Сергей Малицкий - Тень Лучезарного
Ранним утром в конце второй недели второго месяца зимы в шатре Лауруса появился Син. Угодник не распускал полог, не звякал подвешенным снаружи котелком, не стряхивал снег с сапог. От него не исходил холод, но не исходило и тепло. Он просто появился у центрального шеста и тут же опустился на скамью, заскрипевшую под его весом.
– Мало времени, – поморщился Син и поднял перед собой ладонь. – Слушай, у меня мало времени. Забудь пока об Ардуусе. В столице – беда. Из погани Светлой Пустоши явился Губитель и вселился в тело мерзавца Зелуса, племянника короля Тигнума. Случилось еще много чего, но теперь императором – Зелус. Дядюшка твой убит, братик двоюродный Болус – тоже убит. Правит Зелус. И сегодня в полдень, думаю, он сплетет то, что еще не сплетено, поэтому для меня это едва ли не последняя возможность сказать тебе несколько слов. Запомни, эта часть Анкиды вместе с Фидентой, Утисом и Лаписом – пока сама по себе.
– Понял, – вымолвил, судорожно натягивая на себя рубаху, Лаурус.
– Ты из рода королей Ардууса, племенник Пуруса, сын принцессы, – продолжил Син. – Но я не могу пообещать тебе, что Ардуус возродится и что ты останешься жив, и уж тем более будешь править. Это известно только богу. А я не бог. Я лишь частица прядей, что сейчас переминаются под пальцами Губителя. Но не только Ардуус сейчас в беде, и даже не только Анкида, а все сущее под этим небом.
– И что же мне делать? – спросил Лаурус.
– Не знаю, – покачал головой Син. – Думать. Сражаться. Побеждать. Хотя это почти невозможно. Или невозможно вовсе. Но все равно, думать, сражаться, побеждать.
– Гахи? – спросил Лаурус.
– Уже идут горами, – ответил Син. – Принц Урбанус убит. Но обвалы происходят. Дорогу обрушивают сами гахи. Давят последних беженцев. Задавили отряд принца Пуэра вместе с принцем. Сегодня к полудню они будут штурмовать Хонор.
– Что же, – оторопел Лаурус. – От них нет защиты? Лапис в опасности? Даже Тимор?
– В опасности все, – сказал Син. – Но до Лаписа гахи добраться не должны. Хотя их много. На Хонор выходит передовой отряд, примерно пятьдесят тысяч. Но больше двухсот тысяч идут к Утису и Фиденте. Напрямик. До Утиса и Фиденты они дойдут. Но там их нужно остановить. А через пару недель грянут морозы. Тогда горы для гахов будут недоступны.
– Прожить бы еще эти пару недель, – прошептал Лаурус.
– Постарайся, – кивнул Син. – Иди к Мурусу. Расскажи все это. Скажи ему, что нужно прислушиваться к Субуле. Выходить в поле и биться с гахами только в поле. Когда Хонор будет взят – идти на север вдоль гор, но быть готовым во всякую минуту к нападению гахов. То, что затеял в Фиденте Фалко Верти – правильно. Однако посоветуй ему подобрать ровное место для битвы, чтобы гахи могли переправиться.
– Переправиться? – ужаснулся Лаурус. – Через Му в саму Фиденту?
– Да, – встал Син. – Через Му, через Малиту, все равно. Гахи спешат, они тоже боятся сильных морозов. И их надо уничтожить, иначе они расползутся, как блохи, и будут кусать, сколько бы их ни осталось. Фалко умный, он поймет. Когда ты придешь к Фиденте, у тебя тоже будут доводы. И еще, в полдень орда уйдет на запад, останутся мелкие отряды. Не беспокойся о ней.
– На Самсум? – спросил Лаурус.
– Сначала на Самсум, потом на Тимор, – кивнул Син и исчез.
Сразу после коронации, которая произошла в тот самый день, когда что-то случилось со Светлой Пустошью, и раскинувшаяся на сотни лиг черная равнина стала серой, оба новоиспеченных короля – Адамас, король Тимора, и Аэс, король Обстинара, стояли на крепостной стене. Строительство укреплений, равных которым не знала Анкида, продолжалось.
– Ты тоже подумал об этом? – спросил бледный и худой после нападения на него мурса Адамас, повернувшись к Аэсу.
– Да, – кивнул Аэс, – главная битва будет не здесь. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – поморщился Адамас. – Да и что со мной, кроме ожогов от амулетов? Надоело уже таскать их, словно священное дерево – гремлю побрякушками.
– Ваше… Ваши Величества? – скрывая улыбку, проговорил воевода Тимора Соллерс, худощавый и невысокий воин лет пятидесяти, поднимаясь на стену.
– Да, дядя сразу двух королей, – ответил ему улыбкой Адамас. – Какие новости?
– Новости плохие, – подошел Соллерс. – Плохие, и они тем хуже, что пока шли к нам, явно стали лучше, чем то, о чем мы еще не знаем. Бэдгалдингир сражается с огромным войском Эрсет и долго не продержится. Вслед за королем Тигнумом погиб и герцог Импиус Хоспес.
– Алка еще держится? – нахмурился Адамас.
– Кажется, да, – кивнул Соллерс.
– Твои дети? – спросил Адамас.
– Я успел их вернуть, – кивнул Соллерс. – Прибыли с утра, приходят в себя вместе с детьми Милитума Валора. Но судьба детей Импиуса Хоспеса и его жены – Катены Краниум – неизвестна.
– Принц Тутус? – спросил Аэс.
– Как мы и условились, – поклонился Соллерс. – Аббуту не готов к настоящей осаде. Тутус оставил дружину в новом замке, но основное войско отправил под наше начало, беженцев – в долины Обстинара и в Этуту. Лазутчики передают, что отряды орды начинают грабить северный берег Азу. Орда придет к нам.
– И орда, и Эрсет, – задумался Адамас. – А жена Тутуса?
– Родила третьего ребенка, – кивнул Соллерс. – Уже движется с эскортом в Тимор.
– Вот как получается, – стиснул зубы Аэс. – Почему же не в Ардуус? Она же принцесса Ардууса! Дочка Пуруса!
– Значит, все так и есть, – нахмурился Адамас. – Пурус Арундо мертв, и в Ардуусе воцарился Губитель.
– Ты все-таки веришь словам призрака? – удивился Аэс.
– Он не был призраком, – покачал головой Адамас. – Да, растаял потом, но руку мне жал крепко. И то, что он сказал, очень важно. Где та палка, о которой говорил призрак, Соллерс? Та, которую нашли в развалинах дома этого лекаря?
– Вот она, – протянул королю сверток Соллерс.
Адамас сорвал с палки ткань, повертел ее в руках, затем примерился к рукояти, чуть повернул и извлек из причудливых ножен узкий и черный клинок.
– Демон меня раздери! – воскликнул Аэс.
– Знаешь, что это значит? – хмуро взглянул на Соллерса Адамас.
– Знаю, – кивнул тот. – Призрак, или кто бы он ни был, не лгал. Это тот самый меч, который повелением твоего отца, Адамас, был передан его дочери Фламме.
– И здесь, в нашем городе, несколько лет скрывалась маленькая девочка, в жилах которой текла кровь моего отца, – прошептал Адамас.
– Кровь, смешанная с кровью простолюдина? – спросил Аэс.
– Даже если бы было именно так, это бы ничего не значило, – покачал головой Адамас. – Но она была смешана с кровью древнего рода Алитеров. Одного из младших князей далекого Бабалона. Хотя, какая разница…
– И где она теперь? – подал голос Соллерс.
– Якобы под надежной защитой, – ответил Адамас.
– Отчего ты обеспокоен? – не понял Аэс.
– Надежной защиты в Анкиде теперь нет ни для кого, – пояснил король.
Ардуус веселился. Всюду звучала музыка, снег на улицах был убран. Фасады домов сияли чистотой. Толпы людей перетекали из переулка в переулок. Лилось вино в глотки и на мостовые. Легкий морозец добавлял хмеля в и так хмельные головы.
Брита и Амен въехали в город через Северные ворота беспрепятственно. Брита удивленно вскидывала брови, а Аменс недовольно хмурился и бормотал:
– Слишком много гадости, слишком много. Столько мне не сожрать. Лопну от одного глотка.
– Остановимся в гостинице за Храмовой площадью, – сказала Брита. – Там есть конюшня и довольно тихо. Да и в случае чего будет куда отступить. Восточные ворота – рукой подать.
– А потом куда? – не понял Аменс. – Там же горы кругом! В селах не спрячешься, каждый чужак на виду, а горный перевал к Лапису, я слышал, нельзя пройти до весны.
– Нельзя, – согласилась Брита. – Но проползти можно. И не только к Лапису. Однако отчего ж ты собрался ползти?
– Мнится, – пробурчал Аменс, которому становилось хуже с каждым шагом, уж больно много гадости было вокруг, больно много. И лица у горожан, гаже не придумаешь. На губах улыбки, которые едва кожу не рвут, а в глазах – ужас. Такой ужас, что пьянит крепче любого вина.
Они слезли с лошадей еще у Торговой улицы. Прошли вдоль рыночных рядов, куда сунуться не рискнули с лошадьми, слишком тесной была толпа. Добрались по Ремесленной улице до Торговой площади, подивились на как будто заброшенные башни магических орденов, обогнули между праздничными кострами амфитеатр на Вирской площади и уже выбрались на Храмовую, на которой теперь высился вместо четырех храмов один огромный зиккурат, как вдруг Аменс почувствовал твердую хватку на руке, которой он удерживал уздцы лошади. И секунды не прошло, как он оказался без лошади и без оружия. То же самое случилось и с Бритой. Два десятка крепких воинов с лицами, закрытыми платками, окружили путников и разоружили их, до последней секунды скрываясь в толпе.
– Демоны вам всем в глотку! – зарычала, извиваясь, Брита. – Кому мы перешли дорогу?
