Валерий Михайлов - Габриэль
Артур заметно постарел и раздался вширь. Живя размеренной семейной жизнью в солнечной Франции, он обзавелся солидным брюшком. Его седеющие волосы значительно поредели, а на лице стали заметны морщины.
Габриэль тоже был далеко не молод. Страдания и приключения, которыми изобиловала его жизнь, давали о себе знать. Его волосы стали практически совершенно седыми. На похудевшем лице царствовали морщины и шрамы, а былые раны позволяли с высокой точностью предсказывать погоду. С годами он всё больше становился похожим на матёрого, видавшего виды волка.
С Кэт время поступило более милостиво. Она немного раздалась вширь, но это не мешало ей оставаться, бесспорно, красивой женщиной, правда, красота с каждым годом требовала всё больше и больше внимания.
Артур встретил Мак-Розов как родных. Он действительно был счастлив видеть их у себя дома. Радость, оживившая блеском глаза герцога, сделала его похожим на мальчишку.
Он тепло поздоровался с друзьями.
– Рад вас видеть, юная леди, – сказал герцог Элизе, – мы так волновались, узнав о вашем падении.
– Пустяки, не стоило волноваться, – ответила Элиза, которой уже надоело повышенное внимание, – а если верить сэру Исааку Ньютону, вообще не случилось ничего противоестественного.
– Вы очень интересная барышня.
– Вы тоже, правда, барышней, я вас назвать не могу.
– Она такая же острая на язык, как и ты, – сказал Артур Габриэлю.
– Я провожу вас в ваши комнаты и распоряжусь, чтобы накрывали на стол.
– А где твоя семья? – спросил Габриэль.
– Где-то бродят. Для них здесь всё интересно. К обеду обещали быть. Надеюсь, вы не откажетесь пообедать?
– С удовольствием примем ваше приглашение, – ответила за всех Кэт.
Внутри замок требовал ремонта. То и дело взгляд гостей натыкался на облупившуюся краску, на отставшую или испорченную обивку стен, на следы сырости на потолке…
– Немного улажу дела и займусь домом. Двадцать лет – это все-таки огромный срок, – оправдывался Артур.
– Для обоев практически вечность, – согласилась Кэт.
– Слишком долго я не наведывался в родные края.
Как и обещал Артур, за обеденным столом собрались все.
Герцогиня Жозефина была миниатюрной очаровательной брюнеткой. Она выглядела значительно моложе своих лет, была весёлой и жизнерадостной. Говорила с лёгким французским акцентом, что придавало её приятному голосу особое очарование.
Сыну Артура Ричарду исполнился двадцать один год. Он был красивым юношей. Высокий рост, превосходное телосложение, благородные черты лица. Его лицо было немного грустным, немного задумчивым. Он получил прекрасное образование и был хорошо воспитан.
За столом вспоминали былые времена, рассказывали, как прошли эти двадцать с небольшим лет.
Как только состояние Габриэля позволило ему пойти к алтарю, состоялась его свадьба с Кэт, после которой молодожёны отправились в родовое имение Мак-Розов. Там они фактически и жили все эти годы, иногда совершая визиты в столицу или к герцогине Хоум, которая сразу же одобрила выбор воспитанницы. Иногда они заезжали и в столицу, но на светских мероприятиях бывали редко – у Кэт выработалась стойкая неприязнь к подобным сборищам.
После смерти герцогини к Кэт перешла её усадьба и значительная часть земель. Габриэль, в свою очередь, удачно вложил свои деньги в бурно развивающуюся промышленность, так что всё у них было хорошо.
У Артура дела складывались несколько хуже. Холостяцкие пирушки значительно сократили его состояние, и, если бы не наследство, доставшееся от герцогини Хоум (он получил довольно крупную сумму), его дела были бы совсем плохи. Не удивительно, что известие о том, что в одном из банковских сейфов Эдинбурга хранится целое состояние, которое принадлежит Артуру и никому больше, заставило его плясать от радости. Про шкатулку с зеркалом, правда, Габриэль не сказал ему ни слова, резонно решив, что это его уже не касается.
После той злополучной дуэли Артур покинул Шотландию и поселился во Франции недалеко от Марселя в удачно купленном имении. Артур полюбил эту теплую страну, полюбил её жителей. Вскоре он познакомился с Жозефиной, которая была дочерью одного из соседей-землевладельцев. Они поженились. Родился Ричард.
Элиза сразу же понравилась Ричарду. Во время обеда он не сводил с неё глаз, а когда все встали из-за стола, напросился показать ей сад. Во время прогулки он рассказывал ей о Франции, об имении, в котором вырос, вспоминал забавные случаи из собственной или из соседской жизни. Ричард был прирождённым рассказчиком, и девушка слушала его с большим удовольствием.
– Я бы хотел съездить на могилы друзей, – сказал Габриэль, когда молодежь отправилась в сад.
– Если ты не против, я составлю тебе компанию, – поддержала его Кэт.
– В таком случае я не буду вам мешать, – Артур подозвал слугу, – скажи, пусть оседлают двух лошадей.
– Ты нам не помешаешь.
– Эта область воспоминаний принадлежит тебе и разве что любимой женщине. Посторонним там делать нечего. К тому же мне нужно будет приготовиться к ужину.
– Не стоит столь сильно беспокоиться.
– Друзья, я не видел вас больше двадцати лет, так позвольте мне достойно отпраздновать нашу встречу.
– Лошади готовы, – объявил слуга.
Любимая когда-то беседка Габриэля пришла в полный упадок. Крыша совсем прохудилась. На почерневшем от времени дереве не осталось и следов краски, да и сама древесина настолько сгнила, что рассыпалась бы от одного прикосновения. Зато дикому винограду время шло только на пользу. Он разросся так, что превратил в своё царство всю прилегающую к беседке территорию и даже забрался на вершину росшего рядом дерева.
Могилы Мариам и её отца, – Мануэля похоронили рядом с дочерью, – были в полном порядке. Артур строго-настрого приказал новому леснику следить за могилами, за что тот получил хорошую прибавку к жалованию.
Габриэль сел на прибрежный песок. Он молча смотрел в воду, как когда-то давно, когда служил помощником лесника. Кэт села рядом с ним. Они долго молчали, сидя на берегу. Габриэль блуждал по воспоминаниям, а Кэт не хотела ему мешать.
– Эти люди сделали для меня больше, чем кто-либо другой, – нарушил молчание Габриэль, – благодаря им я сохранил в себе человека, хотя всё шло к тому, чтобы я стал монстром.
– Расскажи мне о них.
– Это долгая история, к тому же ты практически всё знаешь.
– Ну и что? Одно дело слышать об этом там, а другое дело здесь, где всё это и происходило.
Габриэль подробно рассказал Кэт всё, начиная с того момента, как он постучал в дверь лесника. Не забыл он упомянуть и о курьёзном знакомстве с Мариам. Он рассказывал, и на душе становилось спокойнее, легче. Закончив рассказ, он нежно обнял Кэт и поцеловал её в губы.
– Признайся, ты затеяла этот разговор ради меня? – спросил он.
– Нельзя всё вечно хранить в себе.
– Спасибо. Ты самая лучшая жена на свете, – на этот раз его поцелуй был долгий, и кроме нежности в нём были благодарность и любовь.
– Поехали? – предложила Кэт.
– Показать тебе дом, где я жил?
– Ты ещё спрашиваешь.
Снаружи дом лесника был всё такой же. Новые хозяева очень хорошо за ним следили, и он прекрасно сохранился.
Спешившись, Габриэль помог жене слезть с коня и постучал в дверь. Открыла женщина лет сорока пяти.
– Что вам угодно, господа? – удивлённо спросила она. К ним ещё ни разу не заглядывали знатные господа.
– Я – граф Габриэль Мак-Роз, а это – моя супруга. Когда-то давно я жил в этом доме.
– Конечно, конечно, мы с мужем слышали о вас, – женщина посмотрела на него, как на ожившую легенду. Возможно, она относилась к истории о графе-леснике как к какой-нибудь сказке, и вот он стоит перед ней, – я полностью к вашим услугам, господа, – она низко поклонилась.
– Если вы не возражаете, я хотел бы показать жене дом, где я жил.
– О, конечно, сэр, это большая честь для нас.
В доме всё изменилось. Габриэль с трудом узнавал в нём старое жилище. В его бывшей комнате теперь была детская.
Несмотря на это, он был счастлив, словно встретил старого друга, которого давно не видел. Кэт тоже смотрела вокруг во все глаза. Для неё открывалась завеса тайны, которой был окутан Габриэль. Оттого, что он рассказал ей практически всё о своей жизни, ощущение тайны только усилилось, и вот теперь она словно бы входила в его тайную жизнь.
– Это вы заботитесь о могилах возле беседки? – поинтересовался Габриэль, собираясь уходить.
– Муж и старшие сыновья. Они скоро будут. Если что-то не так, вы скажите, мы мигом всё сделаем.
– О, нет, никаких претензий у меня к вам нет, но есть одна просьба.
– Всё, что в наших силах.
– Я хотел бы попросить вас восстановить беседку. Пусть она будет памятником на этих могилах.
– Мы всё сделаем, сэр.
– А это прошу принять от меня в знак благодарности за заботу о могилах моих очень близких друзей.
