Анна Кувайкова - Мантикора и Дракон. Эпизод II
– Ня! – Шур’шун зажмурился, прижав уши к голове. – Ня! Ня! Ня-а-а-а!
– Отцепись, – тихо попросил Хаос.
Причинять боль любимцу он категорически не хотел, поэтому попытался отцепить Шуршика от себя обычным способом – вытягивая острые как иглы когти из своего тела. В ответ его ощутимо тряхнуло током, а сам пушистый зверёк зло зашипел. Прекрасно понимая, что, пока тот сам не слезет, его не снять с коленей, стихий глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки, и снова откинулся на спинку кресла.
Оставшийся, так сказать, малый круг Древних настороженно молчал, ожидая его дальнейших слов и действий. Будь на то воля Хаоса… Ох, жаль, что сейчас использование этой самой воли может аукнуться не самыми приятными последствиями для его подопечных.
– Ня? – настороженно пискнул Шуршик, скосив глаз на хозяина. Увидев, что тот больше не пытается встать, свернулся клубком на коленях, уцепившись хвостом за руку Хаоса, и замурлыкал. – Ня-а-а-а…
– Ня, ня, – едва слышно хмыкнул мужчина, поглаживая зверька за ушками. – Герой ты мой… Спаситель Древних…
– Твой глупый зверёк успокоился? – делано поинтересовалась Фати, закинув ногу на ногу и покачивая ею.
– Мама, я вас очень люблю, но советую быть осмотрительней в выборе слов и эпитетов в отношении моего фамильяра. Иначе уже ничто не спасёт ни ваш гардероб, ни вашу коллекцию туфель. Помнится, у вас страсть к натуральной коже… А у моего шур’шуна очень часто чешутся не только лапки, но и зубки. – Хищно оскалившись, Хаос перевёл взгляд на Ёфи. – Я хочу сделать предложение.
– И что же ты можешь отдать взамен? Чем пожертвуешь, Хаос, ради спокойной жизни девчонки? – Ёфи насмешливо покачала головой. – Не смеши. Ты же… Ты даже за нас ничего не предложишь, коли мы окажемся в беде. Что уж говорить о ней?
– Половину. – Его слова потонули в многоголосом хоре.
– Что-что? – Лай сделала вид, что прислушивается. – Что ты сказал?
– Я сказал, что отдам половину Аранеллы или любого другого мира, входящего в мой Дом, если ты избавишь её от влияния своего генома.
И снова тишина. Слова, произнесённые спокойным, вкрадчивым и чуточку ленивым тоном, произвели эффект нехилого фаербола, взорвавшегося прямо посреди зала. Древние в немом изумлении смотрели на совершенно серьёзного мужчину, лишь вежливо улыбавшегося им и не дающего возникнуть даже тени сомнения в искренности прозвучавшего предложения.
Отдать половину мира… Высокая цена за спокойную жизнь обычного живого существа. Хаос, не разменивавшийся на малые цели, не оглядывавшийся назад и шедший вперёд даже по трупам, сейчас терпеливо предлагал добровольно отдать власть в мире, причём в любом мире, входящим в состав колоды его Дома.
Сам же стихий молчал, сохраняя бесстрастное выражение лица. Словно маску надел, спрятав все эмоции внутри внешней скорлупы-оболочки. Было ли ему жаль возможных потерь? Ничуть. За столько лет он научился ценить главное, и материальное обеспечение себя, любимого хоть и бывало периодически в приоритете, на самом деле всего лишь являлось для него мелочной суетой. И коли ради спокойной жизни дочери нужно отдать мир… Хаос, не сомневаясь, отдаст его, если надо будет, принесёт на блюдечке с голубой каёмочкой и даже позволит помыкать собой, естественно, в разумных пределах. Что такое собственная гордость? Всего лишь ничтожный мусор, раз ты не можешь поступиться ею.
На мгновение прикрыв глаза, Хаос потянулся по тонким нитям связи к своей семье. Яркий, импульсивный блеск души Сэмиры, сейчас завораживающий своим таинственным мерцанием. Словно там хранилась великая тайна, доступная только его обладательнице. Белый, практически ослепляющий, с сине-серыми искрами принадлежал Асте. Он время от времени становился глуше, как будто хозяйка сознательно уменьшала его силу, скрываясь и выжидая удобного момента. Тёплый, согревающий и ласковый огонёк цвета кофе с молоком ластился к рукам и тянулся заключить в объятия, окружая своей силой и энергией, стремясь защитить, – Корана… Кто бы мог предположить, что её душа таит такие чувства? И последним робко горел яркий огонёк фиолетово-зелёного цвета, пугливый и опасный одновременно. Ниила. Их обожаемое чудовище.
Стихий улыбнулся, пряча улыбку за переплетёнными пальцами рук. Ему пришлось изрядно попотеть, чтобы научиться жить не только ради себя, но он справился. И нисколько об этом не пожалел.
Ёфи пошевелилась, хмыкнула, а после расхохоталась, откинув голову назад. Она искренне веселилась, не замечая, как резко изменилось настроение Хаоса, и если бы шур’шун по-прежнему не занимал колени своего владельца, то боя вряд ли удалось бы избежать. Стихий находился в нескольких шагах от того, чтобы вызвать Мать Землю на поединок чести. Тогда он бы с огромным удовольствием пробил её живот и вырвал сердце, смотря и наслаждаясь, как медленно, но верно жизнь покидает это хрупкое тело.
Отсмеявшись, Древняя удостоила его насмешливым взглядом и протянула:
– Право, Хаос, ты смешон. Но мне приятно видеть, как ты пытаешься выкупить чужую жизнь, даже через себя переступаешь. Вот только она – мой потомок. И не тебе критиковать или менять то, что заложено Творцом. Как бы заманчиво ни звучало твоё предложение, я вынуждена ответить на него отказом. К тому же она не так уж плохо справляется с тем, что я ей дала.
– Дорогая, но может быть… – Фанэт, заметивший, как побелело лицо Хаоса и заострились скулы, попробовал привлечь внимание своей спутницы, однако Ёфи поднялась с кресла.
Отмахнувшись от мужчины, она подошла к Хаосу и снисходительно потрепала его по волосам:
– Когда-нибудь ты, возможно, сможешь получить то, что хочешь. Но не в этот раз. Почему? Потому что она – носитель моего генома, а значит, мне решать, что с ней будет дальше. Если тебя это утешит, то её цикл практически подошёл к концу. Если девочка не напортачит что-нибудь в ближайшее время, то вскоре она станет самим совершенством.
Ёфи махнула рукой на прощание остальным и вышла из зала с довольной улыбкой на лице.
– Мне жаль, Хаос. – Фанэт потёр переносицу. По его лицу сложно было понять, о чём именно он думает, но улыбка вышла извиняющейся и сочувственной одновременно. – Ты сделал шикарное предложение, по меркам Древних. Всё же отдать мир или даже половину, это просто неслыханная щедрость с твоей стороны. Но Ёфи… Она вцепилась в своё дитя. И не отпустит её, что бы ты ни предлагал взамен.
– Хорошо. – Голос прозвучал спокойно и отстранённо, словно стихию действительно стало наплевать на предмет столь яростного спора. Он вежливо улыбнулся. – Благодарю за слова утешения, господин Фанат. – Снова ехидство и коверкание имени, словно попытка поддеть собеседника. – Но думаю, я в них не нуждаюсь.
– Как скажете, господин Хаос. – Улыбнувшись, Фанэт махнул рукой и исчез в чёрно-сером вихре, оставив после себя лёгкий след пепла на полу.
Стихий фыркнул. Смерть. Любитель лишней показухи. Нашёл благодарных зрителей и не стал упускать возможность покрасоваться перед ними.
– Хаос, тебе действительно придётся смириться. – Хемль заговорил посреди возникшей тишины, сложив ладони в молитвенном жесте.
Старик закрыл глаза, нахмурив брови. Вокруг него стал формироваться серебристый покров, что вызвало гримасу неудовольствия на лице стихия. Меньше всего ему сейчас хотелось услышать предсказание. Только кто его спрашивал?
По залу прошла волна магии и разнёсся глубокий, чуть дрожащий голос Хемля, наполненный мрачной торжественности и потусторонней глухоты:
– Та, чьи крылья спрятаны Судьбою, Нашла свой путь среди осколков боли. Держась одной лишь силой воли, Зажгла на небе новую звезду. Но крылья ночи настигают споро. И оставляют привкус страха на губах. И сердце, брошенное впопыхах, возможно, перестанет биться… Нам остаётся лишь надеяться… Молиться… И заставлять изрезанное сердце биться, лелея стёртые мечтанья в прах…
Слова падали тяжёлыми каплями, оставляя едкий зуд где-то в области позвоночника, словно по нему текла кислота, сжигая нервные окончания. Хемль был не простым оракулом. В некоторых мирах его прозвали Чёрной Меткой за пророчества, в основном сулившие беды и неприятности.
Именно поэтому Хаос очень надеялся, что строки, слетевшие с его потрескавшихся губ, относились вовсе не к той, о ком он думал и кому пытался помочь сегодня, торгуясь с Ёфи. Даже пальцы тайком скрестил, умоляя Творца снизойти до него и не дать очередному предсказанию сбыться.
Старик замолчал, разжав дрожащие руки, и сгорбился в своём кресле, опустив голову.
– Это… это было пророчество? – прочистив горло, поинтересовалась Айра. Высокая, тонкокостная худенькая девушка, с почти прозрачной кожей и огромными голубыми глазами, рассеянно провела пальцами по ярко-зелёным волосам. – Хемль… Это ведь было оно, да?
– Да, – тихо откликнулась вместо пожилого Древнего Фати, нервно прикурив сигарету и сделав глубокую затяжку. Постукивая пальцами по подлокотнику, она бросила короткий взгляд на Хаоса, нахмурив брови и о чём-то задумавшись. – И я не хочу знать, о ком оно было…
