Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И замкнется круг
Глоток свежего воздуха со свистом ворвался в легкие. Я хватала ртом воздух, не в силах надышаться.
– Ну вот, дыши, – послышался шепот Калеба. – Все прошло успешно?
Я лишь кивнула, и он потащил меня к берегу. Пошатываясь, еле переставляя ноги, я выбралась на берег.
– Что теперь? – спросила я, согнувшись и упершись руками в колени.
– Предлагаю на подъемнике добраться до беседки и ждать.
– Идет. Сейчас парк закрыт для посещений, надеюсь, охрана нас не загребет?
– Не тогда, когда тебя транспортирую я.
Посмотрев на улыбающегося Калеба, я только сейчас заметила на нем мокрую форменную одежду.
– М-м-м… В этом что-то есть. Сохрани эту одежду, мы захватим ее с собой, – мурлыкнула я.
– Как скажете, мэм, – отсалютовал мне творец.
Подъемник доставил нас к выступу недалеко от моста «Лезвие ножа», и, присев на его краешек, мы занялись наблюдением за величественным зданием, возвышающимся недалеко от водопада.
Аслан не заставил нас долго ждать. Сначала раздался хлопок, я сразу и не поняла, что это, а потом по всему зданию прокатилась волна вспышек и взрывов. Строение на наших глазах начало оседать, словно пена под натиском воды, и спустя всего несколько секунд от него остались только развалины.
Вот и все. Мы с Калебом переглянулись и переплели пальцы.
– Добрый день. Предъявите для досмотра ваши документы.
Вскинув глаза на двух офицеров полиции, я поняла, что нас все-таки заметили.
Робко улыбнувшись, мы с Калебом, не сговариваясь, протянули вперед руки для наручников.
Будем надеяться, Лемнискату быстро нас вытащит. Возможность провести какое-то время в тюрьме Зимбабве меня никак не прельщала.
Глава 21
Победителей не судят
Перед нами сидели двенадцать человек, четверо из которых были творцами, остальные – новым руководством корпорации. Ради того, чтобы допросить нас, и по случаю окончания войны собрались все.
Ожидаемо главой был выбран Ратский, глава нашего филиала на момент теракта был уже стар, часто болел, и глава творцов подменял его, так что опыт у него имеется. Аналитиков возглавил глава Западного отделения, безопасность взял на себя Диего, а место главы творцов занял заместитель Ратского. Это из тех, кого я знала, но были и люди, которых я видела впервые и с которыми только-только познакомилась.
Я смотрела на обновленный состав руководства и понимала, что он мне нравится, что все происходит сейчас правильно, верно и так и должно быть дальше.
– Ты считаешь, мы должны поставить ультиматум?
– Конечно. Посмотри на них.
– А они пойдут нам навстречу?
– Куда они денутся?
Наш диалог не остался незамеченным, и Ратский, приподняв брови, заметил:
– Не хотите ли вы и нас посвятить в свои секреты? А то мы по горло сыты неизвестностью.
Мы переглянулись, и Калеб кивнул мне.
– Все началось с теракта, который унес много жизней. Изначально все было ясно и понятно. Юг захотел власти, мы боролись, их действия были понятны, наши тоже. Дальше все изменилось, – начала я.
– Теракт не вписывался в схему, которую предполагали аналитики. Тогда мы и поняли, что все изменилось, что теперь предстоит борьба, в которой любые жертвы оправданны. А значит, следовало менять план, необходимо было завладеть преимуществом, и быстро. Диего подкинул нам идею.
Это уже сказал Родригес.
– Да, мы в курсе легенды про Воина и Хранительницу, – кивнул главный аналитик. – Но я не понимаю, что это нам дает.
– Такие, как мы с Калебом, рождаются нечасто и лишь тогда, когда корпорация остро нуждается в помощи, когда приходят тяжелые времена. И я предположила, что раз мы можем вносить столь глобальные изменения, то находимся вне системы, а значит, аналитики не могут нас просчитать, творцы не в состоянии предугадать, а время благоприятствует нам. И мы решили рискнуть.
– Отправились на разведку в прошлое, в логово Юга, и проникли в их информационный центр. Если следовать логике, то это был очень рискованный план, где лишь удача дает мизерный процент на выигрыш, но нам удалось, – продолжил Калеб.
– И тогда мы поняли, насколько творцы и корпорация полагаются на аналитиков в просчитывании возможных ситуаций и выгодных решений. А значит, у нас было то самое преимущество перед Югом, ведь ясно, что нас просчитать они не могли, а значит, и уничтожить их должны были только мы.
– Почему не рассказали нам? – нахмурилась бабушка.
– Они в прошлый раз намекнули, – ответил ей дед. – Потому что мы – часть уравнения времени, и если бы мы все узнали, эту ситуацию можно было бы просчитать.
– Да, – кивнул Калеб. – В связи с этим мы попросили каждого из творцов об услуге, не объясняя, зачем она нужна, а сами в одиночку сплели паутину. Вера хорошо разобралась в натуре Аслана. Он же знал, что она в силу своей природы не сможет принять участие в его уничтожении, и решил, что мы используем для этого технику. Но мы поступили иначе.
– Решили, что раз они все затеяли, то пусть и горят в собственном огне, и использовали силу Аслана против его же филиала. Не зря я до этой войны выполняла несколько заданий в Трое. Вот мы и подсунули им «коня», который их и сгубил, – подытожила я.
– И нам очень жаль, что при этом погибли невинные люди, – тихо добавил Калеб. – Но когда пришлось выбирать между своими и чужими… Тем более что нельзя было определить, кто из них насколько причастен к противостоянию и убийствам.
– Значит, теперь все? – спросил Ратский.
– Да, – кивнул главный аналитик и продолжил: – Теперь мы можем спокойно восстановить свои филиалы и встать на ноги. Все будет как раньше.
– Нет, – решительно возразила я, и все посмотрели на меня в удивлении. – Корпорация должна остаться объединенной, как сейчас.
В комнате воцарилась тишина, которую нарушил хохот моего деда. Он, как и бабушка, все поняли и кивнули нам. Их поддержка у нас уже есть.
– Корпорация должна быть единой. Когда-то произошел раскол и направил нас не по тому пути, – продолжил Калеб. – Того, что происходило в последние месяцы, не было бы, если бы в свое время не допустили ошибки и не раскололи Лемнискату. И мы намерены это исправить.
– Кто это «мы»? – приподнял брови Ратский. – Вы навязываете нам свое мнение?
В комнате поднялся невообразимый шум. Все спорили, кричали, обсуждали, негодовали… а мы с Калебом и остальными творцами сидели и просто смотрели на все это, ждали, когда схлынет первое потрясение и утихнут протесты.
Через какое-то время, видимо, надоели дебаты, которые пошли по второму, а то и по третьему кругу, и он, призвав энергию, смел все со столов.
И снова в комнате воцарилась тишина. Положив руку на его плечо, я в успокаивающем жесте сжала пальцы.
– Думаю, разумнее дать нам договорить.
– А вы еще не все сказали? – ехидно осведомился главный аналитик.
– Даго! – одернул его Диего.
– Не все. За столетия с момента раскола корпорация многое пережила. Она боролась с инквизицией, невежеством, правительствами, дуовитами, и все это закончилось внутренним противостоянием. Посмотрите, механизм работы Лемнискату нарушен, каждый филиал пострадал, мы у руин. Пройдет немало времени, прежде чем все войдет в колею. А что потом? Снова противостояние? Снова опасность? У творцов достаточно опасностей в прошлом, и притом на каждом шагу, нас с детства учат выживать, а вы снова хотите добавить к этому еще и опасения за свою жизнь в случае попадания на чужую территорию?
Я встала и прошлась по комнате.
– Ради чего? Разделение вам что-то даст?
– Если объединяться, то придется переосмысливать весь устав существования Лемнискату, а мы и так сейчас простаиваем, – заметил Ратский.
– Да мы сейчас практически полуразрушены! Неужели за ближайший год или два история, которую мы перестанем столь жестко контролировать, сильно изменится? Или для вас привычка и собственное удобство важнее нашей безопасности?
– Ты передергиваешь, – нахмурился Даго.
– Нет. Много чего случилось, мы многое пережили, многих потеряли. Нам удалось за это время победить как внешних врагов, так и собственную разрозненность. Через столько лет круг наконец замкнулся. Это наш шанс на то, чтобы стать единым целым, и упускать его глупо. Лично я в этом участвовать не буду. Или буду работать на единую корпорацию, или не буду работать вообще.
– Вера, это глупость… – начал Ратский.
– Поддерживаю! – перебил его Калеб.
– Что? – вскинулся Даго.
– И я, – кивнул нам Давид.
– Мы тоже поддерживаем, – сказала бабушка, переплетя свои пальцы с пальцами деда.
Оба кивнули.
– Поддерживаю, – твердо произнесла немногословная Лукреция.
Мы сидели и смотрели на растерянных членов совета, никто из них не мог нам ничего сказать.
– Да это бунт! – хмыкнул Давид.
– Раз вы снова хотите разрозненности, вам не привыкать, – отрезал Калеб.
