Николай Желунов - Дозоры не работают вместе
– Не задерживаемся. Идем отсюда как можно дальше и быстрее. Веди, – приказал он старику.
Они шли очень долго. Коридор сменялся коридором, за поворотом возникал новый поворот. Иногда приходилось подниматься или спускаться по скользким от влаги лестницам, дважды они пересекали шумные подземные ручьи по переброшенным над ними каменным мостикам. Этот подземный ход – не Матомбо рук дело, мелькнуло у Андрея. Тут за много лет целой бригаде тоннелепроходчиков не справиться, товарищи дорогие. Думал ли ты еще позавчера вечером, собираясь в аэропорт, что сегодня будешь ползать по древним подземельям в кубинских скалах с двумя Темными, спасаясь от каких-то серых головорезов?
Тонкий солнечный луч упал на покатую поверхность скалы слева – и Андрей на мгновение остановился. Скальную стену покрывали отчетливые, но явно очень старые рисунки, выбитые чем-то острым. Вот птица в человеческом одеянии с огромным клювом. Вот мужчины с носами, такими же огромными, как клюв у той птицы, собрались вокруг высокого столба, на вершине которого скалило зубы изображение медведя. Тотемный столб, сообразил Яровой. Он видел рисунки южноамериканских индейцев в журнале «Вокруг света» – давно, еще школьником, но сейчас сразу узнал этот стиль.
Высоко на скале над прочими рисунками нависало изображение огромной антропоморфной фигуры. Его кожа была черна, он весь словно состоял из мрачных штрихов. Искаженное злобой лицо было обращено к мелким, суетящимся под ногами зверям, птицам и людям. В правой, поднесенной к раскрытой пасти руке великан сжимал испуганно сжавшегося человечка. Талантливо нарисовано, подумал Андрей. Похоже, дело рук Иного, скорее всего Темного… жаль, что кубинские индейцы все погибли, было бы интересно пообщаться с Иным индейцем, к тому же таким мастером.
– Хэй! – прошипел откуда-то Матомбо. – Не отставать, белокожий!
Яровой почти бегом бросился на его голос.
Спустя еще полчаса блужданий они протиснулись сквозь узкую, закрытую зелеными побегами щель в поросших жесткой травой скалах и оказались на свободе. Андрей взбежал на холм и огляделся – он не узнавал этих мест. Вокруг стенами вставали покрытые густым лесом горы. Ох, не простым путем провел их старик – за эти два часа они могли преодолеть многие километры.
– Где мы теперь, Свет и Тьма? На Кубе ли еще? – растерянно спросил у синего неба Андрей, вытирая пот. – Что ж, по крайней мере мы живы и на свободе.
XXI
Вашингтон, США – Москва, СССР,
27 октября 1962 года
В то самое время, когда Андрей и Варя пытались понять, куда увела их тайная дорожка в тропических лесах Кубы, в США усиливалась паника. После обращения к нации президента Кеннеди 22 октября простые американцы внезапно осознали, что весь окружающий мир, все, что им дорого и любимо, все близкие и родные – и сами их жизни – все может быть уничтожено в одно мгновение. И горячие сосиски на воскресных ярмарках; и Элвис в кожаных штанах с гитарой; и индейка на День благодарения. Фермеры бросились углублять погреба в надежде укрыться там от ядерных ударов с Кубы и ящиками складировали в них продовольствие. Многие жители крупных городов поспешили уехать на Западное побережье – куда, как поговаривали, советские ракеты не смогут долететь. Другие граждане пустились во все тяжкие, бросая работу, проматывая сбережения в казино и дорогих ресторанах: эх, пожить хоть несколько дней перед смертью по-королевски! На прилавки выбрасывали газеты с ужасающими огромными заголовками: СОВЕТЫ УГРОЖАЮТ ВОЙНОЙ, АМЕРИКА ГОТОВА ОТВЕТИТЬ! – и тиражи распродавались с ошеломляющей скоростью. Вместе с тем тон большинства статей и интервью на ТВ был не испуганным, но воинственным – Америка изготовилась продемонстрировать Хрущеву всю свою мощь и решимость. Еще с 24 октября сто восемьдесят военных кораблей США окружили Кубу, установив фактическую морскую блокаду острова, которую официальные круги в Вашингтоне осторожно именовали карантином. Карантинная зона протянулась почти на тысячу километров вокруг острова, и заслон этот предназначался для тридцати четырех советских военных судов и подводных лодок, шедших через Атлантику с грузом новых ракет и вооружений. МЫ БЛОКИРУЕМ КУБИНСКИЕ СИЛЫ, кричал заголовок, занимавший половину страницы нью-йоркской «Дэйли ньюс», КОРАБЛЯМ КРАСНЫХ ПРЕДСТОИТ ОБЫСК ИЛИ ЗАТОПЛЕНИЕ! Под заголовком – портрет президента Кеннеди: сосредоточен, строг, серьезен.
Дневной Дозор в буквальном смысле превратился в тени за спинами натовских военных в Пентагоне, во Флоридском проливе, а также в Турции, в Италии и Великобритании – везде, где располагались ракетные вооружения альянса. Но Мак-Артур не имел представления, что делать дальше, фактически решение было оставлено людям; Темные приготовились вмешаться в любой момент, чтобы развернуть ситуацию в выгодное для себя русло (они были готовы включиться в свою войну – с Ночным Дозором Советов).
Беспокойство волнами распространялось по всему западному миру – ни один из союзников США не мог чувствовать себя в безопасности. Москва и Вашингтон обменивались нервными письмами, требованиями, угрозами, но ни на шаг не приближались к компромиссу. Стальное кольцо блокады вокруг Острова Свободы сжималось сильнее с каждым днем, а советские военные корабли готовились идти на таран, чтобы прорвать его. Русские подлодки, похожие на огромных акул, бесшумно скользили в голубой бездне, подкрадываясь к подбрюшьям натовских эсминцев. День 27 октября 1962 года вошел в историю как Черная суббота – в этот день две сверхдержавы подошли к войне ближе всего. На подлете к городу Гуантанамо советская ПВО обнаружила американский самолет-разведчик U-2 и после долгих колебаний, не дождавшись инструкций от штаба в Гаване, сбила его. Пилот погиб. Еще два самолета были обстреляны, но вернулись на базы; один крылатый разведчик был перехвачен над самой Сибирью. Обстановка накалилась до предела: пальцы вождей лежали на красных кнопках. Ждали только серьезного повода.
В то же время по ту сторону «железного занавеса» не ощущалось никакой тревоги. Лишь ограниченный круг советского руководства был посвящен в детали операции «Анадырь» (так назывался план доставки ракет на Кубу). Советские люди смутно представляли, что вокруг Острова Свободы сгущаются империалистические тучи. В ответ на это тысячи рабочих и студентов проводили гневные митинги, возбужденные молодые люди с плакатами «РУКИ ПРОЧЬ ОТ КУБЫ!» пикетировали американское посольство в Москве, и целый ряд воинских подразделений был приведен в полную боевую готовность. В то же время люди ходили на работу, дети – в школу, жизнь текла своим чередом. На танцевальных площадках кружились пары, в переполненных кинотеатрах мелькали на экранах тени и гремели ненастоящие выстрелы (с большим успехом шла новая картина «Гусарская баллада»), столичный «Спартак» уверенно шел к своему восьмому титулу чемпиона Советского Союза по футболу.
Точно так же как Темные за океаном, советские Светлые не знали об истинных намерениях противника и потому взяли под контроль ядерные вооружения – те, что оказались в пределах их досягаемости, – но также занимали выжидательную позицию. Обе стороны не хотели уступать и до конца не представляли себе, на грани какой ужасной катастрофы стоит мир. Как сказал бы Тидрек – избыток энергии переполнял два русла, расположенных на политических полюсах земного шара. Все ожидало только руки, что умело направит их ко взаимному уничтожению.
…Адам Францевич Крыницкий в отсутствие Андрея и Гесера взял на себя расследование версии о присутствии в деле третьей силы. Несмотря на добытые Яровым доказательства, мало кто в Ночном Дозоре Москвы всерьез воспринимал теорию о постороннем воздействии на извечный конфликт Света и Тьмы. Тем не менее Крыницкий организовал из молодых Иных группу, которая перелопатила массу информации о личной жизни и работе Политбюро ЦК и лично Хрущева. Аналитический отдел группы рассматривал любые подозрительные обстоятельства. Именно эта группа обнаружила связь между началом операции «Анадырь» и визитом Генерального секретаря в Болгарию в мае 1962 года. Благодаря кропотливому анализу данных сотрудникам отдела удалось найти в списках делегации постороннего человека и с помощью показаний подполковника Измайлова узнать его имя.
Обнаружить – и начать охоту за ним.
Семен Карлович Полевой. Чужак зарегистрировался на рейс под этим именем, и никто из многочисленной охраны не заинтересовался его личностью. Ни одной заполненной анкеты, ни одной фотографии, не нашлось даже свидетелей для создания фоторобота. Только имя, фамилия и отчество в регистрационной карточке рейсов Москва – София и София – Москва да воспоминания некоторых участников делегации: действительно был такой товарищ, тихо сидел в хвосте салона, во время полета ни с кем не общался и, кажется, спал. Чем занимался в Болгарии? Знаете, как-то не обратили внимания… на торжественном приеме не запомнился… на фабрике тоже… действительно, странно. А он не шпион ли? Нет? Ох, тогда не знаю, что и думать, товарищи…
