Анатолий Махавкин - Звери у двери
Дверь в библиотеку тихо скрипнула, и я поднял голову, уставившись на бледного от страха лакея, мнущегося около входа. Дьявол, ведь специально же поставил болвана снаружи, чтобы никто не смог мне помешать! Так какого чёрта? Впрочем, только очень важная причина могла вынудить слугу преодолеть ужас перед гневом сверхъестественного существа. Перед моим, то есть.
Тяжело вздохнув, я поманил пальцем, заметив, как просияла от радости белая потная физиономия.
– Господин, – слуга согнулся, едва не воткнувшись лбом в дощатый пол, – прошу прощения, за беспокойство, но вас спрашивает какой-то человек. По виду, из простолюдинов.
– Ну и на кой он мне сдался? – прошедшее раздражение очень быстро возвратилось. – Как он вообще сумел пройти во дворец? Как там у вас принято – всыпьте ему плетей и гоните прочь. А если ты ещё раз помешаешь – убью.
Лакей тяжело сглотнул, обретая цвет безупречного алебастра. Уж кто-кто, а обитатели королевских апартаментов хорошо знали, как легко мы отправляли людей на встречу с их богом. Наташа утверждает, что это мобилизует и дисциплинирует.
– Г-господин, – о, начал заикаться, – человек сказал, будто он ваш знакомый. Вроде бы когда-то вы его хорошо знали.
Может, кто-то из людей Ножика? Последнее время он не часто просит меня о помощи, да и немудрено: ведь под его крылышком оказалась вся преступная рать Лисичанска. Впрочем, до меня дошли слухи о крупных разногласиях между бандитами и лидерами строительной гильдии.
– Хорошо, – я раздражённо махнул рукой, – веди. Сам останешься снаружи и не вздумай никого пускать, пусть тебя хоть режут на куски.
Гостя не было достаточно долго, и я успел перелистать пару десятков страниц, веселясь всё больше. Под конец «Основ» автор окончательно сбрендил, объявив скорый конец света, и принялся подробно и живо описывать все его этапы. Именно здесь я ощутил пробуждение интереса к постной писанине. Обязательно порекомендую Наташке – пусть обзавидуется бурной фантазии автора: до некоторых способов умерщвления человеков не додумалась даже она.
– Ну, привет.
Я опустил книгу, несколько офигев от подобного приветствия. Такие вольности позволяли себе лишь девочки да Илья. Человек, осторожно закрывавший дверь, с первого взгляда показался мне абсолютно незнакомым: невысокого роста плотный бородач с коротко стриженым светлым волосом на круглой голове. Одно ухо чуть надорвано и неровно приросло, а из-под клиновидной бороды ползёт по щеке к глазу тонкий шрам.
Одежда простая, но хорошего качества, обычный житель столицы себе такую вряд ли позволит: коричневые штаны с кожаными вставками заправлены в добротные башмаки, а зелёная куртка изобилует множеством кармашков. Лохматый берет крепко зажат в четырёхпалой руке.
Человек закрыл дверь и, криво ухмыляясь, уставился на меня. Я прищурился, и нечто смутное начало всплывать из серых глубин.
– Хм, почти уж два десятка годков миновало, а ты ни капли не изменился, – неизвестный покачал головой и ткнул пальцем в свободное кресло. – Не станешь возражать, если я присяду?
Серая муть наконец-то прорвалась, выпустив наружу изрядно потрёпанное воспоминание. Ну и ну, кто бы мог подумать!
– Витя, – это я скорее самому себе, – ладно, присаживайся.
– О, вспомнил! Какая честь, – человек с явной нерешительностью оглядел стульчак, обшитый розовым бархатом, и присел на самый краешек, – так долго вспоминал, потому что я сильно изменился? Или недосуг запоминать пришельцев из прошлой жизни?
– Не трынди, – я отложил книгу и забросил ногу на ногу, разглядывая непрошенного гостя. – Изменился, и очень сильно. Нехило так тебя местная жизнь потрепала. Чего раньше не приходил? Могли бы чем-нибудь помочь. Пашка у нас, вон, в дворянах ходит, собственный особняк имеет, глядишь, и тебе бы чего сунули.
Витя криво усмехнулся и обвёл взглядом высокие потолки, золочёные канделябры и роскошную мебель. Потом посмотрел мне прямо в глаза и покачал головой:
– Я виделся с Павлом. Прости, но все ваши титулы и прочее у него поперёк горла стоят. А я и сам немалого добился. Если интересно, могу рассказать.
Было ли мне интересно? Скорее – нет. Однако почему бы и не послушать. Заодно попытаюсь припомнить, откуда я знаю этого персонажа. Витю я помнил весьма смутно. Кажется, давным-давно мы вместе шли в Лисичанск от Хрустального озера, где была какая-то золотая дыра. А вот до этого – серый туман. Почему этот человек сопровождал нас, кто он, почему ушёл? Ни хрена не помню.
И разве это так важно?
Человек заёрзал, устраиваясь поудобнее. Видно было, как окружение давит на него, принуждая ощущать не в своей тарелке.
– Давай, – я ободряюще кивнул. – Да ты устраивайся. Не бойся, если кто-то сделает замечание, я ему голову оторву. Серьёзно.
Он замер:
– Наслышан о ваших подвигах. Честно говоря, вами детей пугают.
Я засмеялся. Лично слышал, как служанка, укладывая спать малолетнюю дочку, угрожала ей приходом Королевы. Ну и пусть. Приятно, когда тебя считают неотъемлемой частью городского фольклора. Правда, Наташа здесь вне конкуренции.
– Да брось ты, рассказывай.
– Сначала было очень тяжело. Почти ничего не понимал, не мог даже милостыню просить, а о работе и речи не было. Наверное, если бы была зима – сдох бы в первый же день. Месяц просто загибался от голода, учился крыс ловить, жил с какими-то оборванцами под мостом. Пытался понять их трескотню, кстати, оказалось действительно очень похоже на немецкий. Как язык начал понимать – стало намного легче.
Осенью устроился с другими такими же нищими работать на одного фермера, урожай собирать. Хозяйство у него было – дикий примитив, так я подсказал, как полив организовать и укрывать овощи. Потом ещё какую-ту фигню сделал, уже и не помню, но хозяину понравилось. В общем, оставил он меня. Пять лет я работал на него, как проклятый, и копил деньги. А как накопил – вступил в артель строителей, – на физиономии Вити появилась самодовольная улыбка, – а там за десять лет вырос от подмастерья до соглавы Гильдии. Ну и вот, совсем недавно объединились мы с гильдией лесорубов, а я организовал нечто наподобие профсоюза. Если бы ещё не местные бандиты, вообще бы горя не знали.
Ага, так вот с кем Ножик кусок не поделил. Ну что же, весьма поучительная история. Можно записать в книжку и читать ленивым детишкам: вот, дескать, если будете работать, то станете такими же успешными, как этот пузан.
– Очень рад за тебя, – равнодушно бросил я. – К нам-то каким ветром занесло? Похвастаться зашёл? Или тебе с Ножиком поспособствовать?
При упоминании местного авторитета Витя прищурился. Потом отрицательно покачал головой:
– Да нет, сами с усами. На самый худой конец – откупимся, деньги есть, просто неохота их дарить всяким недоноскам. Есть проблема посерьёзнее, и деньгами она не решается.
Странно. Как мне казалось, через маленькие металлические кружочки здесь решается практически всё. Ах, нет, иногда проблема решается через устранение источника проблемы.
Витя заёрзал, вскочил на ноги и начал метаться между стеллажей, нервно комкая берет в ладонях.
– Я собираюсь жениться, – он провёл беретом по лбу, – она – хорошая девушка, и мы любим друг друга.
– Так ты приглашение на свадьбу принёс? – я рассмеялся, а человек дико уставился на меня. – Да шучу я, шучу! Поздравляю, плодитесь и размножайтесь.
– Так вот, есть проблема, огромная проблема, – Витя вновь сел и в сердцах бросил берет на стол. – Моя невеста, Марьяна, она из крепостных графа Усинского. Знаешь такого?
– Естественно. При дворе бывает нечасто, но запоминается. Воняет от него, как от козла, а одевается точно долбаное пугало. Лилия, ну, королева, от него в полном восторге. Говорит: когда граф рядом, шута можно отпускать.
Витя выглядел несколько ошарашенным.
– Королева… – потерянно пробормотал он. – Ах, да, прости, я забыл, где ты обретаешься. Так вот, для нас граф тоже пугало, но совершенно иного рода. У старого урода есть правило: если кто-то из принадлежащих ему девушек выходит замуж, правило первой ночи вступает в силу. А эта самая первая ночь иногда продолжается несколько недель. Я предлагал большие деньги, но граф только посмеялся и приказал выгнать меня взашей.
– Ну и пусть, – я не мог понять сути проблемы. Если бы я переживал всякий раз, когда мои девушки спят с кем-то другим, никаких нервов бы не хватило. – Получишь потом свою Марьяну, целую и почти невредимую.
Глаза у мужчины поползли на лоб:
– Но я не хочу, чтобы старый козёл трахал мою невесту! – Витя помотал головой, отчего редкие соломенные волосы на круглой голове встали дыбом. – Не знаю, какие у вас здесь, при дворе, обычаи, но мы любим друг друга, и я не готов делить свою любовь с кем-то ещё!
– Ладно, ладно, – я поднял ладонь, останавливая его вопли, – понятно. Прекрати. Ты не хочешь отдавать свою… Марьяну во временное пользование Усинскому, и поэтому пришёл сюда.
