Юстина Южная - Перворожденная
– А где…
– Сейчас приведут, не торопись.
Встают полукругом. Жрец начинает тихое воззвание, Финеас четко и бездумно произносит свою часть. Дым от факелов сгущается над их головами. Двое учеников Танрина скрываются в кустах и выволакивают из них того, кто должен стать дверью в царство неведомых богов. Финеас вздрагивает. Юное бледное лицо с кровоподтеками на скуле, прямые волосы цвета угля и уши… слегка вытянутые, словно кончики древесных листьев. Мальчишка. Лет четырнадцати. Эльф.
– Я знал, что тебе будет трудно с человеком, – говорит Танрин. – Так вот это не человек. Его отца, к сожалению, мы не смогли взять живым, но и отрок тоже подойдет. Ты готов?
На уголок рта Финеаса падает снежинка. Она не тает – его губы холодны как лед. Паренька тащат на алтарь. Он сопротивляется, молча, отчаянно. Но ему не справиться с двумя взрослыми магами. Его кисти и лодыжки стягивают ременными петлями, и тогда Перворожденный, видя, что больше ничего не может сделать, замирает, держа голову гордо и прямо. Только закрывает глаза от страха в надежде на то, что Эру простит ему эту маленькую слабость.
Жрец продолжает свой монотонный речитатив. Вздымает руки мэтр Танрин, бормочут славословия богам его ученики. Жертвенный кинжал возносится над хрупким телом.
– Нет, – громко и отчетливо произносит Финеас.
Лезвие останавливается на полпути, жрец с недоумением смотрит на темноволосого юношу, в чью ладонь оно только что воткнулось.
– Нет, – повторяет маг, выдирая кинжал и отбрасывая его в сторону. – Мальчик не умрет.
Свинцовая туча затмевает чело Танрина. Едва заметный знак глазами – и к Финеасу кидаются двое его бывших товарищей. Нож, который жрец сам вложил в руки темного мага, срывается с пальцев и летит к одному из нападающих. Второй запутывается в «сети» и на время исчезает из поля зрения. На Финеаса накидывается жрец. Его волшба странна, не похожа на привычную магию, но магу удается ее отразить. Отвечает он просто – огненным шаром, и жрец с диким воем падает на землю, весь объятый пламенем. На этом везение Финеаса заканчивается. «Паутина» Моники прочна, словно стальные канаты, удар силен и безжалостен. Финеас отлетает к деревьям, пытаясь освободиться от пленивших его чар, но возится слишком долго. Когда ему это удается, на пути уже стоит Танрин. Финеас бьет что есть мощи. Новое заклятие, он его еще никогда не использовал! Копье, сотканное из тьмы, мчится прямо в грудь его бывшего учителя… Танрин усмехается и неуловимым жестом переправляет заклинание в алтарь.
Тело эльфийского мальчишки выгибается дугой, хриплый вздох возносится в небеса. Финеас кричит, но сделать ничего не может. Совсем ничего.
Его окружают. Танрин, Моника, раненные им товарищи. Он сражается сколько хватает сил, а потом его оглушают и валят на землю.
В себя он приходит нескоро. Медленно пробуждается сознание, под веки врывается яркий свет. Болит у него все, что может болеть, но маг жив, хоть и связан. Оглядывается. Знакомый стол, кресло, пюпитр для писем… он в доме Танрина. Рядом никого. Двери и окна, разумеется, защищены заклятиями.
Финеас мрачно хмыкает. Недооценили вы своего ученика, мэтр Вего, ох, недооценили. Слишком много книг он прочел, слишком любил изобретать на досуге всякие ненужные глупости. Вроде вот этого заклятия.
Путы ослабевают, и Финеас осторожно вынимает руки. Ноги развязывает сам. Подходит к окну. Долго водит ладонью по стеклу, считывая чары, а затем соединяет пальцы и шепчет слова разрушающей волшбы. Спустя мгновение он на свободе.
Куда идти, Финеас еще толком не знает, лишь бы подальше от Праги. И он идет.
15
В комнате повисла тишина – ни единого вздоха, лишь потрескивают дрова в камине и шелестят за окном последние капли дождя.
– Так я оказался на востоке. Через год нанялся в отряд, шаг за шагом прошел все ступени посвящения Ночи и стал тем, кем стал. Когда на Салику напали, магия завоевателей показалась мне знакомой, но по-настоящему я вспомнил только у храма в Моравии. Хаос – вот что это было. То, что пряталось в Танрине и его учениках.
Финеас оторвал взгляд от огня и повернулся к Исилвен. Молчание. Он сказал все, что мог, теперь ее выбор.
Перворожденная оперлась на подлокотники кресла, встала. Несколько секунд стояла не двигаясь, будто изучая узор на полу, а потом беззвучно подошла к Финеасу.
– Прошлое осталось в прошлом, – раздался ее негромкий голос. – Ты давно не тот юноша, что поверил наставнику и пошел за ним. С тех пор многое изменилось. И знаешь, ты уже спас одного непутевого эльфа… одну.
Пальцы Исилвен, нежные, теплые, коснулись его руки. Еще не веря, Финеас осторожно накрыл их своей ладонью и как тогда, первый раз, на Эрине, сорвался в синеву эльфийских глаз. Так близко, так остро, так желанно… Ладонь дотрагивается до изгиба спины, дыхание скользит по коже, замирает, смешивается в единое, несмело приоткрываются губы, а ресницы взлетают вверх – два человека видят свое отражение в глазах друг друга…
– Мастер Юрато!
Дверь распахнулась, в комнату влетел запыхавшийся солдатик.
– Мастер Юрато, вас капитан приглашает. Совет вот-вот начнется. Велено доложить.
Финеас почувствовал, как вздрогнула и отстранилась Исилвен, разжал руки, отступая на шаг. Солдатику лучше было не знать, какими эпитетами мысленно наградил его темный маг.
– Передай капитану, что мы идем, – сказал он.
Исилвен, чьи щеки пылали, словно два мака, промолвила, собирая растрепанные пряди волос:
– Я подойду чуть позже. Нужно привести себя в порядок.
Финеас сдержанно кивнул, пропуская девушку к двери. Не торопи события, мастер, ты и сам не знаешь, к чему они приведут. Страшно разрушать еще не построенное. Вот только скоро придется встретиться с Зафиром, и кто знает, выйдешь ли ты из этой схватки живым? Может быть, у тебя совсем не осталось времени.
На совете оказалось много людей, которых Финеас видел впервые. Не людей, впрочем, тоже. Галльские военачальники: уже знакомый магу капитан, его помощники и двое прибывших сегодня высших чинов с охраной; Лимдур с тремя своими советниками; сотник орочьего отряда; Идрис вместе с двумя неизвестными чародеями; мэтр ди Альберто и Мара – как те, кто сражался в храме и мог внеси свою лепту в обсуждение планов. Последней вошла Исилвен. Совет начался.
Обсудили нынешнюю обстановку на границе с Богемией, орочий сотник и приехавшие с военачальниками ратники кратко доложили о том, что происходит в соседних областях. Сообщения обнадеживали: кое-где войско завоевателей держалось твердо, но по большей части отступало под натиском галлов и германцев. Однако пока были живы Зафир и Хессанор, все победы объединенных армий оставались призрачными. Никто не знал истинной мощи слуг Хаоса, и князья справедливо опасались, что, даже потеряв значительные территории, те сумеют вернуть их, собрав под свое крыло новых воинов.
– Пусть скажет уважаемый мэтр Арнвид.
Произнесший это военачальник повернулся к невысокому сутуловатому магу с аккуратно подстриженной седой бородкой и чуть запавшими проницательными глазами – одному из тех, кто пришел с Идрисом.
На мэтра уставились с любопытством. Многие из присутствующих лишь сегодня узнали о существовании тайного ордена, поклоняющегося неведомым богам Равновесия и давно противостоящего слугам Хаоса на Альтерре. Чародей невозмутимо поклонился.
– Нашей ближайшей целью должна стать Прага. Прошу вас, оставьте все иные направления, господа. Если мы не сумеем сейчас прорваться к городу и уничтожить алтарь Хаоса, всех нас ждут гораздо более серьезные потрясения, чем просто война. Каждый день кровь, текущая с жертвенника, дает хаоситам небывалую мощь. Вырвись они, и мир, каким мы его знаем, в скором времени изменится. Уверяю, никому из вас эти изменения не понравятся. Мы с моим отрядом сделаем все, чтобы найти алтарь и остановить жертвоприношения навсегда, но нам не попасть туда без войска. Сосредоточьте все силы на Богемии, основной удар должен быть нанесен там.
Лимдур, до сего момента не вступавший в разговор, подтвердил:
– Туда стянуты главные силы Зафира, и сам он находится в городе. Если мы дадим ему сражение под Прагой и милостью Эру победим, то разбить и изгнать оставшиеся рати не составит труда.
– Нужны маги, – проговорил мэтр Арнвид. – Много магов, все, кого вы сможете собрать. А еще – помощь леди Исилвен.
Присутствующие обернулись к эльфийке. Перворожденная стояла, задумчиво сминая и расправляя пояс своего платья.
– Магия Музыки – это чары созидания, ее нельзя использовать для разорения и убийства. Иначе извратится сама ее суть и она либо выродится и умрет, либо подчинит и сломает мой дух. Лишь Эру знает, во что я тогда превращусь. – Девушка обвела взглядом собрание. – Но я сделаю все, что от меня зависит. Земляные укрепления для пеших воинов, ровное поле – для конных, лесные заграждения, если понадобятся. А еще постараюсь разрушить защиту Хаоса. Она противоположна моей магии – творение и разупорядочивание… должно получиться. Нужно только знать место битвы.
