Саша Вайсс - Кровь моего врага
В зале вновь повисла липкая паутина тишины. Дху крутанулся вокруг своей оси, задыхаясь от ярости. Черные бусинки глаз неотрывно следили за каждым его движением.
– Ну?! Какого черта вы на меня таращитесь?! Я сказал – встать!!! – Никакого ответа не последовало. Исаир горестно вздохнул. Они принимали его за ярмарочного шута, за беззубую сварливую собаку, которая могла лишь лаять, но не кусаться. – Надоело до смерти… INCURTUS! – Группа оружейных стоек взлетела в воздух, исторгнув фонтан клинков и захватив с собой несколько гномов. Остальные продолжали спокойно сидеть, пронизывая дху ненавидящими взглядами. – Ну же! Сделайте что-нибудь! INCURTUS!!! – Исаир сощурился от слепящего огня, вылившегося из разломанных печей, и довольно оскалился. Он начал входить во вкус.
Спокойный голос заставил очередной сгусток огня потухнуть.
– Остановись. Даже если бы они понимали Всеобщий язык, они все равно бы не сдвинулись с места.
Добрую половину зала заполнили аккуратные ряды коренастых воинов, серебряные пятна их шлемов блестели в неясном свете огня. Судя по гневу, густым маревом повисшему в воздухе, от мгновенной смерти дху отделяло всего одно слово. Говоривший стоял впереди, тяжело опираясь на топор. Нахмуренные кустистые брови, упрямая линия рта, почти полностью скрытая густой, аккуратно подстриженной бородой. Сомнений не оставалось – перед ним стоял сам высокочтимый и вездесущий Главный Улль.
– Ты не на тех напал, дху. Мы не твои трусливые сородичи, мы – древний клан гномов, не покорявшийся никогда и никому. Если я отдам сейчас приказ, ты будешь утыкан болтами, словно еж, и не успеешь прочитать ни одного из своих заклинаний.
– Неужели? Болты, говорите? – Криво усмехнувшись, Исаир полез в карман штанов. Вспомнив, что все амулеты угодили на дно залива, он помрачнел и на всякий случай сунул руку за пазуху.
– Вот черт… – пробормотал он и обвел взглядом ощетинившуюся арбалетами толпу.
– Что-то потерял? – поинтересовался Улль.
– Нет. – Исаир сжал губы и поднял ладонь. Пламя забурлило с новой силой. – Совсем нет. Не стоит беспокоиться.
Предостерегающе скрипнули спусковые крючки. Исаир отвел руку за спину и облизнул пересохшие губы, оценивая расстояние до центра скопления гномов. Неожиданно натянутое молчание лопнуло от умоляющего женского крика.
– Постойте! Не надо стрелять! Не по своей воле мы проникли сюда. Мы пытались попасть к Вересковым пустошам. Гномий перевал оказался завален, благодаря вашим усилиям, как я полагаю. От подземного толчка пол бокового хода провалился, и мы попали в вашу сокровищницу. Никто не хотел беспокоить ваш город. Вся эта ситуация – огромное недоразумение, в которое мы попали не по своей воле.
– По своей воле или нет, никто не выпустит вас отсюда. Все ходы давно завалены, что с внешней, что с внутренней стороны Кольца. Думаю, вы уже это узнали, пытая одного из наших рабочих.
Мадея захлопнула рот. Сказать было нечего.
– Простите нас, – она наконец выдавила из себя и продолжила, тщательно подбирая каждое слово: – Что нам оставалось делать? С самого начала за нами гнались вооруженные воины, которые тоже собирались не беседы с нами вести. Это не оправдание убийства, но… – Она развела руками. – Мы были вынуждены.
– Вы думаете, что, сказав «простите», вы снимете с себя вину за изувеченное тело одного из наших братьев? – Печальный взгляд Улля сбил Мадею с толку. В нем не было ни тени ярости, лишь тоска по потерянному другу. – Если так, то вы глупы. Внимать голосу того, кто идет рядом с дху, опасно, и это знает каждый из нас. Вы не выйдете отсюда живыми, даже если перебьете половину нашего клана. Никто из моих братьев не отступит и будет лишь рад умереть за свой дом. – Он вздохнул и, словно нехотя, поднял руку в кольчужной рукавице. Вторя его движению, снова вскинулись арбалеты. Мадея зачарованно уставилась на устремленное прямо на нее оружие, затем покосилась на стоявшего рядом Исаира. Пан или пропал. Набрав побольше воздуха в грудь, она ткнула в сторону дху пальцем.
– Видите его? Он – Избранный. Я уверена, вы в курсе, что покоится у него в груди и чем оно грозит. Нас преследуют дху Ущелья Кошмаров, высшие эльфы Исраза… и люди из Зуннара. Скоро они будут искать его здесь, в вашем городе. Они заглянут в каждый угол, поднимут каждый камень. Его будут разыскивать до последнего. И если вы нас убьете…
Внезапно Исаир почувствовал себя голым под сотнями изучающих взглядов.
– …Осколок объявится в другом месте. И вполне возможно, что он возникнет среди нас. Я знаю. – Улль перевел взгляд на Исаира и прищурился, будто всматриваясь сквозь мутное стекло. Спустя некоторое время он поджал губы и отвернулся. – Печально… Один раз ввязавшись в дела Внешнего Мира, мы сами станем его частью, что недопустимо. Так говорил мой отец, а до него мой дед и прадед. Это – суть сохранности нашего клана. Сперва проблемы Внешнего Мира запятнают наш разум, потом их привычки проникнут в наш обиход, а в итоге они втянут нас в очередную кровопролитную войну, бессмысленную и жестокую. Мир вокруг разлагается, подобно трупу, пожирает сам себя, но мой народ совсем не обязан следовать за ним. Всеми силами мы должны избежать подобного исхода. – Он закинул топор на плечо и стал неторопливо пробираться сквозь толпу. Около выхода из залы Улль обернулся. – Проведите их к Северной Лунной галерее. – Поймав непонимающий и вместе с тем ликующий взгляд Мадеи, он тихо повторил: – Запомните, я делаю это не потому, что пожалел или боюсь вас. Я делаю это ради моего народа.
– Ну вот и твой поворот. – Почти жизнерадостно сообщил Хафиз, кивком головы указав на широкую дорогу, уходившую влево. Впрочем, ее Линд заметил и без помощи милорда еще с вершины холма. Он опустил голову, уставившись себе под ноги.
– Милорд… Я буду вам полезнее в Тулле. Вы – мой повелитель, и я обязан быть рядом с вами. Обязан защищать вас ценой собственной жизни. – Заметив снисходительную улыбку вампира, Линд рассерженно замолчал. Дорога к горам на западе отталкивала его. Что он там не видел? Просто Хафизу стало скучно, и он избавлялся от Линда, как от ненужного мусора. Камня на шее, который не приносит пользы и лишь тянет вниз. Использованного сосуда с кровью.
Шепот над самым ухом заставил Линда вздрогнуть.
– Милый, не обижайся. Просто иногда ты себя немного переоцениваешь. – Тонкие руки Хафиза обвили его и по-хозяйски забрались под плащ. – Там, в горах ты будешь лишним грузом. Но, уверяю тебя, ты ничего не пропустишь. Я просто… прослежу за дху, не больше. А ты за это время наберешься сил в Видрире, до конца освоишься в новом состоянии и… может быть, даже научишься чему-нибудь новому. Я вернусь за тобой, будь уверен. – Цепкие пальцы упрямо пробирались сквозь складки туники. Линд почувствовал теплую щеку и краешек губ Хафиза на своей шее. Он прерывисто вздохнул, стараясь взять себя в руки.
– Конечно, милорд… – Дрожь, охватившая его, никак не желала униматься. – Я… слушаюсь и… повинуюсь.
– Прекрасно… – Хафиз еще немного постоял, словно наслаждаясь теплом чужого тела, затем освободил Линда от своих объятий. – Прекрасно. Палатку я оставляю тебе. Золота в кошеле хватит на комнату в приличной гостинице, если такие там еще остались. Заплати побольше, чтобы отбить у всех охоту задавать лишние вопросы, и жди меня. Ты все понял?
Удостоверившись, что Линд действительно все понял так, как нужно, Хафиз довольно кивнул и без лишних предисловий зашагал по дороге. Его фигура постепенно истончалась, пока не исчезла совсем, оставив после себя лишь шлейф багровой пыли.
С тоской оглянувшись в последний раз, Линд нехотя поплелся на запад, к темной кромке Хрустальных гор.
Когда впереди замаячило крохотное пятно света, эскорт из гномов остановился, предоставив эльфам добираться до выхода самостоятельно. В лицо дохнул свежий ветер. Это заметно улучшало настроение, несмотря на сужавшийся проход, впадины, булыжники под ногами и низкий потолок, из-за чего Исаир согнулся в три погибели. У самого выхода была навалена здоровенная куча камней, через которую пришлось перелезать на животе. Едва они опустили ноги на землю с другой стороны, как из тоннеля за спиной донесся рокот. Хозяева Драконьего Зуба решили не рисковать второй раз и завалили последний вход в их царство. Похоже, они всерьез решили ждать конца света, и ближайшие лет пятьсот на поверхности их не стоило даже искать. Но, учитывая знаменитое гномье упорство и замкнутость, это решение не стоило удивления. Чего нельзя было сказать о неожиданно пестром пейзаже, раскинувшемся далеко внизу.
Начиная от самого подножия горного кольца, простирались луга, усыпанные яркими облаками цветов. Почти у горизонта ковры лугов кончались, и начинались квадраты ухоженных полей, разделенные лучами широких дорог. От площадки, на которой стояли путники, вниз сползала аккуратная дорога, лепившаяся к склону, в конце своего пути погружаясь в море нежных лепестков. И никакого намека на начало зимы и лютые северные холода.
