Анна Кувайкова - Мантикора и Дракон. Эпизод I
Определённо стоит поинтересоваться у Коры, как она умудрялась с ним справляться. Хотя, возможно, у матерей в этом деле особый дар.
Пройдя к разворошённой кровати, аккуратно снял с плеч сына, устроив его на покрывале. Рагдэн практически мгновенно превратился обратно в мальчика. Сев на край, начал болтать ногами в воздухе, поглядывая то на меня, то на нашего гостя. Однако, несмотря на довольно бодрый вид, я без особого труда подметил, что глаза у ребёнка красные, он шмыгает носом и ему явно больно глотать. Температуры пока нет, но всё идёт именно к этому.
– Па-ап, а почему этот дядя такой странный? – задал вопрос мелкий, с любопытством рассматривая суетившегося на кухне Сурина, одновременно с уборкой посылающего в мой адрес проклятия, правда стараясь сдерживаться и не ругаться в обществе ребёнка.
– Хм… В каком смысле «странный», сын?
Подойдя к одному из шкафов, в котором хранились зелья, внимательно осмотрел его содержимое. Честно говоря, я немного растерялся. О том, как лечить взрослых людей и нелюдей, знаю, а вот что можно дать мелкому – не представляю…
– Ну, он вроде бы человек, – задумчиво протянул мелкий, почесав нос. Чихнул и скуксился. – Но ещё он чем-то на маму похож… Как будто в нём есть кто-то ещё…
– Угум, – не особо вслушиваясь в то, что говорил ребёнок, пытался сообразить, как его вылечить. Вздохнув, поинтересовался: – Рагдэн, ты раньше болел?
– Ага, – счастливо улыбнулся ребёнок.
– И как тебя мама лечила?
– Она сначала очень долго ругала деда за то, что он задумался и снег наколдовал. – Снова чихнув, мелкий потёр нос. – А потом дала мне горячего молока с мёдом и сливочным маслом, закутала в плед, давала дышать над картошкой и…
– А магией лечить не пробовала? – насмешливо поинтересовался Сурин, закончивший инспектировать кухню и пришедший к не очень-то утешительным выводам, судя по недовольному лицу. Мысленно пожелал себе терпения, чтобы справиться с этими… детишками.
– Не-а, – отрицательно покачал головой мелкий, фыркнув. – Мама всегда говорит, что целительство не её конёк.
– Добрая она у тебя…
– Самая лучшая! – ревниво подтвердил Рагдэн, насупившись и сложив руки на груди. – А ещё она всегда говорит, что на деда злиться долго невозможно, потому что на у… ущи… ущербных не обижаются!
– Я сочувствую твоему дедушке. Иметь таких родственников… – Сурин покачал головой, меряя комнату шагами и выискивая, куда бы поставить свою драгоценную книгу.
Не определив, что именно дать сыну, решил всё же последовать примеру Коры и использовать безопасные, пусть и совсем уже простые народные средства.
– Он не мой дедушка, – ещё больше обиделся Рагдэн, нахмурившись. Поджав губы, малыш опустил взгляд в пол. – Мой дедушка ушёл в гости к Хранителям… Очень давно.
– Рагдэн, – тихо позвав сына, попробовал отправить в его сторону по тонкой нити связи, объединяющей их, спокойствие и ту щемящую нежность, что всегда просыпалась в душе при мысли о Коре и сыне.
Мальчишка вздрогнул, недоверчиво покосился, но промолчал, только стиснул пальцы сильнее, снова шмыгнув носом. Сделал себе мысленную пометку, вечером просто посидеть с ним, обняв и окутывая своими эмоциями. Чтобы поверил, открылся.
– Семейную идиллию можно нарушить? – деловито осведомился Сурин, за это время успевший обустроить всё на кухне, остановился посреди комнаты, осматривая окружающую обстановку с видом властелина мира.
– Ну попробуй, странный дядя, – насмешливо откликнулся я, закрыв шкаф и подойдя к сыну.
Потрепав Рагдэна по волосам, ободряюще улыбнулся ребёнку, заметив, как на его лице мелькнула едва заметная тревога. Но мальчишка лишь вздрогнул и нахмурился ещё сильнее. Он бросил тревожный взгляд в сторону окна, словно именно там находится причина его волнения.
– Господа, отвлекитесь друг от друга и попробуйте сосредоточиться на моей воистину скромной персоне, – вздохнул Сурин. – Я так понимаю, что интересоваться твоими знаниями в плане готовки мне не стоит, так? Судя по содержимому твоей кухни, тот максимум, на который ты способен, – это сделать бутерброд. И то не всякий и не всегда.
– Ты так говоришь, будто сам являешься ни много ни мало, а богом от кулинарии, – съязвил я на одних рефлексах, продолжая с тревогой наблюдать за сыном.
Рагдэн то хмурился, то тревожно вскидывал голову, но продолжал молчать, отгородившись ото всех глухой стеной. Даже в плане чувств. Этот факт как раз и беспокоил больше всего.
– Да, – не замечая возникшего между родственниками напряжения, продолжал вещать библиотекарь. Из-за переполняющих его чувств он начал активно жестикулировать, расхаживая по комнате. – Я для тебя сейчас и бог, и царь, и самое главное существо, способное хотя бы попытаться приблизить тебя к тому священному и непередаваемому чувству, что дарит умение готовить. Сейчас ты окунёшься в полный невероятных открытий и великих свершений мир…
– Так, Сурин, прекрати уже свои лекции и давай приготовим ребёнку завтрак, – оборвал его речь, пытаясь избавиться от неясной тревоги, засевшей где-то в глубине души. И я не мог с точностью сказать, с чем именно это было связанно. С поведением сына или с тем, что от его матери нет никаких известий. Даже через браслет.
– Тогда марш мыть руки, и вперёд! – Боевой клич в исполнении странного рыжего парня вызвал кривую улыбку на лице мелкого, но не более того.
Впрочем, я этого не заметил, потому как Сурин, не дождавшись от него ответной реакции, потащил вяло сопротивляющегося меня в сторону ванной, вполне здраво рассудив, что я, как и ёж, птица гордая. Пока не пнёшь – не полечу.
Рагдэн редко пребывал в скверном настроении. Видимо, сказывалось влияние матери, при сыне всегда старавшейся держать себя в руках, а может, всё дело в том, что он ещё совсем ребёнок…
Мальчик не знал, в чём причина его вечного, порой опасного для окружающих оптимизма, настырной любознательности и умения находить приключения на свою пятую точку в самый неподходящий момент. Но честно пытался с этим бороться… Минут пять после очередного выговора от старших, после чего оптимизм брал верх над совестью, и неугомонный ребёнок снова начинал устраивать эксперименты, шуточки и прочие прелести такой прекрасной в своей неповторимости детской непосредственности.
Правда, даже тут имелось своё но. Если уж мелкий впадал в состояние депрессии или чего-то подобного, то становился совершенно невыносимым. Хорошо ещё, что мать, остро чувствовавшая любые его перепады, прекрасно знала, что делать в такой ситуации.
Рагдэн вздохнул. То мама… А как объяснить обретённому отцу, что на тебя неожиданно свалилась боль, обида и непонимание другого человека? Ну как – человека… Саминэ вряд ли можно назвать представителем именно этой расы. Несмотря на свой небольшой возраст, мальчик был не по годам развит. Определить, что девочка старше его в несколько раз, да ещё и не является человечкой, для него не составило труда. Только делиться своими наблюдениями мелкий ни с кем не собирался, а особенно с этим Ариатаром.
Фыркнув, искоса посмотрел на ругающихся на кухне мужчин. Отец что-то пытался выбить из этого странного рыжего, но в ответ получал воинственный отпор. Сурин размахивал откуда-то вытащенной поварёшкой, умудряясь нависать над драконом и шипеть не хуже змеи.
Неодобрительно нахмурившись, мальчик собрался было что-то сказать, но приступ кашля заставил согнуться пополам. Болеть он не любил, да и случалось это редко, и сейчас, когда становилось всё хуже и хуже, ему как никогда хотелось, чтобы его обняли и пожалели… А не выясняли отношения по поводу готовки! Мамы на них нет!
Скорбно вздохнув, мелкий сложил руки на коленях, вытерев нос рукавом. С каждой минутой этого затяжного скандала ему становилось всё скучнее и скучнее, к тому же снедало беспокойство за Саминэ, хотя он и чувствовал, что сейчас девушка находится в безопасности. И даже знал, что этому Ариатару вправил мозги другой эрхан, по ощущениям смутно знакомый, но Рагдэн никак не мог понять, откуда он его знает.
И знает ли вообще. Порой Рагдэн не мог точно понять, где его ощущения, а где знания и понимание матери. Их связь была настолько плотной и острой, что иногда при виде того или иного существа или объекта он узнавал его так, словно видел глазами матери. Он не знал, как это объяснить, только факт оставался фактом. Именно по этой причине он всегда верил матери на слово.
Ещё раз вздохнув, мальчишка сморщил нос и требовательно протянул:
– Па-а-а-ап!
– Не мешай, мелкий, – отмахнулся от него, умудрившись отобрать у рыжего поварёшку и даже стукнуть того для наглядности в лоб. – Сейчас я одному чересчур наглому подчинённому правила субординации вобью в его пустую голову, и будем завтракать. Хорошо?
– Па-а-ап, а где Саминэ? – всё же решил поинтересоваться Рагдэн. Не то чтобы он так уж переживал о ней, только плохое настроение не желало проходить, а значит, мальчишка настроился действовать на нервы любому, кто попадёт под его маленькую руку.
