Роман Кузнецов - Хранитель Врат
– Вы, видимо, не понимаете важности задачи и степени своей ответственности. Как там у вас говорят, за базар отвечать надо? Так вот ответишь. Строго.
Александр Карлович разогнулся, поправил и без того безупречно сидящий пиджак и направился к выходу. Не доходя до двери, он остановился и бросил через плечо:
– Сегодня никто никуда не летит. Завтра утром, как рассветет. Нужен вертолет и шесть лучших бойцов с полным вооружением. Не облажайся.
С этими словами он вышел из кабинета, молча миновал приемную, спустился вниз и вышел на улицу. Прохладный ветер ударил в лицо. Колдун потянул носом влажный воздух и тихо продекламировал:
– «Буря, скоро грянет буря…»
Глава 23
Рассвет поднимался мучительно долго. За ночь выпала обильная роса. Земля потемнела от влаги. Стебли жесткой выцветшей травы усеяло бусинками. Из-за вершин внезапно выскочило солнце. Трава и листья на кустах вспыхнули отраженным светом, как диковинные украшения. Но Спецу было не до красот природы. Он был измотан бессонной ночью и борьбой с неизвестным опасным врагом. Ему хотелось спать и бежать одновременно. Чувство опасности, раздиравшее изнутри на протяжении всей ночи, притупилось. Тревожный набат сменился ленивым монотонным дребезжанием в дежурном режиме. Действительно враг отступил или это следствие нечеловеческой усталости – он пока не разобрался. Да и не хотел, если честно. На смену возбуждению смертельной схваткой пришла апатия. Спец сидел на сырой земле и тупо пялился на тлеющие угли. Он всегда любил огонь, мог часами на него смотреть, играть с ним. В том, что огонь – живое существо, Спец не сомневался. Жизнь пламени сходна с жизнью людей. Оно рождается от искры, полученной от удара тела о тело (камня о камень, например), или от концентрации света (любви). Но искре или лучу, как и младенцу, чтобы вырасти в настоящее пламя, необходимы особые условия и подходящая пища. Тот, кто решил зачать огонь, должен создать эти условия и лишь затем добыть его. И тогда огонь будет служить тому, кто подарил ему жизнь, долго и преданно. А стоит пустить все на самотек – пламя либо умрет, либо выйдет из-под контроля и уничтожит все вокруг, включая его родителя.
Огонь может гореть ровно, ярко, мощно, может лениво и нехотя, а может вообще лишь тлеть и чадить. Он может быть добрым, заботливым, спасительным, а может быть злым, опасным, безжалостным. Этот догорающий костер напомнил ему себя самого. Еще совсем недавно сильный, могучий, полный ярой жизни, он весело трещал, с жадностью пожирая все, до чего мог дотянуться. Еще совсем недавно он смеялся, хохотал над тьмой, бросал ей дерзкий вызов, и тьма отступала, испуганно разбегаясь в стороны длинными нервными тенями. Но ночь прошла, освобождая место свежеумытому солнцу. Мгла привычно спряталась под камнями, в расщелинах и пещерах, а огонь зачах. Зачах сам по себе, не от того, что кончилась пища. Веток было еще предостаточно. Просто он устал, спекся. Отступил и теперь добровольно умирает, грустно дымя подернувшимися пеплом углями. Но вдруг затухающий костер замигал багровыми глазами, щелкнул перегретым камешком и бросил в сторону Спеца сноп искр, сам по себе выпустил несколько языков пламени, которые жадно накинулись на ближайшую веточку, и костер запылал с новой силой. Следуя его примеру, Спец вскочил одним могучим рывком. Побитый организм отозвался болью. Он потянулся, напряг и распустил мышцы. Боль откликнулась, но тут же умолкла покорно: даже тяжелые раны мужчина должен залечивать в дороге. Он пока жив, а значит, главный бой еще впереди.
Спец толкнул задремавшего Малыша.
– Вставай, Малыш, закипело уже. Я туда весь трофейный рис бросил и консервы. Скоро готово будет. Буди Гнома, будем думу думать.
– Я не сплю, – отозвался Гном. – Что делать станем?
– Тебе не понять, – обреченно произнес Спец. – Не по твоей это части. Тащи второй котелок, будем чай заваривать. Да не волнуйся, отступили они. Чую. Но на всякий случай мы с Малышом тебя прикроем.
Гном встал, достал из сваленных в кучу вещей в дальнем конце лагеря небольшой закопченный походный чайник, ополоснул, набрал воды из большой фляги и пристроил чайник прямо на углях.
– Там кофе был. Я помню. Большая банка. Сейчас не вижу. Ты не брал?
– Брал. Будет тебе кофе. Даже со сгущенкой. Глюкоза – она для мозга полезна. Может, мысль какая придет, как нам уходить отсюда.
– Давай такси вызовем, – зло проворчал Гном. – Прямо до дому чтобы.
– А потом кофе с булочкой и на печку с дурочкой…
– Неплохо бы… Но сначала в баньку. – Малыш мечтательно зажмурился.
– Per aspera ad astra[15], – тихо продекламировал Спец.
– Чего?
– Тарелку готовь, говорю. Сейчас накладывать буду.
Серый утренний свет растекался по склонам. Далекие плоские вершины уже блестели под солнцем. Густая тень быстро отступала к подножию, ночные призраки спешили убраться прочь. Небо, пока еще двухмерное и тусклое, постепенно приобретало глубину и яркость. Из кустов послышались первые робкие крики какой-то нетерпеливой птицы. Но песнь ее была не радостной, а скорее тревожной и грустной. Где-то сзади зашевелился ветер, швырнув в лицо запах засохшей крови и гниющей плоти. Вонь повисла в воздухе, забивая гортань. Воспоминания безумной ночи накатили с новой силой. Перед глазами возникло злобное, кровожадное ухмыляющееся существо, порождение этих враждебных гор, по нелепой случайности принявшее облик сына Бориса Аркадьевича Баринова.
Чтобы как-то перебить мерзкий запах, Спец бросил в котелок целую горсть пахучих специй из завязанного узлом целлофанового пакета.
– Пахнет неплохо, – потянул носом Малыш, придвигаясь к котелку. Запах смелых кулинарных экспериментов шефа казался значительно привлекательней ароматов местной фауны.
– Тренер, а ты полагаешь, что это можно будет есть? Ты хоть знаешь, что там было?
– Можно, – неуверенно произнес Спец и быстро перемешал варево. – Я не бросил, а добавил. Специи. Какие, точно не знаю, но хорошие. Пахнут, по крайней мере, хорошо.
– Ты их с собой припер?
– Нет, трофейные. Тут все трофейное – и рис, и тушенка, и специи. Наверняка это специи. А что им еще в пакете хранить? И пахнут как положено. Должно быть съедобно.
– Тренер, а ты забыл, как на днюхе Рим кашеварил?
– А кто же знал, что он не те грибы сушит? – улыбнулся Спец приятным воспоминаниям. – Я его спрашиваю: грибы есть? Он отвечает – есть. Вон в пакете возьми. Так я же для вкуса хотел, думал изюминку придать…
– Придал так придал, – засмеялся Малыш. – Как потом бабочек ловили и с третьего этажа в бассейн прыгали…
– Да… Помню… Морро тогда ногу сломал. Кто же тогда помнил, что у Рима нет бассейна… А потом как телик смотрели, а оказалось, что ковер.
– А как собака Рима доела твое блюдо? Помнишь, как она вдруг возомнила, что она тигр, и напала на ментовской уазик? Как менты стометровку сдавали. А их старший через забор перепрыгнул, а он у Рима метра три будет да с проволокой еще…
– Ага, а потом на «скорую», что за Морро приехала!
– А помнишь, как ты портрет Сталина поцеловать решил, а это оказалось картиной с какой-то девочкой, да еще и висела она у самого потолка…
Парни заулыбались, вспоминая знакомые им события. Страх и нервное напряжение отступили на время, уступая место забавным картинкам из прошлого.
– Ты как хочешь, а я рисковать не буду, – уверенно произнес Гном. – Я лучше доширак какой-нибудь схомячу или просто тушенки пару банок. Нам еще идти надо. Хочу в форме быть.
– Я присоединюсь, – поддержал Малыш. – Пахнет вкусно, но я не рискну. Лучше сухпа́ем.
– Тогда я тоже. Эх, зря столько риса перевел. Может, эти сожрут и друг друга покусают?
Спец вскрыл банку тушенки и поставил ее прямо в огонь.
– Я вот что, хлопцы, думаю. Нам отсюда ногами не уйти. Идти надо дня три. Как далеко эти охотятся, мы не знаем. Если далеко, то следующей ночи мы не переживем. Эту едва выстояли. Тут Гном прав, на усталости и без стимуляторов долго не протянем. Сейчас еще копошимся, а к вечеру умотаемся, куры загребут. Да и вниз идти не резон. Внизу нас ждут. Без Санька нам нельзя появляться. Нам никто не поверит. Даже если через первое оцепление проскочим, дальше не скрыться. Обложат как лису в норе. Это его земля. Не уйдем.
– Верно, тренер, говоришь, с Барином на его поле не сыграем. Упакуют, как на почте.
– Так давай Барина сюда пригласим. За сынком придет. И тут поглядим, кто в финале останется.
– Они сюда три дня в лучшем случае идти будут, а то и неделю. Мы тут столько не продержимся. Но мысль в целом хорошая. Я предлагаю сказать, что Санек ранен, и вызвать вертолет. К вечеру должен прилететь. Так вот на этом вертолете мы пролетим хотя бы километров сто на север. Потом бросим – и пешком. То направление точно не перекрыто, там и уйдем.
– А дальше?
– Дальше пешком. Скроемся, не впервой. Цацки продадим, ксивы купим. А потом как хочешь, хочешь – разбежимся, хочешь – вместе за бугор свалим.
