Тим Скоренко - Ода абсолютной жестокости
– Где он? Жив?
– Жив. Мы подумали, что сегодня он нам может пригодиться.
Мы идём к дому Карлифа, к главному входу. Двери открыты. Только войдя внутрь, я понимаю, что я сделал. Трупы лежал даже не горами. Слоями. Первый слой равномерно покрывает пол. За ним – второй. Третий. Сверху тянет горелым.
– Дом горит, – говорит Виркас. – Думаю, нам стоит возвращаться к каравану. Золота у Карлифа мы уже немножко набрали.
– Пока я дрался.
– Да, пока ты дрался. Времени было достаточно.
Я вижу толстяка. Его держат двое деревенских парней. Его лицо в крови.
Он поднимает на меня взгляд, полный ненависти.
– Кто ты такой? – шипит он сквозь зубы.
– Меня зовут Риггер. А кто ты? – я усмехаюсь. Я страшен в этот момент.
– Мой брат… – говорит он и осекается.
– Что-то в последнее время я часто встречаю людей, у которых есть братья и сёстры. Мне это не нравится.
Я подхожу в упор и достаю нож.
– Что твой брат? – я чеканю слова.
Он молчит.
– Я буду резать тебя весь день. И всю ночь. И завтра. Что твой брат?
Ему страшно. Его жир трясётся.
– Что?
– Мой брат, – он делает паузу, – первый помощник наместника. Он поднимет против вас войска. Он сровняет вашу деревеньку с землёй…
Я не даю ему договорить.
– Касс – твой родной брат?
– Не родной. Неважно. Он мой брат.
– Касс, – отрывисто говорит Виркас.
Мы переглядываемся.
– Если люди смешивают свою кровь, они вправе называться братьями, – говорит Виркас. – Это принято в Фаолане.
– Сегодня нам предстоит ещё один штурм.
За моей спиной полыхает дворец Карлифа.
* * *Нас не трогают. Никто не трогает. Я еду на лошади, взятой из конюшни Карлифа. Я весь в крови. По обе стороны седла привязаны отрезанные головы. Отрезали наугад – наименее изуродованные. У каждого теперь есть лошадь. И у каждого – кровавый груз.
Нам встречается патруль. Он объезжает нас за несколько метров. Обычные жители стараются спрятаться в ближайшей подворотне.
Но мы едем не к обозу. К обозу отправлено два человека с грузом золота. Они справятся, я не сомневаюсь. Нас десять человек.
Точнее: девять человек и я.
Мы едем к замку первого помощника Касса.
– Прибыли.
Передо мной – площадь. Ровная, мощёная. Посредине – фонтан. Статуя мальчика, держащего птицу. Бьют тугие свежие струи. Солнце. Идиллия. Горожане смотрят на нас. Аккуратные, довольные, хорошо одетые.
Я еду вперёд. В моей руке – свёрток. За мной – моя импровизированная свита.
Замок – не замок, скорее, это дворец. Хотя есть и подобие фортификационных сооружений. Две башни с бойницами. Широкие резные двери выходят прямо на площадь. Над дверьми, довольно высоко, балкон с вычурными перилами. Я подъезжаю ближе и ору:
– Касс!
Мой рёв разливается по площади.
Молчание.
– Касс! – реву я ещё громче.
Балконные двери открываются. На балконе появляется фигура полного темноволосого человека. Вслед за ним выходят два здоровых лба, похожих на санлоновских быков. За ними – тонкая девушка с бледным лицом. Последним появляется согбенный человек в шутовском колпаке.
Полный – это, похоже, и есть Касс – смотрит на меня с долей презрения.
Я разворачиваю свёрток. Я держу за волосы голову Карлифа.
– Подарок тебе, Касс. Тело у нас. И останется у нас. И мы не будем кормить твоего братца зефиром и марципанами.
– Что тебе нужно?
– Ты – мне. Я – тебе.
– Что?
– Женщину. Если ты помнишь, была одна по имени Клифа.
– Была, – говорит он.
– Ну вот. Приведи её и получишь тело брата.
Мне не взять приступом замок Касса. Это я понимаю. Хотя я могу и ошибаться.
– Тебе придётся пойти со мной. Её не так и просто… – он делает паузу, – достать.
– Это ловушка, – шепчет Виркас. – Он тебя завлечёт в подземелье. И там ты не спасёшься.
Меня зовут Риггер. Я должен принять решение.
– У тебя есть двадцать минут на то, чтобы доставить её сюда, на площадь, – говорю я. – В противном случае мы уезжаем. И ты никогда не увидишь своего брата. А он никогда больше не увидит света. Мы зальём его в строительный раствор и похороним в каком-нибудь фундаменте. А потом вернёмся и возьмём приступом твой дом, как взяли его.
Касс думает.
– Хорошо, – говорит он. – Будь по-твоему.
В стене замка есть бойницы. Просто они замаскированы. В этот момент они открываются, и в нас летят стрелы. Я падаю под лошадь. Виркас тоже успевает спрятаться. На землю валится Микта с пробитым горлом.
– Он нарвался на серьёзные неприятности, – рычу я.
Интересно, они когда-нибудь видели человека, который способен забраться на балкон третьего этажа по отвесной стене без всяких приспособлений? Увидят.
Я поднимаюcь и бегу прямо к центральной двери. Стрелки из боковых бойниц уже не достают меня. Первый рывок по стене – и я добегаю до второго уровня. Тут есть карниз. Прямо над карнизом – узкая центральная бойница. Забираюсь на карниз, прямо с бедра стреляю вслепую внутрь бойницы. Судя по крику, я попал. Балкон надо мной. Снова отталкиваюсь, делаю два шага по стене и цепляюсь за край балкона. Подтягиваюсь. Через перила свешивается один из быков, пытается достать меня мечом. Держась одной рукой, другой вытаскиваю огнестрел и сношу ему голову. Прячу огнестрел обратно, подтягиваюсь и встаю на кромку.
На балконе – только второй бык. Он получает нож в глаз.
Перекидываюсь через перила. Балконная дверь заперта, но она – остеклённая. Я просто прохожу через стекло, как сквозь туман. Осколки осыпаются с моей одежды, когда я иду по ворсистому ковру к дальнему концу зала. Касс там. Его любовница и шут уже исчезли за дверкой в другом конце. Я мечу нож.
Нож попадает в Касса на излёте, тот хватается за ухо и мешкает несколько секунд. Этого времени мне хватает, чтобы пересечь комнату. Я цепляю его за шкирку и оттаскиваю от двери.
– Тебе конец, – говорю я. – Веди меня к Клифе.
Нож срезал ему мочку.
– Почему я должен тебя вести?
– Потому что сейчас я тебя убью и заберу с собой. И тоже залью в раствор, как и твоего паршивого братца.
Он думает несколько секунд.
– Пошли. Нам всё равно туда. Только имей в виду: мы не дойдём. Меня убьют, а тебе не дадут забрать труп. И ты не пройдёшь к своей Клифе.
– Тебе брат нужен?
– Мы обменялись кровью давно. Мне уже осточертело это братство.
Интересно, как там мои друзья на площади?
– Ты меня достал.
Я снимаю с пояса флягу.
– Пей.
– Что это?
– Пей, иначе сделаю, как сказал.
Он выпивает. Кашляет. Да, это крепко. Настойка.
Я кладу руку ему на лоб и начинаю нести абракадабру.
– Ipus virum manues hoptum…
Бред.
Он смотрит на меня дикими глазами. Я заканчиваю.
– Ты знаешь, что я сейчас сделал? – спрашиваю я.
Я ничего не сделал.
– Mortirum? – спрашивает он.
– Да. Mortirum. Теперь тебе придётся поберечь свою жизнь.
Он тяжело сглатывает. Я добавляю:
– Если я выйду отсюда с Клифой, я даю тебе слово Риггера, что ты останешься жив.
Надо отдать ему должное: он мужественный человек. В его глазах по-прежнему холод. Вполне возможно, он не поверил. Но рисковать он не будет.
– Ты смертный, – он констатирует факт.
В дверь раздаётся удар.
– Как и ты.
Он думает. Дверь трещит. И тут мне приходит в голову одна мысль.
– Существует обратное заклинание, – говорю я.
– Да, – он кивает.
– И ты знаешь, где его достать.
– Да.
– Теперь оно нужно нам обоим.
– Им может воспользоваться только смертный, – говорит Касс.
– Значит, мы бросим монетку.
Он думает, глядя на дверь.
– Пошли.
Он кричит:
– Это я! Всё в порядке! Не стрелять!
Удары прекращаются. Касс открывает дверь. За дверью – толпа телохранителей.
– Не стрелять, – говорит он. – Он со мной.
Я выхожу вслед за ним.
Мы идём: он, а затем я. Стражники провожают нас взглядами. От них так и веет недоверием. Касс может сейчас забежать в какую-нибудь дверь и исчезнуть. А меня убьют.
Впрочем, меня нельзя убить. Меня нельзя даже ударить.
Мы спускаемся по витой лестнице. Камень, дерево, ковры: интерьер не уступает императорскому дворцу Оменескорна.
Ещё ниже. Судя по всему, мы уже под землёй. Стражники идут за нами и перед нами.
– Не стрелять, – говорит Касс очередной группе поджидающих за поворотом коридора.
Отделки из дорогого дерева больше нет. Теперь под ногами – камень. В небольшом зале горит камин. Около камина – тяжёлая кованая дверь. Её открывают перед нами.
Подземелье. Я уже предвкушаю надпись «Здесь заканчивается бессмертие». Но подобной надписи тут нет. Мы попадаем в небольшой зал.
– Это моя игровая комната, – говорит Касс.
На стене распят человек: привязан верёвками. Сегодня Касс с ним ещё не развлекался: тело в порядке. Человек поднимает голову.
– Сука, – говорит он тихо.
– Нам дальше, – предупреждаю я Касса.
Касс понимает это не хуже меня. Он проходит мимо распятого. Краем глаза я замечаю у стены сложный механизм с множеством шестерен. Из механизма торчит человеческая рука. Криков нет: молчание.
