Юстина Южная - Перворожденная
По цепочке заклятий энергия гибели живого потекла к Зафиру. Чужая жизнь отдалась ему, как портовая девка, быстро и покорно. Он завладел ею, и через все его существо пронесся долгожданный жар упоения – чародей вновь ощутил свою власть над магическими потоками. Даже одобрительные возгласы Дарнара и Юргнорда донеслись до него чище и яснее, чем раньше. Жрец подал ему сосуд, наполненный кровью. Можно вытянуть драгоценную энергию внешними заклятиями, но к чему лишние минуты! Зафир поднес чашу ко рту и не колеблясь опрокинул ее. Густая, теплая жидкость скользнула в глотку, Хаос, разверзшийся внутри, поглотил приношение без остатка.
– Больше, – проревел колдун. – Больше!
На алтарь повлекли вторую жертву.
Военачальников Хессанора, оставленных следить за порядком в Богемии, черный маг принял в старой крепости, возведенной когда-то князем по имени Карл на холме рядом с Влтавой. Сегодня Зафир выглядел совсем не так, как недавно в походном шатре. Ни всклокоченных волос, ни скрытой паники в голосе. По своему обычаю он был одет в парчу и тончайшую шерсть, спокоен в каждом жесте, уверен в каждом слове.
– Ждать дольше не имеет смысла. Начните с ближайшей к городу деревни и опустошайте их одну за одной. Часть пропустите, кому-то же надо работать – пахать, поля засеивать; нельзя, чтобы все передохли с голоду раньше времени. Городом займемся в последнюю очередь. И смотрите, чтобы никто не сумел сбежать или поднять бунт. Танрин, – брандеец повернулся к магу, сопровождавшему его в поездке к лесному алтарю, – распредели чародеев, пусть держат людей в покорности. Но те заклинания, что я вам передал, слишком могучи, используйте их, лишь когда проводите ритуал объединения ваших сил.
Маг почтительно кивнул.
– Сгонять всех? – уточнил один из военачальников. – Детей тоже?
– Всех. И скотом не брезгуйте. Берите сколько понадобится для собственных нужд, остальное передавайте жрецам.
Пришедшие поклонились, и Зафир махнул рукой, давая понять, что аудиенция завершена. Он был доволен. Хаосит безраздельно владел умами подчиненных, никто из них не восстанет против приказа, никто не усомнится в способности черного колдуна в случае ослушания покарать недовольных. Теперь он будет действовать так, как задумал. Кровь освободит его соратников и даст мощь ему самому.
…С этого дня скорбные вереницы потянулись к алтарю. Убежище в лесу перестало быть тайным, но как сокрыть ведущие к нему тропы, если с каждым разом они становились все более широкими, а люди исчезали целыми селениями? Жрецов не хватало, и только это мешало превратить текущие по жертвеннику ручьи в нескончаемые потоки.
Не щадили никого. На алтарь ложились и седые, и молодые, и не успевшие произнести своего первого слова, а те, кто осмеливался противостать, – в первую очередь. Камень уже невозможно было отмыть, багровые пятна въелись в его плоть, земля вокруг пропиталась кровью и влажно проминалась под ногами служителей.
Огромные костры, разведенные на месте вырубленных деревьев, горели день и ночь, сжигая покинутые душами тела, ибо никакое кладбище не смогло бы вместить их.
Драгоценная энергия насыщала трех черных магов канувшего в небытие Брандея.
* * *Волны атакующих разбивались о стены цитадели – видимые и невидимые. В ратников летели копья, огромные камни из катапульт, сосуды с кипящим маслом и десятки разных заклятий. Бойцы отвечали тем же и упорно тащили к воротам гигантский таран, железный наконечник которого окутывал сизый дымок чар. Но подступиться к крепости так и не могли. Падали с неба зеленокожие крылатые твари, сраженные волшбой или меткой стрелой, с хриплым карканьем валились орки, а уродливые создания, имени которым не знали на Альтерре, погибали молча, до последнего сжимая в лапах устрашающие секиры. Крики раненых терзали уши идущих на штурм.
Хессанор, взирающий на сражение с небольшого пригорка у озера, хмурился все больше. Его полки проигрывали. И если бы одну-единственную битву!
Армия бритоголового воителя растянулась едва не на пятьсот миль вдоль границ Руси и везде, везде терпела поражение. Им удалось лишь немного прорваться вглубь, а затем они увязли намертво. Но очень скоро даже эти неприятности показались Хессанору мелкими и незначительными, ибо спустя две недели его рати и вовсе начали откатываться обратно. Солдаты, с такой легкостью бравшие города еще пару месяцев назад, тушевались перед неистовым отпором и не могли продвинуться ни на шаг. Они мерзли в засыпанных снегами полях, проваливались под речной лед, тонули в болотах, умирали от загадочных болезней, несших на себе отпечаток чьей-то волшбы. Их засыпали стрелами, окатывали горящей смолой, травили неизвестными заклятиями. А ведь предупреждали Хессанора рекруты из местных – не ходите на русичей, господин, да еще в такое время года! Это свирепые воины, и маги у них удивительные, не чета обычным. И Зафир предостерегал, что орден Хедина на этих территориях весьма силен. Да и подготовиться у них было время; не слепые же – видели, что творилось у соседей.
Бритоголовый воин заскрежетал зубами. Что же эти остолопы делают! Его отборный полк разметают, как молокососов-новобранцев!
– А ну, все назад! – раскатился его громогласный вопль, усиленный дарованной Хаосом магией.
Вздрогнули и нападающие, и осажденные. Солдаты, шедшие в атаку, остановились, замешательство охватило их ряды. Однако прошло всего несколько минут, и они слаженно отступили, уводя в сторону осадные механизмы и освобождая место для своего повелителя. Защитники цитадели швырнули вдогонку еще несколько бочек с пылающей смесью и парочку заклинаний, но в конце концов тоже притихли, силясь понять, что же такого задумал их враг.
Хессанор вышел вперед. Из бойниц вырвалось несколько стрел, но ни одна не долетела до бритоголового ратоборца. Чары, посланные кем-то из магов крепости, разбились о незримую преграду. Воин обвел строптивцев тяжким взглядом и поднял руки, выводя в воздухе колдовские руны, произнося слова, которые простому смертному невозможно запомнить. Осажденные заволновались, в опасного противника вновь полетели сияющие шары и наскоро сотканные «паутины».
Ни одна волшба не достигла цели. Хессанор завершил плести магическую вязь и с яростным ревом толкнул заклятие от себя.
Секунду или две ничего не происходило, будто застыло вокруг пространство и время и сама вечно меняющаяся реальность превратилась в плоскую, статичную картинку на полотне мироздания. А потом стены цитадели рухнули. Все. Разом. Густая пыль и щебенка взметнулась до небес и медленно осела на каменные руины. Послышались стоны, кашель, чей-то громкий, прерывистый плач огласил окрестности. Хессанор развернулся к своим войскам.
– На штурм, – коротко приказал он, и преданные ему рати двинулись прямо по обломкам казавшихся неприступными врат.
Воин возвратился на холм.
Сегодня он разрешит солдатам грабить захваченную крепость, убивать ее защитников и подвернувшихся под руку селян из окрестных деревушек, пировать в занятых домах. А завтра или чуть позже велит им уходить. Его мощи не хватит на всю Русь, он не может быть одновременно везде и со всеми полками. Армии придется отступить, сосредоточиться на уже подчинившихся землях, а к непокорным русичам вернуться позже. Не вернуться нельзя – где-то там, на неприветливых равнинах или в далеких горных грядах, а то и в болотистой хмари, прячется еще одна магическая тюрьма, и ее узник тоже нуждается в освобождении.
* * *Проведя по ноготку замшевой подушечкой, Мара отстранила руку, посмотреть на результат, осталась недовольна и продолжила полировку. Губки ее были поджаты, брови сведены в единую нить.
Это невыносимо. Гадкий темный маг! Как он посмел? Снова, второй раз! А она повелась, дурочка, уверилась, что уж теперь-то он никуда не денется. Нельзя в тот день было уходить из его комнаты, никак нельзя. Проклятая эльфийка! Совсем заморочила мальчика. И чем взяла-то хоть? Надменная, бесчувственная, блажная на всю голову. Глаза холодные, щеки бледные!
Мара схватилась за маленький нож и с бешенством принялась ровнять себе ноготь на мизинце.
Предатель, предатель! Как он мог?! Единственный, с кем она не пользовалась своим даром, единственный, у кого никогда не забирала силы… просто наслаждалась. Единственный, ради кого отправилась в этот глупый поход. И так с ней поступить! Вырезать бы ему сердце вот этим ножичком, узнал бы, что такое боль!
Лезвие сорвалось, задев кожу. Суккуба рыкнула, облизала кровоточащий палец, уставилась в окно.
И ни разу ведь не посмотрел на нее после. «Привет, все в порядке, я занят» – вот из чего теперь состоят их разговоры. Хотя эльфийки уже полных два месяца нет в Лютеции, и казалось бы… Лилит побери его душу! Всю зиму просидела в этом тухлом городишке практически взаперти. Спрашивается, зачем? Могла бы заказы принимать, не стесняясь.
