Даровский Жан - Путник: легенда о забывчивом попаданце
В полу обнаружился люк. Старик открыл его, нажал спрятанный под крышкой рычаг, выпуская во тьму узкие ступени раскладной лестницы.
— Прошу, — пригласил коротко, но я не спешил спускаться в неизвестность.
— Что там?
— Моя лаборатория. Я, конечно, давно ей не пользовался, но, как говорится, за неимением лучшего…
— Вы гарантируете, что она выживет?
— Таких гарантий я дать не могу.
Я решительно посмотрел на Механика.
— Если с ней что-то случится…
— Нет смысла угрожать мне, — перебил старик. — Я сделаю, что могу, независимо от твоих угроз, но гарантировать положительный результат не получится, как бы тебе того ни хотелось… Как бы мне ни хотелось того.
— Ладно, — кивнул я, крепче прижимая к себе Азию, — обещайте, что сделаете все возможное.
— Я обещаю. А теперь неси ее вниз.
Следом за Механиком я спустился в подвал. Под низким потолком вспыхнули чередой несколько больших газовых шаров, освещая белый пол и глянцевые светлые стены, вдоль которых тянулись закрытые стеллажи с многочисленными отсеками. Посреди лаборатории находился огромный стол, похожий на операционный, только в несколько раз больше. На таком при желании можно было разместить человек пять.
— Клади ее сюда, — по-хозяйски распорядился старик, кивая на этот самый стол.
Я осторожно опустил Азию, поразившись, какой она стала легкой. Слишком легкой, невесомой. Я даже не почувствовал, стало ли легче от того, что она теперь не на моих руках.
Оказавшись на твердой плоской поверхности, нова судорожно вздохнула и принялась хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Потом она замерла, недвижная, как статуя. Если бы не слабые движения груди, можно было решить, что она умерла.
— Делайте что-нибудь, скорее! — крикнул я старику.
Он не торопясь оглядел нову, потом, пробормотав свое многозначительное «н-да-а», почесал голову и молча указал мне на дверь.
— Даже не думайте! Я остаюсь.
— Нет. Я привык работать один. Тем более, что ситуация серьезная, а я уже давно не практиковался в подобных делах. Если хочешь, чтобы твоя подруга осталась в живых — не мешай.
— Ладно, — нехотя согласился я, — но я буду рядом.
Последние слова прозвучали грозно, но старый Механик лишь устало вздохнул.
Я вышел во двор и сел, привалившись к стене жилой постройки. Ожидание — дрянное занятие. А еще дряннее, если ожидаешь чего-то важного. Если результат этого самого ожидания зависит не от тебя, и на кону стоит чья-то жизнь. Хреново. Хреново ощущать себя беспомощным, когда хочешь помочь. А еще хреново не доверять тому, от чьей легкой руки зависит жизнь важного для тебя человека…
Что остается? Надеяться? Что-то не очень хорошо это у меня выходило. И пусть я никогда не был пессимистом, где-то в глубине души меня терзал страх, что с Азией может случиться что-то… Черт, я даже думать об этом не хотел, снова и снова загоняя дурные мысли в подсознание. Я твердил себе «ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО». Твердил до тех пор, пока сам не поверил в это.
Искренне уверовав в удачу старого Механика (да, кстати, он же почти бог в конце концов), я решил подумать о том, о чем надо было подумать уже давно, но все как-то времени не находилось — погони, тренировки, битвы, так сказать! Мои старые воспоминания.
Прокрутив в голове все, что я вспомнил за последнее время, я восстановил довольно четкий кусок своей прошлой жизни. Четкий, но слишком короткий — я с друзьями еду на дачу, там меня кусает собака, я иду к ее хозяину и он, без моего согласия, закидывает меня сюда…. Не густо, конечно, но уже что-то. А самое главное — я четко осознаю, что «тот» мир, вовсе не иллюзия. Я помню его в деталях, я знаю эти детали, прекрасно понимаю, что они значат, ведь я сталкивался с ними сотни раз — приставки, телефоны, автомобили, телевизоры… А еще, в «том» мире нет и никогда не было Домов и дорог. И лес — это просто лес — куча растущих вместе деревьев…
Ладони кольнуло, и на миг мне показалось, что под кожей вновь блеснуло белым. Это ощущение не покидало меня с момента, когда я «ожег» касанием Музу.
Я уставился на свои руки: ничего в них особенного вроде — загрубевшая от мозолей кожа, местами стертая, местами задубевшая. Магии в этих руках не водилось отродясь…. Но как-то же я эту тварь ухватил?
Я посмотрел на жилище Механика. Никто не выходил оттуда уже несколько часов. Чертово ожидание! Я взглянул на небо — все время моего пребывания в этом оазисе оно ни разу не изменило своего цвета. Матово-серое, ни дневное, ни ночное, ни утреннее, ни вечернее. Какое-то никакое. Казалось, что за этим небом, укрытым плотными, непроницаемыми облаками, вовсе не существует солнца.
За ожиданием я не заметил, как уснул. Просто вырубился в один прекрасный миг. Некоторое время я грезил наяву. Мне казалось, что каменные стены острова раздвинулись, попуская внутрь огромного октохода. Монстр прошел мимо меня и, сжавшись до размеров собаки, нырнул в жилище старика.
Я моментально очнулся, закрутил головой, соображая, что просто задремал и никаких октоходов рядом, по крайней мере с моей стороны ограждения, нет. На всякий случай я подошел к стене и провел по ней рукой. Ладонь вновь неприятно защипало, и я убрал руку, почувствовав затылком взгляд в спину.
— Что с Азией? — спросил, обернувшись на старика.
Механик выбрался, наконец, из своего подземелья, и стоял теперь, щуря от скудного света близорукие глаза.
— Она жива.
Этого мне было достаточно. Жива! Это главное. Самое главное сейчас….
Азия лежала внизу на столе. Ее лицо осунулось, а вокруг глаз пролегли густые черные тени. Кожа новы приобрела болезненный синий оттенок, и вены проступили сквозь нее замысловатым узором. Да уж, выглядела Азия неважно.
Основная часть ее тела скрывалась под белой простыней, по красным пятнам на которой я догадывался, что операцию ей пришлось перенести нелегкую.
— Она спит, — заметив на моем лице недоверие, пояснил Механик. — Я сделал все возможное. Придется ждать несколько дней, прежде чем можно будет сделать какой-либо положительный прогноз.
Нет ничего хуже закрытого пространства. Чувствуешь себя, как паук в банке, как хомяк в клетке, как таракан в спичечном коробке. И вот ходишь из угла в угол, маешься…
Я не ходил — бегал кругами, вокруг жилища. Тренировка — всегда полезное занятие, и время убивает как ничто другое. Однако одним бегом я решил не ограничиваться. Несмотря на то, что старый Механик не особенно жаждал беседовать со мной, я кое-как разговорил его и попросил рассказать о старинных машинах: лифтах, подъемниках, паромобилях — всем, что мне удалось встречать на пути. Потом, не особо рассчитывая на успех, поинтересовался насчет той самой машины, о которой рассказывал Дрейк.
Услыхав про нее, старый Механик покачал головой и развел руками, дескать, машина была, но куда она делась теперь — одному небу известно. Как-то неубедительно он это сказал, явно недоговорил что-то. Да и мне не очень-то верилось, что старик, неплохо осведомленный (как я понял из нашего диалога) о том, что по сей день происходит на дорогах и в Домах, ничего не знает о таком важном механизме. Создание дорожных камней — это вам не шутка. Это как минимум мировое господство…
Я снова попросил Механика рассказать мне о машине, если он все-таки что-то знает про нее, но он лишь повторил вновь:
— Одному небу известно — где она.
— Значит, она существует? Это точно?
— Могу подтвердить лишь то, что такая машина существовала, но потом была утеряна, или спрятана.
— Вы слыхали о повстанцах и их предводителе Дрейке? Он говорит, что его дед отыскал чудомашину, но потом вновь спрятал.
— То что спрятано человеком, всегда под силу найти другому, — задумчиво пробормотал Механик, — ну, по крайней мере, так говорят….
Глава 14. Последний Механик
Механика звали Сириусом. Свою фамилию он не назвал, представился одним именем. Этот престарелый отшельник жил на острове давно. Он пришел сюда много лет назад и, обнаружив посреди туманного поля кусок заваленной булыжником земли, построил себе жилье и обнес его стеной. Дорожные камни он принес с собой и укрепил ими стену.
Как оказалось, у старого Механика был свой ходячий дом, такой же, как у бродившего по болоту Илая. Он показал мне остатки древней машины, брошенной за границей острова. Приехав на ней сюда, Сириус твердо решил, что остров станет его пристанищем до конца жизни.
Ничего о других Механиках он не знал. Говорил, что почти всю сознательную жизнь провел один в пути. Как я понял, его ходячий дом был гораздо совершеннее того, что посчастливилось мне посетить. Судя по рассказам старика, машина была крутая, жаль, что теперь она превратилась в бесполезную кучу лома.
Я дошел до нее, используя Артефакт, но ничего полезного для себя не обнаружил. Вернувшись к Сириусу, сидящему в лаборатории рядом со спящей Азией, спросил, по какому принципу машина передвигалась. Выслушав мое предположение о встроенных в «ноги» дорожных камнях, Механик лишь усмехнулся:
![Алексей Бергман - Запомни - все обман![СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)