Вячеслав Шалыгин - Хаоспатрон
– Выходит, что бывает, – спокойно парировал Лунев. – Не веришь, у Купера спроси.
– Спросишь у него… он в отключке до сих пор.
– Вроде зашевелился. Эй, Купер, ты живой?
– Говорила мама, ложись в дурку, сынок, – хрипло проворчал Купер. – Месяц полежишь, зато от армии откосишь навсегда. Не послушался… теперь жалею.
– С возвращением, – сказал Лунев. – Чем тебе здесь не дурдом?
– Об этом и толкую, – Купер поерзал, проверяя веревки на прочность. – Крепко привязали местные санитары… «иноверы-изуверцы». Сами-то далеко?
– Не видно нигде.
– Потому что им с Духами неохота сталкиваться, – заявил Гаврилов. – Вот увидите, я прав!
– Да типун тебе на язык, – Прохоров сплюнул через плечо. – Еще только с Духами нам не хватало столкнуться! Будто бы нам без них мало досталось!
– Тихо, пацаны! – вдруг насторожился Лунев. – Слышите?
– Опять? – Прохоров ухмыльнулся. – Ты уже запомни, что таких локаторов, как те, что у тебя, нет больше ни у кого, даже у акустиков на корабле.
– Тихо, говорю!
Андрей обернулся в сторону просвета напротив ямы. Если смотреть с новой позиции морпехов, яма находилась в конце чего-то вроде естественной зеленой аллеи, и на сорок метров к востоку видимость была отличной. Вот почему, когда Лунев взглянул в восточном направлении, услышанные им посторонние звуки – шорохи и шелест – совместились с изображением, и Андрею открылась полноценная картина происходящего.
Честно говоря, лучше бы не открывалась. Умер бы спокойно, даже не поняв, от чего, да и все дела. А так, похоже, перед смертью предстояло еще понервничать и помучиться. Особенно – понервничать.
По лесу медленно, но верно – со скоростью приблизительно метр в секунду – и прямо на морпехов двигалась едва различимая стена из дрожащего, словно марево над перегретым шоссе, воздуха, а за ней будто бы шел материализованный мультик, только с привычной натуральной частотой кадров.
Заключалась жутковатая мультипликация в следующем: деревья, кусты и трава вдруг локально обретали способность шевелиться не только под напором ветра, а самостоятельно, и на какой-то миг формировали из своих листьев, веток и травинок подобие огромной человеческой фигуры – метров трех ростом. Затем эту же фигуру лепила зелень, растущая впереди, а ветки и листья на предыдущем участке зарослей безвольно повисали, как, впрочем, и положено приличным растениям. Таким образом деревья и кусты передавали друг другу своеобразную эстафету анимации. У сторонних наблюдателей создавалась полнейшая иллюзия, что сквозь джунгли идут некие зеленые великаны-гуманоиды. Но идут, не проламываясь сквозь густые заросли, а как бы формируясь из зелени, исчезая и снова формируясь, но уже чуть дальше.
Что примечательно, на открытых участках существа из зелени не исчезали, а словно уходили под землю по плечи. Над поверхностью оставались сделанные из дерна головы, которые не прорезали почву, оставляя за собой траншеи, а приподнимали ее верхний слой и гнали его вперед, как причудливую волну формы человеческого скульптурного бюста. Достигая новой «зеленки», существа опять вставали в полный рост и снова гнали по зарослям загадочную волну, образующую их тела.
С одной стороны, ничего пугающего в этих существах не было. Они не скалились, не показывали жестами, что намерены стереть всех на своем пути в порошок, но смотреть на них все равно было страшно. Просто потому, что… страшно!
– Духи! – дрожащим голосом проронил Гаврилов. – Что я говорил! Это лесные Духи!
– Тихо ты! – громко шепнул Прохоров. – И не дергайся! Может, не заметят!
Волна дрожащего перегретого воздуха прошла над местом побоища, и тела погибших кхмеров начали стремительно превращаться в гнилую зеленую кашу – ту самую плесень, которая сыграла с морпехами злую шутку на каменистом склоне. Зелено-бурая гниль быстро расползалась по земле и исчезала среди травы, а на месте оставались только шмотки – тоже насквозь гнилые, и неорганические артефакты, например, металл, то есть оружие. Все остальное, включая деревянные приклады автоматов и рукоятки ножей, становилось гнилью и трухой.
Как повлияет вибрация странной волны на живые организмы, бойцы узнали уже в следующий миг. Дрожащий воздух вызвал нестерпимый кожный зуд и заставил мелко вибрировать внутренности. Морпехи принялись невольно извиваться, трястись и даже клацать зубами, а когда первая реакция прошла, каждый начал сходить с ума по-своему. Лунев стиснул зубы, крепко зажмурился и затрясся, словно от холода, Прохор начал рычать и ненормально ржать одновременно, Гаврилов заскулил, а Бондаренко принялся кряхтеть, будто бы поднимал какие-то тяжести.
Демаскирующие телодвижения и звуки, издаваемые морпехами, не сразу привлекли внимание невероятных существ. Лишь когда одно из существ трансформировало зелень поблизости от Купера, даже прихватило ветку дерева, к которому он был привязан, и Федор заорал от страха, зеленый Дух резко обернулся в сторону Купера.
Момент был, что и говорить, критический, но Дух почему-то задумался и не размазал Федора по пальме тонким слоем, предварительно превратив его в плесень. Может, потому, что Бондаренко прекратил орать и замер с открытым ртом и квадратными от страха глазами?
– Купер, замри! – с запозданием шепнул Андрей. – Он тебя не видит!
Опровергая версию Лунева, существо вдруг раскрыло условный рот точно, как Федор, и громко зашелестело.
– А-а, – вдруг заорал Прохоров, легко отлепляясь от пальмы и бросаясь к ближайшей кучке не сгнивших вещей.
Лунев удивленно обернулся, и тут до него дошло, что он тоже больше не привязан. Андрей сильно оттолкнулся от дерева, тоже бросился к ближайшей груде железа и выхватил из нее здоровенный тесак для прорубания джунглей, местный аналог мачете. Прохоров отыскал что-то похожее. Вооружившись, бойцы развернулись и начали кромсать заросли, из которых был сделан Дух, заинтересовавшийся Купером.
Активность садовников-любителей явно не понравилась Духу. Видимо, он не планировал на сегодня художественную стрижку своей кроны. Существо громко зашелестело, ударило веткой Луневу по рукам, выбив мачете, а затем хлестануло Прохора, да так, что тот отлетел на пять метров.
Но хуже было другое, Лунев и Прохор привлекли внимание остальных Духов. Существа начали приближаться, заключая морпехов в плотное кольцо. Пока Андрей подбирал свой тесак и помогал подняться Прохорову, Купер тоже отыскал нож, а еще выудил из плесени пару гранат. Бойцам оставалось выстроиться, как те кхмеры, в круг, и принять последний бой, но для комплекта не хватало Гаврилова. Он стоял, прижавшись спиной к своему дереву, и не шевелился. Казалось, даже не дышал. И Духи проходили мимо него. Они снова будто бы не видели матроса.
– Все-таки в этом был какой-то смысл, – проронил Лунев.
– В чем? – потирая ушибленную грудь и морщась, спросил Прохоров.
– Возможно, привязав к деревьям, фаранги хотели не подставить нас, а наоборот – спасти.
– Ты серьезно?
– Наверное, пока мы были в плотном контакте с пальмами, Духи считали нас их частью. Если б Федор не заорал… они так и прошли бы мимо.
– Я непроизвольно!
– Претензий нет, – Лунев поднял тесак над плечом. – К бою, пацаны.
– Гнилостно-плесневых удобрений в почве скоро станет явно больше… – Купер подкинул на ладони гранату. – Как думаете, поможет?
– Не спеши, – Андрей качнул головой. – Меня смущает, что мы вдруг отвязались. Как?
– Веревки перерезаны, – Купер кивком указал на обрывки веревок, которые валялись у ближайшего дерева.
– Ну, с богом…
Прохоров тоже поднял тесак и уже открыл рот, чтобы заорать «Ура!» и броситься на ближайшего Духа, но неподалеку вдруг стукнул одиночный выстрел и пуля едва не срезала сержанту кончик носа. Прохор отпрянул, обернулся и беззвучно выругался. Андрей тоже мельком взглянул на стрелка, а затем толкнул сержанта в бок и взглядом указал в противоположную сторону, туда, где секундой раньше было больше всего зеленых Духов.
Ближайшие заросли вместе с интегрированными в них существами вмиг превратились в мельчайшую, свежую, прохладную, влажную зеленую пыль. И запах разлился волшебный, как на сенокосе. И это всего лишь после одного выстрела. Зона поражения выглядела даже слишком серьезно. После выстрела образовалась лишенная растительности и присыпанная зеленой пылью просека примерно десять на сто метров.
Стукнул еще один выстрел, и просека прямо на глазах у морпехов сделалась вдвое длиннее. Но самое главное, Духи резко подались в стороны, практически шарахнулись и от просеки, и от бойцов, стоявших в ее начале. Правда, совсем лесные Духи не исчезли. Просто отошли подальше и принялись возмущенно шелестеть листвой и угрожающе скрипеть ветками и сучьями.
– Даже не знаю, кого больше бояться… – с вымученной усмешкой произнес Прохоров, оборачиваясь к стрелку, – этих леших или ожившую утопленницу.
