Михаил Костин - Время умирать
Вновь заработали катапульты. На этот раз в кожаные кошели закладывали глиняные сосуды, наполненные все тем же составом, сваренным аптекарями. Прислуга поджигала фитили, щелкали отпущенные рычаги, и сосуды, дымя горящей паклей, взмывали в небо. О тело башни разом разбилось полдюжины метательных снарядов. Вспыхнуло оранжевое жаркое пламя, заклубился зловонный, режущий глаза дым. Однако враг приготовился и к этому – через узкие, неразличимые для стрелков амбразуры обильно полилась запасенная вода, смывая со шкур тягучую, жарко полыхавшую жидкость. И все это время грозное сооружение настойчиво продвигалось к цели, Когда башня была в каких-то тридцати шагах, Айк увидел, как стоявший под навесом человек в полном доспехе с рыцарским гербом на груди опустил забрало, извлек меч из ножен. Следуя его примеру, остальные воины приготовили оружие.
– Ваше Высочество, уходите! – заорал прямо в ухо Айку молодой капитан, – скоро тут будет жарко…
Уйти, бросить своих людей на смерть, забиться в угол, как крыса, и ждать, пока торжествующий Бореалис выкурит тебя? Ну уж нет! Башня заскрипела, останавливаясь. Вот-вот опустится штурмовой мост, и ревущий поток наемников, размахивающих смертоносным железом, хлынет на стены, сметая все на своем пути. Айк, охваченный боевой горячкой, не заметил, в какой момент мир вокруг подернулся знакомой пеленой. Он вышел из своего тела и бестелесным призраком опустился прямо на площадку громадной осадной машины. Невидимыми руками Айк схватил рыцаря в серебристом доспехе за руку и столкнул вниз. Еще несколько солдат полетели в люк, ведущий внутрь. Закованные в сталь воины сбивали с ног тех, кто поднимался снизу. Возгласы ужаса наполнили башню – атакующие не понимали, что происходит. Тем временем Айк беспрепятственно прошел сквозь человеческое месиво, магическим зрением изучая конструкцию башни. Взор его выделил среди сплетения балок ту, что неплотно сидела в пазах. Подлетев под нее, Айк сдвинул толстый дубовый брус с места. Балка заскрипела, но тут боль пронзила все тело, мгла заволокла взор, а потом мир скрылся в ослепительной вспышке…
– Господин… вы ранены?! Лекаря, быстро! – вопил кто-то возле Айка.
С трудом раскрыв глаза, Айк увидел склонившихся над ним воинов. Он попробовал встать, но ощутил сильную слабость во всем теле. Башня так и замерла, не доползя каких-то двух десятков шагов до стены. Она сильно покосилась, из ее недр доносился треск ломающихся бревен, сливающийся с воплями людей. Вдруг, содрогнувшись до основания, деревянная махина начала крениться. Оборвался, повиснув на лязгнувших цепях, штурмовой мост. С хрустом подломилось сразу два колеса. Третье колесо слетело с оси. Крепко сбитые толстыми коваными гвоздями балки разъехались, словно жерди, связанные гнилой веревкой, и могучая конструкция разом обрушилась вниз, погребая под собой и жаждавших ворваться в город воинов, и несчастных рабов.
Айк почувствовал облегчение и тут же почувствовал невероятную слабость. Какая-то сила выдернула его из бытия, и он потерял сознание.
Глава 10
Дни тянулись. Мы шли, спали, прятались, снова шли. Подъем на рассвете, путь до полудня, сон, дорога – до самой поздней ночи. Мы сторонились людей, заходили в селения только в случае крайней нужды, ни с кем не заговаривали. Кролики и перепела, попавшие в силки, коренья и грибы служили нам пищей. Так мы добрались до Края Земли. Отыскав среди зарослей боярышника и дикого шиповника достаточно большую расщелину, где можно было укрыться, мы устроились у небольшого костерка, а потом Эйо отправился на разведку. Вернулся он затемно.
– Похоже, дорога свободна, патрулей не видно.
Я молча кивнул в знак согласия и подвинул к Эйо котелок, он взял ложку и доел жидкий суп из половинки пойманной куропатки. Почему-то мне снова стало тревожно. В поисках поддержки, я посмотрел на Эйо, на укладывающегося в расселине Ирка, сосредоточенно мастерившего себе постель из плаща и кое-как надерганной травы. Ирк полушепотом жаловался на тяжелую жизнь, вынуждающую его на старости лет, вместо того чтобы дать покой старым костям, морозить их в дороге на ночевках под открытым небом. Я задрожал: не от страха или холода – от ожидания неизвестно чего. Но, в конце концов, согревшись под теплым одеялом, я незаметно соскользнул в сон, словно сошел с тропинки в густую высокую траву. Перед глазами появился ночной военный лагерь, освещенный кострами. Слышались чьи-то голоса, ржание коней, лязг железа, треск ломаемых веток, смех и грубое пение. Ноздрей коснулись обычные для таких мест запахи лошадиного навоза, дыма и подгоревшей похлебки, причем, судя по всему, кашевары добавили в котел какую-то гадость вроде протухшей рыбы. Незримый, я двинулся по лагерю.
Солдаты на корточках сидели у костров, офицеры громко говорили в своих палатках, звеня кубками с вином. Судя по облику воинства, пестрым штандартам, нашивкам с незнакомыми символами и отсутствию рыцарской конницы, тут заправляли наемники. На окраине лагеря показалась небольшая таверна. Мимо проплыла замызганная вывеска и надпись на нескольких языках, в том числе и на северном наречие – «Хитрая лисица». На щите из досок была изображена лисица в шляпе, с важным видом пересчитывающая золотые монеты.
У входа, прямо в луже сидел мертвецки пьяный вояка, судя по нашивкам, офицер-наемник – залихватски закрученные усы, щетина, грязный бархатный плащ, дорогие перстни и украшенный самоцветами эфес меча. В голове мелькнула мысль, что если это страж, то к своим обязанностям он относится крайне скверно. Внутри таверны в глаза ударил свет множества свечей, льющийся с массивной кованой люстры, что на цепях свисала с потолка. У лестницы, ведущей в галерею второго этажа, где из-за полуоткрытых дверей слышались похотливые стоны и повизгивания, сидели и полулежали пьяные люди. На круглой сцене в центре зала среди пустых бутылок и объедков плясали усталые танцовщицы, прикрытые скудной одеждой. Чуть поодаль на длинных кожаных диванах развалилась группа вояк. Все богато, но безвкусно одетые, с дорогим оружием, в перстнях и золотых поясах, с длинными тяжелыми цепями на шеях. Возникло ощущение, что я попал в компанию отъявленных висельников и отбросов общества, словно тут собрались убийцы, грабители и бандиты с большой дороги. Лица многих были изуродованы шрамами, кое у кого не хватало глаза или уха, а у нескольких даже имелись клейма преступников. В центре этого жутковатого сборища восседал седой, хотя еще и не старый бородатый здоровяк в дорогом, но грязном парчовом кафтане с украшенными самоцветами и жемчужинами золотыми пуговицами, коих было не меньше трех десятков. Он чавкал и глодал огромный кабаний окорок. Жирный сок стекал по волосатым рукам.
– Что за поганое место? – изрек он, оторвавшись от мяса. – Ни хорошего борделя, ни даже приличного кабака. И мясо опять жесткое.
– Надеюсь, мы здесь надолго не задержимся, – откликнулся кто-то из сидящих рядом.
– Да упаси Дух! Еще неделька, и мы выкурим этого Айка Северянина, как крысу из норы.
Окружающие рассмеялись, но смех получился натужным, невеселым.
– А если так быстро не удастся? – выразил сомнение толстый мужик в черной кожаной куртке.
– Тогда мы раздавим этот город как орех! – прорычал здоровяк.
– Зря вы так легковесно рассуждаете, почтенный Симон, – произнес с сомнением человек, выделявшийся среди сборища благородным обликом и опрятным видом. – Ведь кто наши солдаты? Старых опытных вояк не так много, зато полно всякой швали, которую собирали по трущобам, кабакам и тюрьмам. Большей частью это пройдохи и лентяи, которые болтались на улице без всякого дела. У таких нет ни чувства долга, ни ответственности. Если новый правитель Лима Оз пообещает им деньги, они наверняка перебегут на его сторону.
– Бросьте, Эмилиано, – расхохотался бородач, – сколько бы им ни пообещали, это ничтожная сумма по сравнению с тем, что они награбят в этом городишке после моей сокрушительной победы.
– Победа! – расхохотался кто-то за соседним столом.
– И вообще, о чем мы тут рассуждаем? – прорычал здоровяк, – время у нас есть, деньги нам платят, и девок по округе вон сколько насобирали! Эй, хозяин! Вина! И гони новеньких, а то эти ползают, как сонные мухи.
В этот момент неведомая сила потащила меня из таверны. Голоса пирующих и пьяный хохот смолкли. Мгновением позже я очутился в темном тоннеле, подсвеченном лишь фосфоресцирующей плесенью на стенах. Пролетев подземным коридором, я оказался в сводчатом подвале. Оттуда я поднялся вверх и вырвался из крохотной часовни, скорее всего, когда-то она принадлежала Ордену Духов. Вокруг раскинулось кладбище.
«И куда это меня занесло?», – подумалось мне. Как будто отвечая, все та же невидимая сила вознесла меня выше. Внизу открылся целый город, и я полетел над его улицами и кварталами к трехэтажному зданию, где светилось всего одно окно. Я попытался разглядеть, что происходит внутри, но не успел – меня повлекло дальше, в одну из сторожевых башен городской стены. У подножия суетилось с десяток людей, а предметом их волнения была худощавая фигура в вышитом серебром плаще, лежащая на земле. Это был Айк. Он лежал неподвижно, глаза его были закрыты. На меня накатился страх: «Неужели мертв?»
