Вера Чиркова - Искаженное эхо
С этими словами дракон словно растаял, и, сколько Аркстрид ни оглядывала окрестные кусты магическим зрением, нигде не обнаружился яркий кокон его силы.
Отдыхать он пойдет, ехидно ухмыльнулся Арсений, осторожно подхватывая девушку под локоток, небось снова отправился коньяк ведрами жрать в обществе демона, знаем мы его отдых.
Но за объяснения и своевременную помощь землянин все же испытывал к Аджарру искреннюю признательность. И старался не думать о том времени, когда прибудут последние переселенцы и ему придется самому выкручиваться из кучи проблем. Конечно, опыт управления у него кое-какой есть, и печальный вывод, что никому не следует доверять безоговорочно, Арсений для себя сделал. А вот как устроить всё так, чтобы ситуация не повторилась, еще предстоит думать и думать. Но только не сейчас, когда до площади осталось всего пара сотен метров, а рядом с ним идет девушка, одно прикосновение к которой заставляет мужчину остро жалеть о невозможности мгновенного переноса на необитаемый остров.
Вот там Арсений быстро сумел бы объяснить этой синеглазой льдышке, насколько нужна она стала ему всего за несколько дней. Он постарался бы отогреть эти прохладные ладошки, растопить царящие в прекрасных глазах настороженность и отчуждение, разбудить доверчивый смех.
– Сен… – робкий взгляд ведущей напомнил землянину, что сейчас не время предаваться таким мечтам, иначе придется бежать к морю открывать купальный сезон, – а старейшин ты сюда брать не хочешь?
– Не хочу, – тяжело вздохнул он, разом опускаясь с небес на землю, – очень не хочу. Но придется. Понимаешь, так я воспитан, люди – это самая большая ценность на свете. Каждый человек, умный или глупый, добрый или злой. Моя мама учительница… дома частенько бывали такие разговоры. Она всегда говорила, дети рождаются с разными глазами, волосами и лицами, даже болезни и характеры у всех разные. И только мозг одинаково чист, и от того, кто и как закладывает в него первые понятия о добре и зле, зависит, каким вырастет человек. И чем дольше я живу и общаюсь с людьми, тем больше убеждаюсь, насколько мудра моя мама. Вот и твои старейшины… они наверняка по натуре не злые, просто их так воспитали… и дома́, и учителя, и жизнь. Только я пока не знаю, как уберечь этот мир от их правил… ведь наверняка ведьмы захотят и тут все держать в своих руках. Может, поэтому дракон и старается наделить меня магией… чтобы было чем защищаться.
Дальше они шли молча, Аркстрид напряженно о чем-то размышляла, и Арсений не решался ей мешать. Просто чуть приотстал, чтобы без помех любоваться изящным профилем и выбившимися из-под небольшой меховой шапочки прядками русых волос.
Ведущая оглянулась на спутника, лишь дойдя до площади, где сновали воины ее дома, разводя людей по комнатам и подтаскивая на столы, поставленные прямо на едва пробившуюся траву, миски и котлы с едой.
– Я буду тебе помогать… силой и научу некоторым простым ритуалам, которые не позволят застать врасплох. Сейчас я пройду, просмотрю новеньких, потом займемся обучением.
От этих слов в душе Арсения даже птички запели, и он торопливо закивал: ну вот как это она замечательно придумала – вдвоем заняться обучением!
– Сен, – подбежавшая к ним Урса явно была чем-то сильно озабочена, – тут дети, они ничьи… как селить будем?
– Веди их в ближайший к нам дом с другой стороны площади, – скомандовал Арсений, жизнь как обычно вносила коррективы в первоначальные, хотя и смутные планы, – я сейчас подойду.
Он проследил взглядом за подручницей, широко шагавшей по направлению к довольно большой толпе детей разного возраста, и обернулся к ведущей, но ее уже не было рядом.
– Вот так всегда, – сварливо проворчал землянин, – на самом интересном месте!
И заторопился к столу, где втора раскладывала по мискам щедрые порции мяса.
– Харрис, там Урса детей отдельно устраивает, нужно будет им еду прямо в дом отнести, – мягко тронув женщину за плечо, попросил Арсений. – Я иду туда.
– Хорошо, – коротко кивнула она, понимающе усмехнувшись, кто бы сомневался!
Может, другие хозяйки… или как его теперь звать? И пошли бы первым делом знакомиться с самыми сильными и уважаемыми из гостей, а вот он пойдет устраивать ничейных малышей, и гром побери, если ей это не нравится!
Дом, стоящий первым по правую руку от центрального, был абсолютно таким же по планировке и отличался только низким, в одну ступеньку, крыльцом.
Дети уже стояли в холле, озираясь со смущенным любопытством, им ещё не верилось, что вот тут они будут жить. Может, временно… только на одну ночь, старшина Барвил говорил: не особенно распускайте там слюни, переночуем, приглядимся и пойдем подальше от них, нам с хозяйками домов в одном месте не ужиться. А вот странный трутень, одетый в очень ловко обтягивающие его длинные ноги темные штаны из неизвестного полотна, сказал совсем другое. Что это он тут хозяин, и если люди Барвила не захотят слушаться, то могут идти назад.
А назад ребятишкам, сразу оценившим разницу в погоде, никак не хотелось. В тесных рыбацких хижинах, сложенных из неотесанных камней, всегда холодно и сыро, несмотря на то что в открытых очагах все время тлеет торф, заготовленный летом на болотах. И еще там воняет рыбой, потом и отхожей бадьей, стоящей в тесных сенцах.
Вот только как бы объяснить этому трутню одну подробность: они, сироты, хоть и подчинялись старосте, но всегда были сами по себе. Даже хижины у них были свои, и старшие подростки усердно работали все лето, чтобы запасти на зиму достаточно сухой рыбы и зерна, выменянного у селян на жир морских буйволов.
– Ну, не устроились еще?! – бодрый голос Сена внес сумятицу в настроение детей.
Они даже сжались, ожидая, что сейчас прозвучит привычный окрик: «А ну-ка, вон отсюда!»
Но странный хозяин этого мира сказал совершенно неожиданную вещь:
– Тогда так, ребятишки, решайте сами: немного перекусите и потом пойдете мыться и переодеваться или потерпите, сначала устроитесь, а потом кушать?
– Устроимся, – шмыгнул по привычке носом подросток лет одиннадцати и озадаченно прислушался к своему телу.
Простуда, подхваченная на последней рыбалке, не отпускала Кадира всю зиму, поджаривая на невидимом огне нутро и забивая непробиваемой пробкой нос, заставляя постоянно ходить с приоткрытым ртом. В последние дни хворь осела в груди тяжелым комом, приносившим страшную боль при малейшем движении, а этот странный мир одним махом задавил проклятый недуг, и теперь парнишка до жути боялся возвращения к промерзлой землянке и замучившей боли.
– Ну, хорошо, как скажете. Урса, пусть девочки занимают ту сторону, а мальчики – эту. Да, малышей расселяй в самые дальние спальни, ближе к туалету. А ты назначаешься старшим помощником Урсанит по мужской половине. – Необычные черные глаза испытующе глянули на подростка, а их хозяин серьезно предупредил: – И кстати, первое правило: слово «трутень» в моем мире отменяется. Маленьких зовем мальчиками, побольше – пацанами и парнями. Взрослых – мужиками. Как тебя зовут?
– Кадир.
– Урсу слушаться обязательно, если будут недоразумения, разбираться буду сам. Всё понял?
– Да.
– Тогда идите, только одна просьба: если у кого-то есть еда, оставьте в кухне, в спальни не носите. А то всё вмиг рыбой провоняет. Да не бойтесь, никто ничего не возьмет. И вообще, кормить вас будут хорошо.
– Сен, нужны дрова, воду согреть, мы же не знали про детей, этот дом не топили… – пробормотала подручница, растерянная свалившимися на нее обязанностями.
Когда Сен говорил про детей, она в простоте душевной решила, что речь идет о детях их дома и даже немного позавидовала Парбин, получившей намного более почетную должность. Зато теперь понемногу начинала догадываться, что ее войско будет намного больше, чем у подруги. И во много раз беспокойнее. Сейчас она уже не стала бы сокрушаться по поводу слишком легкого задания.
– Я позову, устраивай девочек. – Арсений открыл дверь на крыльцо и, недолго думая, зычно крикнул: – Иннуман!
Гарана примчалась буквально через минуту, вытирая тряпкой руки, видимо, помогала на кухне.
– Этот дом не натопили, а детям нужна теплая вода, чтобы умыться. Ты у нас сообразительная, вот и придумай, где ее взять, – скомандовал Арсений и спокойно потопал на половину мальчишек, здраво рассудив, что не у него одного должна за всё болеть голова.
В дальней комнате правитель обнаружил несколько малышей, робко стоящих возле кроватей, и сразу догадался, отчего они притихли. Боятся. И чистых тюфяков, и того, что будет холодно. Одеял дракон не запас, видимо, знал, что у каждого гарана есть свое. Не подумал только о вот таких беспризорниках, у которых одно одеяло на троих или четверых и согреваются они как щенята, сбившись в кучу. Да и те одеяла, что имелись, были донельзя засаленные и многократно заштопанные.
– Давайте так, самые маленькие будут спать по двое на кровати, а старшие по одному, – мягко предложил детям Арсений, – а вот одеяла свои несите в холл, ну, в тот первый зал, возле входа. Мои воины попробуют их помыть, а вам сейчас принесут другие. И печь натопят. Кадир, командуй друзьями. И отправляй умываться тех, кто занял себе место и вынес одеяло. Запомните, грязнуль я не потерплю.
