч медленно таял под струями дождя…
Странно, но, казалось, ледяной клинок был именно тем, что позволяло колдуну стоять… Винтар почувствовал, что ноги его не держат, упал на колени…
Заржал, взвившись на дыбы, водяной конь… Застыл на миг… И осыпался весенней капелью.
– Теперь у меня еще и жеребца нет, – мрачно подытожил мужчина.
Винтар вскинул голову к затянутым тучами небесам. Капли бежали по лицу, и было непонятно, дождь это или слезы… На душе было мерзко, противно, словно жабу живьем проглотил. Казалось бы – понял, кто был во всем виноват, расквитался с врагом… Но почему так тошно?
Тихий щелчок, и Гвилла, выпучив глаза, принялась судорожно растегивать ворот камзола. Пальцы путались в застежках, пуговицы не желали расцепляться… Но еще несколько мгновений… И на ладони у ищейки оказалась кривая полоса темного металла.
– Он снялся! – радостно всхлипнула ведьма. – Он действительно снялся!
Дождь заканчивался, редкие капли падали на землю. Слуги инквизитора поспешно сдергивали ненавистные ошейники…
Эрменгильда опустилась на колени рядом с так и не пришедшими в чувства Йенсенами, но ее мягко отстранил Одильхох:
– Я ими займусь. – Поймал ее удивленный взгляд и пояснил: – Я лекарь.
Кенниг опустился на колени рядом с неподвижным телом. Провел ладонью по залитой кровью груди и нащупал под балахоном небольшой сшив. Вспоров ледяным кинжалом темную ткань, колдун вытащил из-за пазухи инквизитора черную книжку. Обтрепавшиеся страницы, прожженная в нескольких местах кожаная обложка, оборванный корешок… Один маленький томик – и столько сломанных жизней… Что там говорил Гирш? «Книга способна затуманить разум»? Знал бы, что так выйдет, в первый же день, как обнаружил, бросил бы в камин…
Винтар медленно перелистнул страницы – десять лет назад черный фолиант очень долго хранился у него в доме, и если бы что-то могло повлиять, затуманить разум, это бы уже произошло.
Тонкая, в ползолла толщиной книжка. В начале – множество схем, пентаклей, печатей, а во второй половине начинались портреты… Множество портретов, нарисованных синей краской. Незнакомые, а может, уже забытые лица… Вот промелькнул портрет лжемонаха, вот – мажордома… Последние девять страниц – портреты, написанные красным карандашом. Созданные огненной магией… Казалось бы, такая тонкая книжка, а столько страниц – одних ландскнехтов было под тысячу, а то и больше. Тоже магия?
Водяной колдун взвесил томик в руке, оглянулся:
– Эй, кто из вас огненный?
Две девушки-близняшки переглянулись и дружно шагнули вперед.
– Сжечь сможете?
– Без проблем, – хихикнула одна.
Винтар, честно говоря, повода для смеха не видел. Впрочем, осуждать девчонку он не стал. Широко размахнулся, подкинул томик в воздух… С ладони Адалы, а может, Лиубы, сорвалась широкая огненная лента, лизнула черный фолиант, и тот рассыпался пеплом…
Одильхох осторожно помог сесть мастеру Йенсену и его дочери:
– Сейчас полегчает…
Эрменгильда, наконец, отважилась сделать шаг к водяному колдуну. Она и сама не знала, что удерживало ее, но сейчас, когда все вроде бы уладилось, сердце ее колотилось как бешеное, а в горле – комок застрял. Шаг, другой… Кенниг оглянулся на девушку, а она, наконец, смогла выдавить слабую улыбку, чувствуя, как потрескались разбитые губы:
– Все?
– Похоже на то, госпожа фон Оффенбах, – хмыкнул мужчина.
Обращение она пропустила мимо ушей.
– А… о каком беспамятстве он говорил? – Вопрос был идиотский – совершенно не к месту и не ко времени. И Эрменгильда это прекрасно понимала, но слова уже сорвались с губ, и уже нельзя ничего изменить.
Мужчина криво усмехнулся:
– О моем. Я заколдован и помню только последние лет десять. И то – с большими пробелами.
Диалог был совершенно дурацким. Здесь, в сожженном практически дотла Бруне, над телом умершего инквизитора, рассказывать про свои проблемы… Нужно было быть круглым идиотом.
Впрочем, Эрменгильда была не лучше.
– Я знаю! – Она была уверена, что должна его как-то отблагодарить за все-все-все, что он сделал, а тут, наконец, такой шанс! – Любое колдовство снимается поцелуем! – и, вытянувшись на цыпочках, девушка мягко коснулась губами небритой щеки Кеннига.
Колдун остолбенел.
Ведьма мгновенно поняла, что совершила бестактность:
– Ой! Я… Господин Кенниг, я не со зла! Я, честное слово, не со зла! Я так больше не буду! Не сердитесь на меня, пожалуйста! Я, честное слово, больше не буду! Я зря это сделала, я все понимаю, это очень неприлично, и…
Но дело было вовсе не в этом… Винтар вспомнил… Вспомнил то, о чем предпочел бы забыть…
* * *Десять лет назад
Два кресла, стоящие сейчас друг напротив друга, были совершенно разными. Одно – глубокое, мягкое, было куплено совсем недавно. Мягкая обивка, гладкое дерево подлокотников, высокая спинка… Второе кресло было полной его противоположностью: подранная ткань, из подушки торчит конский волос, ножки покрыты облупленной краской… Это кресло уже несколько лет пылилось на чердаке, оставшись от предыдущих хозяев, но спустить его на первый этаж Аурунд решилась только вчера. Пришлось помучиться, пока зачарованный Винтар, наконец, понял, что от него требуется. Но сейчас два кресла были нужны как никогда. На одно можно было усадить того самого Винтара, чтоб не мельтешил перед глазами, а на второе… Через несколько дней после того, как женщина заставила мужа вытащить книгу из камина, в дом заглянул лекарь. Ведьма к тому моменту уже полностью разобралась в своих способностях. Один поцелуй – благо законный супруг смотрел перед собой остекленевшим взглядом и особо не возражал – и коллекция начинающей колдуньи пополнилась новым экземпляром. Надо ж было его куда-то усадить!
