Джо Аберкромби - Полвойны
Армия праматери Вексен начала прибывать.
Войска размеренно шли по северному тракту упорядоченной колонной, железным змеем. В голове огромный штандарт Верховного короля; тут и там над скоплением воспаряло солнце Единого Бога о семи лучах; прапоры сотни с лишним знатных витязей вяло покачивались в вечерней тиши. Они приближались, топоча по останкам погибшей деревни, прибывая и прибывая – вытянутый хвост терялся в дымке у горизонта.
– Новые все подходят – когда они кончатся? – услышал Рэйт шепот Скары.
– Я-то надеялся, что разведчики ошиблись с их численностью, – пробурчал Синий Дженнер.
– Похоже, ошиблись, – рыкнул Рэйт. – Слишком мало назвали.
На стенах издевательский смех сменялся мрачными ухмылками, а потом еще более мрачными хмурыми минами. Могучий змей раскололся надвое, обогнул крепость, как волна обтекает остров, и воины Нижнеземья, Инглефолда и Ютмарка взяли Мыс Бейла в кольцо – от восточных до западных скал.
Они не нуждались в показном, вызывающем бахвальстве. Их число само говорило на языке грозы и бури.
– Матерь Война простерла над Мысом Бейла крылья, – пробормотала Ауд.
Теперь подходила армада повозок, ломящихся от припасов, а за ними бесконечные толпы рабов и домочадцев, торговцев и слуг, жрецов и барышников, землекопов и гуртовщиков вместе с мычащим и блеющим стадом коров и овец, чье поголовье посрамило бы любой скотный рынок.
– Целый город в пути, – пробормотал Рэйт.
Смыкалась тьма, и лишь сейчас показался арьергард – река мерцающих факелов. С виду из диких земель – пламя высвечивало костяные бунчуки, голые торсы иссечены шрамами, обмазаны боевой раскраской.
– Шенды, – определил Рэйт.
– Не заклятые ли враги Верховного короля? – спросила Скара, голос звенел пронзительнее обычного.
Губы матери Ауд были сжаты в тонкую линию.
– Праматерь Вексен, должно быть, убедила их стать нашими заклятыми врагами.
– Говорят, они пожирают пленников, – бормотнул кто-то.
Но Синий Дженнер гневно сверкнул глазами на ропчущего:
– Не попадайся в плен.
Рэйт примерился вспотевшей ладонью к рукоятке щита и оглянулся на гавань, где под оградой цепей до сих пор полно кораблей, готовых унести тысячу защитников подальше…
Он надкусил язык, впиваясь, пока не почувствовал кровь, и заставил глаза вернуться к воинству, что собиралось у стен. Прежде он никогда не боялся сражений. Может, потому, что соотношение сил было всегда в его пользу. А может, оттого, что тогда не терял ни службы, ни семьи, ни надежды вернуть их назад.
Говорят, тех, кому нечего терять, стоит бояться. Но сильнее всего боятся они сами.
– Смотри! – Скара ткнула в ряды Верховного ко- роля.
Кто-то пеший шел к крепости. Вразвалку – так бы ты шагал не к вражьему острогу, а во дворец к приятелю. Воин в ярких доспехах – они отражали отсветы горящего корабля и, казалось, тоже пылали. Воин с длинными волосами – их растрепал ветер – и чудно мягким, юным, симпатичным лицом. Он не надел щита, и его левая рука свободно покоилась на эфесе.
– Йиллинг Яркий, – зарычал Дженнер, обнажая последние оставшиеся зубы.
Йиллинг остановился – он давно пересек расстояние выстрела – улыбнулся забитым людьми бойницам и позвал, светло и чисто:
– Короля Атиля часом там с вами нет?
Приятно было услышать голос короля Атиля, точь-в-точь такой же небрежный и грубый – хоть один враг перед ним, хоть десять тысяч.
– Ты тот муж, которого кличут Йиллингом Ярким?
Йиллинг вычурно пожал плечами:
– Кому-то надо им быть.
– Тот самый, кто убил пятьдесят человек в битве при Форнхольте? – выкрикнул Горм с крыши башни Гудрун.
– Трудно сказать. Я убивал, а не подсчитывал.
– Тот, кто одним ударом срубил носовую голову с корабля принца Конмера? – задал вопрос Атиль.
– Все дело в запястье, – объяснил Йиллинг.
– Тот, кто подло убил короля Финна и его беззащитного служителя? – гаркнула Скара.
Йиллинг улыбался и улыбался.
– Айе, тот самый. Эх, вы бы видели, что я прямо сейчас учинил с ужином. – Он весело похлопал по животу. – Настоящую бойню!
– Ты помельче, чем я ожидал, – бросил Горм.
– А ты побольше, чем я осмеливался надеяться. – Йиллинг намотал на палец длинный локон. – Здоровые мужики забавно и долго грохочут, когда я сбиваю их с ног. Я смущен, обнаружив Железного Короля с Крушителем Мечей запертыми, как хряки в свинарнике. Я считал – они-то наверняка с удовольствием померяются со мной во владенье мечом, сталь на сталь.
– Терпение, друг. – Горм облокотился на зубец, свесив руки. – Дай срок, познакомимся поближе – глядишь и убью.
Атиль строго кивнул:
– Добрый враг почитай как добрый друг, созревает не сразу. С конца сказку не сказывают.
Приторная Йиллингова усмешка расширилась.
– Тогда я жду своего часа и искренно рассчитываю убить вас обоих, когда он пробьет. Жаль отказывать скальдам – у них вышла б замечательная песня об этом.
Горм вздохнул:
– Скальды так и этак найдут, о чем спеть.
– Где Колючка Бату? – спросил Йиллинг, озираясь, словно она могла спрятаться во рву. – Я убивал женщин, но не таких, как она, знаменитых.
– Несомненно, она тебе лично представится, – сказал Атиль.
– Несомненно. Такова судьба любого сильного воина – однажды встретить на своем пути более сильного. Сие наше благо и наше проклятие.
Атиль опять кивнул:
– Всех нас ждет смерть.
– Вот именно! – Йиллинг раскинул руки, перебирая пальцами. – Долгие годы я томлюсь по моей любимой повелительнице, но настолько умелого воина, чтоб нас с нею познакомил, пока не сыскал. – Он повернулся к пылающему кораблю. – Вы сожгли мою лодку?
– Любезный хозяин отведет гостю местечко у огонька, – воскликнул Горм, и шквал глумливого хохота пронесся над бойницами. Рэйт вымучил пришибленный смешок, пусть и ценой геройских усилий.
Однако Йиллинг только повел плечами:
– Глупая трата. Корабль-то был превосходный.
– После захвата твоих кораблей сами не ведаем, к какому их делу пристроить, – прогудел Горм.
– К тому же у вас не хватает людей их занять, – молвил Йиллинг, вновь обрывая веселье. Он вздохнул, обращаясь к пламени: – Его носовую фигуру я вырезал сам. Ладно, что сгорело – сгорело, такое у меня присловье, и его не разгореть обратно.
Скара вцепилась в кладку.
– Ты безо всякой цели спалил пол-Тровенланда!
– Ага! А вы, наверно, юная Скара, королева недогорелых ошметков. – Йиллинг надул полноватые губы и вперил обиженный взгляд. – Хотите, стройте из меня злодея, ваше величество, вините за все ваши утраты, но я не нарушил ни единой клятвы и преследовал благородную цель: заставить вас склониться перед Верховным королем. А еще… пожар – это так мило!
– За один миг сгорает, что строилось целую жизнь!
– Вот это и мило. Но ты, как ни крути, все едино скоро склонишься перед Верховным.
– Не бывать этому, – взревела она.
Йиллинг погрозил пальцем.
– Все так говорят, пока им не подрежут на ногах сухожилия. А потом, поверь, они быстро опускаются наземь.
– Это всего лишь слова, – проговорил Синий Дженнер, увлекая Скару от края. Но если слова – оружие, то Рэйту показалось, Йиллинг в этой стычке взял верх.
– Ты явился сюда стоять и брехать? – Горм широко потянулся и сладко зевнул напоказ. – Или взять наши стены? Даже коротышки забавно хрустят, когда я сбрасываю их с такой высоты, а я сейчас не прочь поразмяться.
– Ух-х, справедливый вопрос! – Йиллинг присмотрелся к синюшному небу, потом к своей рати, усердно окружающей Мыс Бейла кольцом острой стали, которое непрерывно росло. – Во мне сейчас два намерения… давайте кинем жребий и предоставим Смерти решать. Идет, королева Скара?
Скара судорожно дернулась и покрепче схватилась за руку Дженнера.
– Орел – мы идем за вами, решка – мы остаемся! – И Йиллинг щелчком подбросил монетку, оранжевый промельк при свете его горящей ладьи, дал ей упасть в траву и, подперев бока, уставился вниз.
– Ну что? – окликнул Горм. – Орел или решка?
Йиллинг разразился хохотом.
– Не знаю. Она укатилась! Бывает же, а, Крушитель Мечей?
– Айе, – с какой-то досадой буркнул Горм. – Бывает!
– Пускай лежит там до завтра. У меня предчувствие, что вы никуда отсюда не денетесь.
Воитель Верховного короля, по-прежнему с улыбкой на нежном, гладком лице, повернулся и беззаботно направился к своему строю. На расстоянии двух выстрелов лучника от стен там принялись вколачивать в землю колья.
Терновый обруч, шипами внутрь.
31. Запретный город
Ни воспаленный бред, ни ночной морок, ни кошмарная блажь безумца не могли сравниться с явью Строкома.
