Дмитрий Иванов - Артефакт
На этот раз ответа я дождался:
– Здравствуй, Валя, – раздался в трубке неожиданно приветливый голос Гельмана. То, что приветливость эта была деланая, сомневаться я не стал, однако вездесущность моего любимого босса произвела на меня впечатление.
– Ты, Михалыч, в секретари подался? – насмешливо спросил я, хотя у меня кошки на душе скребли от неприятного предчувствия.
– А куда деваться, коли ты мою карьеру под откос пустил, – в тон мне откликнулся Гельман.
– Тимур где?
– Кончился твой Тимур, – спокойно сообщил Гельман. – И у тебя перспективы те же.
– Не сомневаюсь… – вздохнул я. – Деньги-то нашел?
– Так он знал? – встревожился Гельман, и, впервые за этот разговор, я почувствовал в его голосе действительно живую эмоцию.
– Это вряд ли, – поспешил заверить его я: вдруг с Тимычем не все так бесповоротно, как он мне тут втирает.
– Чего ж он тогда пальбу устроил? – буркнул Гельман.
– Какую пальбу? – нахмурился я, невольно провернув в голове кошмарную сцену хладнокровной расправы Тимыча над опергруппой капитана Смолина: похоже, эта мрачная «версия» моего прошлого все же не могла обрести в моем сознании чисто виртуального статуса… Несмотря на всю дьявольскую неуязвимость капитана.
– Двое моих ребят в больнице после свидания с твоим другом, – милостиво вернул меня в настоящее Гельман.
– А Тимыч?
– Они же не лохи. Он свою пулю тоже получил… Увидеться не хочешь?
– Со своей пулей?
– У тебя все еще есть шанс выжить, – не очень убедительно заверил меня Гельман.
– Подумаю на досуге.
– Упрямый ты… Все равно ведь достану.
– Да ты меня давно достал!
– Знакомые-то наши где? – помолчав, поинтересовался он. – Менты ведь, не иголка.
Значит, пока не всплыли… Не подвели камни Тимыча… – констатировал я про себя, однако легче мне от этого не стало.
– Теперь-то они тебе зачем? – вздохнул я и выключил трубку.
Весь вечер я прилежно пытался дозвониться Насиму во Францию, но там никто не подходил к телефону.
Глава двадцать вторая
На следующий день мы с Виталиком отправились в милицию – разузнать о тех ребятках, которые забрали у меня медальон. Нам повезло – их еще не выпустили. Мне предложили написать заявление, но я сказал, что не стану ни на кого заявлять, если мне вернут вещи. Ментов это вполне устроило. По такому случаю они даже позволили мне переговорить с задержанными. Однако парень, который сорвал с меня медальон, уперся как баран и не желал ни в чем сознаваться, даже при условии «отпущения грехов». Он твердил, что знать меня не знает, видеть не видел, а медальон ему подарила бабушка на день рождения, которая, к сожалению, недавно умерла…
– А что на нем написано? – спросил я.
– Не помню, – парировал он.
– Это бабушка тебе такую надпись на медальоне сделала – «Спи спокойно»?
– Ага! – обрадовался он дешевой наживке. – Я в детстве спал плохо.
– На шумерском?
– Что?
– Твоя бабушка была шумеркой?
– Ага.
– Древней?
– Ага, восемьдесят ей было…
– Братишка, надпись эту сделали шумеры четыре тысячи лет назад. Означает она вовсе не то, что я тебе сказал, и у меня есть эксперт по таким вопросам, он мне и надпись перевел. А бабушка твоя, какая бы древняя ни была, четыре тысячи лет все же вряд ли могла протянуть, так что… Выбирай: либо мы с тобой мирно расстанемся – я заберу медальон и сажать тебя не стану, либо – сам понимаешь…
Короче, убедил я его. То ли врать они пока не очень наблатыкались, то ли, действительно, «батарейки» у них сели, как Кегля утверждает… Ну, ему видней: он здесь дольше моего барахтается… Менты ребят отпустили и отдали мне злосчастный медальон.
Мы с Виталиком решили обмыть это дело, благо деньги для этого теперь были Кегле не нужны: он так навострился расплачиваться своими дешевыми байками, что я поражался, как ему до сих пор еще никто нормально «сдачи» не дал. У меня эти трюки никакого энтузиазма не вызывали, и я предпочитал скромно наблюдать за маэстро… пока, по крайней мере. Хотя думаю, что щедрость Виталика все же каким-то боком находила опору в моем молчаливом присутствии.
Выпили мы изрядно. Да и поели хорошо. Мало ли когда еще теперь придется от души посидеть, учитывая мрачные прогнозы Кегли о конце света…
– Ну, что дальше делать будем? – бодро поинтересовался захмелевший Виталик, утирая сальные губы. – Заклинание подбирать?
– Заклинание?.. – взвесил я эту не лишенную очарования идею. Видимо, мои вчерашние мистические комментарии легко усвоились расшатанной психикой Кегли. Я-то, честно говоря, все еще был полон сомнений на этот счет, а он уже, кажется, целиком отдался вере в сверхъестественное.
– Так а что еще? – пожал плечами Виталик. – Клин клином вышибают.
– Ты считаешь, нас кто-то заколдовал?
– Старикан этот ваш… Колдун, которого вы обчистили… И не нас, а весь этот чертов глобус… С досады, что его тут шлепнули.
– Ладно, – вздохнул я, – давай рассчитывайся и пошли.
– О'кей… – Виталик плеснул себе еще рюмку коньяку, выпил и посмотрел на меня с превосходством. – Иди, подожди меня на выходе, – вальяжно распорядился он, – я догоню…
В холле я закурил сигарету и уселся в кресло, наслаждаясь послеобеденным дремотным покоем и терпеливо поджидая спонсора. Однако минуты через три из обеденного зала послышались крики. Я узнал голос Виталика, надрывно требующий директора, бросил окурок в пепельницу и поспешил спонсору на выручку. Кеглю уже начали метелить: двое официантов и охранник навалились на него, пытаясь усадить на место. По ходу дела они проверяли на прочность его ребра, и не только: правый глаз Виталика уже заплыл…
Я не стал испытывать отработанную Кеглей «разговорную» тактику, а воспользовался старыми проверенными методами. Поскольку моя левая рука была в гипсе, мне пришлось потрудиться. Сначала я оттащил в сторонку одного официанта – того, что был покрепче, и попросил посидеть спокойно. Он на удивление легко согласился: видимо, понял, что я правша. Второй оказался менее сговорчивым, и мне уже пришлось доказывать ему, что я правша – и неплохой правша. Охранник был настолько увлечен своим делом, что даже не обратил внимания на утерю численного преимущества. Не знаю, что уж такого он собирался сотворить с Кеглей, но к тому времени, когда я утихомирил официантов, охранник сидел на Виталике верхом и с перекошенным лицом пытался то ли оторвать ему руку, то ли содрать с нее часы. Я столкнул его на пол. Он сразу же вскочил и кинулся на меня. Я попал ему точно в подбородок и, бережно придерживая, усадил на ближайший стул. Кегля к тому моменту тоже успел подняться на ноги, правда, его слегка пошатывало. Я подхватил Виталика за локоть и быстро повел к выходу. Официанты очень решительно преследовали нас взглядами, но дальше этого дело, слава богу, не пошло.
По улице мы почти бежали, пока не свернули на ближайшем перекрестке и не остановились перевести дух.
– Спасибо, Валя, – искренне поблагодарил меня Виталик, вытирая платком кровоточащую скулу. Синяк под его правым глазом налился как слива.
– Ты зачем драку-то устроил? – поинтересовался я.
– Это они, – помотал головой Кегля. – Они мне не поверили, представляешь?..
– Значит, не все еще к твоей лапше пристрастились?
– Хорошо, – удовлетворенно вздохнул Виталик.
– Чего хорошего-то? – удивился я.
– Что не все. А то я уж думал – одни мы с тобой остались…
Я усмехнулся: оказывается, Виталик вовсе не был таким уж циничным малым, каким пытался выглядеть.
Я снова наведался в Интернет – проверить, не откликнулся ли кто на мое объявление, а заодно посмотреть – что все-таки за тип был этот Этана, который со своими интимными вопросами аж до небес достучался. И что такого он мог там натворить, из-за чего нас с Кеглей теперь так скрутило, не говоря уж про остальной род человеческий. Впрочем, роду человеческому все это, кажется, было до фонаря…
Над моим объявлением публика, конечно, прикололась, но никаких серьезных отзывов не последовало, на что я в общем-то и не рассчитывал. Однако среди всякого трепа я обнаружил и одно довольно заманчивое предложение: «Позвоните мне в солнечный день, нужно поговорить», – написала мне в личке некая Юлия и оставила номер мобильника… Если бы не этот «солнечный день», я бы, конечно, серьезнее отнесся к ее предложению, но такое погодное условие меня смутило – кажется, тут угадывалось что-то слишком легкомысленное… Но на всякий случай я переписал телефон и даже выглянул в окно: небо сегодня было образцово пасмурным…
А вот Этана и вправду оказался парнем известным, по крайней мере, эпос о нем действительно сложили. Однако содержание эпоса меня разочаровало – о медальоне в нем не было ни слова.
Также об Этане упоминалось в «Царском списке», насколько я понял – одном из самых официозных документов той поры. Там говорилось, что Этана был двенадцатым правителем династии Киша, правившим после потопа, а еще – «Пастырем, что поднимался на небеса и утвердил все страны». Если первый титул вопросов не вызывал, то второй, вероятно, стоило расценивать как некое фигуральное выражение… дабы окончательно не впадать в мистику. А впадать в мистику окончательно мне не хотелось: я предпочитал обходиться минимумом мистики, если уж ее никак было не избежать.
