Роман Кузнецов - Хранитель Врат
Два дня назад к шефу приехали смежники из Москвы. Встреча заклятых друзей протекала в непринужденной атмосфере и вскоре переросла в обычную попойку, которая закончилась только вчера вечером по причине полной и безоговорочной победы зеленого змия над отвыкшим от таких нагрузок организмом Барина. Недавно шеф очнулся, выполз из дома и заперся у себя в кабинете. Симптом обнадеживал, ибо свидетельствовал о фрагментарном характере памяти и тенденции к самоедству. Проще говоря, шеф помнит далеко не все, подозревает, что он в пьяном угаре мог наломать дров, и винит себя за это. Данное обстоятельство необходимо было использовать, причем немедленно, пока барометр настроения босса не упал до отметки «буря». Поэтому Карузо торопился. Он резко выпрыгнул из машины, одернул пиджак, провел по жирным волосам руками, превращая модную стрижку в прическу на холуйский манер с пробором посредине, нацепил на физиономию глуповатую улыбку, чуть постоял, привыкая к новой маске, и решительно зашагал в сторону офиса.
В приемной он на секунду замешкался и тут же был остановлен окриком секретаря.
– Стой, к нему нельзя! Он занят, у него прием! – грозно выкрикнула Татьяна Петровна и начала приподниматься, стараясь перекрыть своей массивной фигурой подход к начальственному кабинету. Карузо понимал, что если ей удастся завершить маневр, то проскочить этого кабинетного цербера не будет никакой возможности. Уговорить ее пропустить просто нереально. С таким же успехом можно склонять к сожительству монумент Клары Цеткин, стоящий в фойе фабрики «Красный партизан». Оставался только один проверенный временем и надежный, как облигации Сберегательного банка, выход. Семен ускорил шаги и, использовав свое преимущество в маневренности, проскочил в двери. Порванный пополам пиджак «от Гуччи» был вполне терпимой потерей.
Секретарь оказалась права. Незапланированный визит помощника действительно совпал по времени с приемом. Борис Аркадьевич принимал «Алказельцер». Он стоял у окна и грустно смотрел на медленно растворяющуюся в стакане спасительную таблетку. Глубокая мысль о том, что таблетку надо было бросить в пиво и тем самым увеличить вероятность реанимирования (одно из двух средств должно сработать), пришла слишком поздно. Он обреченно вздохнул и сделал первый большой глоток.
– Борис Аркадьевич, разрешите доложить.
В дверь юркнул его помощник в половине пиджака. Сзади раздавались тяжелые удары о дверь. Через несколько секунд вторая дверь открылась, и оттуда показалась коротко остриженная голова секретаря.
– Борис Аркадьевич, – на высокой ноте взвизгнула она, дико вращая глазами. – Он сам. Я не успела…
– Хорошо, хорошо, – обреченно произнес шеф, зажмурив веки. У него сильно болела печень, и высокий женский голос, казалось, бил прямо в нее. – Все в порядке. Идите, работайте. Но больше никого.
Татьяна Петровна поперхнулась, поправила прическу и, измерив Семена недружелюбным взглядом, вышла.
– Что случилось, Семен? Только быстро, я не в форме.
– Вас понял, – негромко, как бы оберегая слуховой аппарат начальника от перегрузок, заговорил Семен. – Я вам вчера докладывал, что прервалась связь с Саньком и с группой Спеца, – соврал он. – Вы сказали не паниковать и доложить сегодня. Так вот, докладываю. Связь восстановить не удалось, аппараты Санька, Спеца и Шныря не отвечают. Я поставил ребят следить за дорогой, на случай если вдруг сбежать захотят, но в горы по вашему указанию пока никого не отправлял.
Барин не помнил, чтобы ему кто-то докладывал о группе Спеца. Он вообще мало что помнил из событий последних двух дней. Вместе с тем полученные за последний час отчеты обнадеживали. Он умудрился не совершить серьезных ошибок. В карты не играл, сделок не заключал и даже никого не убил. Это вселяло оптимизм. Сообщение о Спеце трагизмом не пахло, поэтому напрягать через боль извилины и глубоко вникать в суть проблемы не хотелось. Достаточно было поставить задачу и назначить ответственных.
– А GPS что показывают? – на всякий случай спросил он первое, что пришло в голову.
– Показывают, что все рядом трутся, на одной поляне. Может, Спец их в пещеру Аладдина отвел, сокровища добывать.
– От Спеца всего можно ожидать, – буркнул шеф, мрачно глядя в бокал. Он с отвращением опрокинул в себя последнюю порцию лечебного пойла и продолжил: – Возьми вертолет. Обследуй всю стоянку. С собой возьмешь Рима.
– Слушаюсь, – подобострастно кивнул Семен и попятился.
– Да, – через паузу произнес Барин. – Сгоняй к близнецам, скажи, пусть готовы будут. Мне Спец не нравится, он может свою игру затеять.
Вопреки обещаниям рекламы лекарство возымело обратный эффект. Ненадолго обманутое похмелье обрушилось с новой силой, в голове словно разорвалась граната. Стрелка барометра настроения стремительно поползла вниз. Шеф стрельнул мутно-красными глазами и прошипел:
– За Санька головой отвечаешь, Сема. Запомни. Головой. Все, пошел вон!
Карузо быстро уловил признаки приближающейся бури и, не став дожидаться первых молний, ужом выскользнул за дверь.
Через несколько минут он уже стоял перед входом в здание и счастливо улыбался. Основания для этого были. После доклада известному авторитету о пропаже его старшего сына он остался жив, это не могло не радовать и заряжало оптимизмом. Семен расправил плечи и вдохнул полной грудью. За оставшееся время надо было позвонить Риму, договориться насчет вертолета и, главное, съездить к близнецам. С последним желательно было не затягивать. К близнецам лучше приезжать до темноты. Парни они, конечно, смирные и знают Семена в лицо, но лучше не рисковать. Мало ли что, вдруг в темноте обознаются. Карузо встрепенулся и почти бегом направился к своей машине, на ходу набирая номер Рима.
Близнецы жили за городом, в садовом товариществе с громким названием «Маленькая Швейцария». Если быть более точным, на окраине товарищества, а еще точнее – в стороне, отгородившись от остальных высоким забором с колючей проволокой. Местные к ним не ходили и вообще старались обходить братьев десятыми окольными путями. Не то чтобы эти двое кого-нибудь обидели, просто люди чувствовали, что могут, и старались не нарываться. Жили братья замкнуто, тихо и в конфликты не вступали. Справедливости ради надо заметить, что сначала были какие-то скандалы с соседями. Но эти соседи подозрительно быстро кончились, в смысле куда-то пропали. Их участки перепродали, а новые хозяева от претензий отказались и личной жизнью близнецов больше не интересовались. Толерантность либерального общества быстро сменила активную жизненную позицию населения эпохи социализма. Так спокойнее и намного безопасней.
Карузо подъехал к воротам близнецов уже под вечер. Долго стоял, нервно притоптывая, тщетно нажимая кнопку вызова и что-то крича в равнодушную пасть домофона. Ответа он так и не дождался, вместо этого раздался щелчок, и массивные створки ворот поползли в стороны. Перед встревоженным Семеном открылся вид на просторный двор, декорированный в виде армейского плаца и оформленный в полном соответствии с Уставом Вооруженных сил и прочими образцами военной мудрости и художественного стиля. Неказистые приземистые хозяйственные постройки, выкрашенные в строгий уставной цвет, и ровные углы идеально белых бордюров дополняли картину армейской красоты, простиравшуюся от самых ворот до границ здравого смысла. В глубине участка, прямо за плацем, располагалось массивное сооружение, по своей монументальности и отсутствию каких-либо архитектурных излишеств напоминающее береговую батарею или хорошо укрепленный дот времен расцвета гонки вооружений. Двухметровые стены, узкие окна-бойницы и странные сооружения по флангам, смахивающие на укрепленные пулеметные гнезда, позволяли выдержать прямую атаку танкового батальона.
Проехав к дому по асфальтированной дорожке и запарковав машину, Семен подошел к тому, что по идее должно было обозначать парадный вход. Им оказалось высокое крыльцо, от которого отходили две лестницы. Около каждого схода были разбиты две небольшие клумбы с одинаковыми растениями. Везде царил идеальный порядок и абсолютная симметрия. Как на зоне. Знакомый мир гармонии человека с идиотизмом.
Семен подошел к лестнице и остановился. Он растерялся и просто не знал, что делать дальше. Решил подождать. Ждал минут десять. Потом двери синхронно открылись, и из-под лестницы с двух разных сторон вышли близнецы. Два абсолютно одинаковых, невысоких, плотных лет сорока мужчины в одинаковых камуфлированных штанах, тельняшках и тапочках на босу ногу. Засунув руки в объемистые карманы, они несуетливо вышли по сторонам, отрезая возможные пути отступления, и с любопытством принялись осматривать гостя. Под их взглядами Семену стало неуютно. Мрачные мысли пронеслись в голове, порождая позывы к мочеиспусканию.
– Привет, – нервно произнес он и протянул руку ближайшему брату. Близнецы не пошевелились. Семен убрал руку и продолжил: – Я от Бориса Аркадьевича, он вам привет передал, просил узнать, как вы поживаете. У него к вам предложение есть. Вот он, значит, через меня его и передает.
