Морган Райс - Власть королев
Из всех, в приподнятом расположении духа пребывал только Дрей – он игриво покусывал Дариуса за ноги, возбуждённый прогулкой в людном месте. Дариус хотел бы ему объяснить, что сейчас было неподходящее время для игр, но знал, что пёс не поймёт.
Дариус всматривался в лица собравшихся, в отчаянной попытке отыскать Лоти, подозревая, что тревога как-то связана с ней и с Империей, и что в этот момент он был нужен ей, как никогда. За день до этого они договорились, что если что-то случится – неважно, что – они встретятся под большим деревом недалеко от центра. Пока все селяне направлялись к площади, он повернул и побежал к дереву, надеясь застать её там.
К его облегчению, она пришла – стояла по деревом, взволнованная, с красными от слёз глазами, и тоже пыталась разглядеть его в толпе.
Как только Дариус подошёл к ней, Лоти бросилась в его объятья. Он мог только вообразить, какой долгой была для неё прошедшая ночь в обществе настроенных против неё родственников.
«Дариус», – со вздохом прошептала она ему в ухо. В её голосе он слышал смесь страха и радости от встречи.
«Не бойся», – сказал он ей. «Всё будет хорошо. Что бы ни случилось – ничего страшного».
Лоти отстранилась, вся дрожа, и покачала головой, глядя ему в глаза.
«Хорошо не будет», – сказала она. «Больше никогда ничего не будет хорошо. Имперцы хотят меня убить. Они жаждут мести. Наш народ тоже хочет меня убить. За всё придётся платить».
«Послушай меня, – сказал Дариус твёрдо, беря её за плечи, – что бы ни случилось сегодня, ни при каких обстоятельствах не признавайся, что это сделала ты. Поняла меня? Не выдавай себя».
Лоти ответила ему сомневающимся взглядом.
«А что, если…» – начала она.
Он остановил её.
«Нет», – сказал он, пытаясь сделать так, чтобы слова прозвучали весомо. «Поклянись мне».
Лоти заглянула ему в глаза, и Дариус увидел, что она постепенно начинает ему доверять. Она выпрямила спину и тихо произнесла:
«Клянусь».
Дариус удовлетворённо кивнул, взял её за руку и повёл по тропинке к главной площади.
Они зашли за поворот и увидели, что в центре собралась абсолютно вся деревня. Дариус взглянул поверх голов на восходящее солнце и обмер: на горизонте дорогу в деревню перегородил огромный имперский отряд. Сотни солдат выстроились в шеренги перед рядами боевых зертов – вышколенные, в полном обмундировании, с самыми разными видами стального оружия в руках, они стояли по струнке и ждали приказа убивать.
Всё стало ясно. Дариус смотрел на своих односельчан и видел их напряжение и страх. У них не было настоящего оружия, чтобы обороняться, да и равной схватки с профессиональной армией не получилось бы в любом случае.
Дариус настраивался на неотвратимую битву и ждал, что имперцы с минуты на минуту пойдут в наступление. Вместо этого, как ни странно, наступила долгая неловкая тишина. Войско Империи стояло к ним лицом под развевающимися на утреннем ветру знамёнами, будто испытывая их выдержку.
Наконец, имперский полководец выступил вперёд, окружённый дюжиной солдат, и обратился к селянам:
«Пролилась кровь, – громогласно начал он, – и кровь будет за это заплачена. Ваш народ забрал жизнь одного из нас. Вы нарушили основополагающее правило. Наши народы сосуществовали в гармонии, потому что вы, и поколения до вас, подчинялись правилам. Вы знаете, какова цена за их нарушение».
Он сделал паузу.
«Кровь за кровь», – выкрикнул он. «Наша великая императрица, Волусия, величайшая из королев Волусии, богиня востока и верховная повелительница моря и всех кораблей, проявила невиданное милосердие и решила на убивать вас всех. Вместо этого она велела нам пытать и убить только одного из вас – того, кто совершил богомерзкое преступление. Вы можете воспользоваться её безграничной милостью всего один раз, и только потому, что вчера был праздник в честь наших богов».
Он надолго замолчал, давая им переварить свои слова, и тишина нарушалась только трепетанием флагов.
«Теперь, – прогремел он, – тот, кто сделал это должен выйти сюда, признать свою вину, и принять мучительную смерть за свой народ. Я не стану повторять это щедрое предложение дважды. Вперёд».
Дариус изучал лица односельчан после речи полководца, и видел на них панику. Некоторые повернулись к Лоти, будто сомневаясь, выдавать её или нет. Дариус увидел, что по щекам Лоти покатились слёзы, и рука её задрожала в его руке. Он чувствовал, что она не знает, как поступить, что она вот-вот шагнёт вперёд и признается.
Но Дариус знал, что для него было делом чести не позволить ей этого сделать любой ценой.
Он обернулся к ней.
«Помни – ты поклялась», – сказал он тихо.
Наконец, Дариус набрался решимости и сделал несколько шагов, оказавшись впереди остальных. Его односельчане охнули.
«Это был я, командир!» – громко сказал Дариус, и его голос был далеко слышен в утреннем воздухе.
Дариус весь дрожал внутри, но не выказывал этого. Он решил, что не позволит страху собой управлять. Он стоял прямо и гордо, с высоко поднятой головой, и дерзко смотрел на имперцев.
«Это я убил надзирателя».
Полководец – типичный представитель имперской расы – высокий, крупны, с блестящей жёлтой кожей, маленькими рожками и красными глазами – окинул Дариуса долгим испытующим взглядом, в котором можно было уловить уважение.
«Ты сознался в своём преступлении», – зычно проговорил он. «Это хорошо. В дар за это я не буду долго мучить тебя перед смертью».
Полководец кивнул своим подчинённым и, под лязг доспехов, полдюжины солдаты подошли к Дариусу, окружили его и грубо схватив под руки потащили к своему командиру.
Дрей зарычал, подпрыгнул, и вонзился зубами в бедро одного из них. Солдат взвыл и отпустил Дариуса, а Дрей с жутким угрожающим рыком оттаскивал его от хозяина. Солдат, как ни старался, не мог вырваться из окровавленной пасти.
Его соратник потянулся к мечу, и Дариус понял, что должен действовать очень быстро, если хочет спасти Дрею жизнь.
«Дрей!» – заорал он. «Домой! СЕЙЧАС ЖЕ!»
Дариус постарался, чтобы его голос звучал как можно строже, молясь о том, чтобы Дрей послушался, и пёс внезапно отпустил солдата и умчался в толпу. Имперский меч рассёк воздух в дюйме от него.
После этого Дариуса продолжили тащить дальше.
«Нет!» – раздался крик.
Все замерли, а из толпы выбежала рыдающая Лоти.
«Это не он! Он невиновен! Я сделала это», – выкрикивала она.
Командир войска растерянно переводил взгляд то на неё, то на Дариуса, не зная, кому из них верить.
«Это слова женщины, пытающейся спасти мужа», – прокричал Дариус. «Не верьте ей!»
Полководец продолжал рассматривать их обоих, и сердце Дариуса бешено стучало – он молился, он надеялся, что поверят ему.
«Вы и правда думаете, что хрупкая девушка могла задушить могучего надзирателя?» – добавил Дариус
Наконец, командир натянуто улыбнулся.
«Ты хочешь нас оскорбить, – сказал он Лоти, – когда говоришь, что слугу Империи может убить слабая женщина вроде тебя. Если бы это было возможно, я бы сам их всех уничтожил. Держи язык за зубами, женщина, пока я тебе его не отрезал своим мечом».
«Нет!» – крикнула Лоти.
Дариус увидел, что несколько мужчин подошли к ней, схватили и оттащили назад, не смотря на её сопротивление. Её преданность глубоко его тронула, и подарила успокоение, как он думал, в последние минуты жизни.
Дариус почувствовал, как его привязывают лицом к столбу, опутывая верёвками запястья и лодыжки. Он услышал треск рвущейся ткани, когда грубые руки сорвали с него рубашку, и ощутил прикосновения солнечных лучей и прохладного ветра на своей голой спине.
«Поскольку я сегодня расположен к милосердию, – сказал командир, – мы начнём всего с сотни ударов!»
Дариус сглотнул комок и решил, что не позволит никому увидеть страх на своём лице. Он собирался с духом, готовясь к нечеловеческой боли, которую, он знал, ему придётся совсем скоро испытать.
Он ещё даже не успел закончить мысль, как услышал свист кнута, и в тот же миг каждая клеточка его тела завопила от боли, очаг которой находился поперёк его спины. Он почувствовал, что его кожа лопнула, и воздух обжёг ничем не защищённую плоть. Ему никогда в жизни не было так больно. Он не знал, сможет ли оправиться от этого удара, не говоря уже о том, чтобы выдержать ещё девяносто девять.
Кнут щёлкнул снова, и Дариус ощутил новый удар, ещё сильнее предыдущего, и испустил сдавленный стон, изо всех сил вцепившись в дерево столба, чтобы не позволить себя закричать.
Удары сыпались один за другим, в глазах у Дариуса начало расплываться, и ему показалось, что он переносится куда-то в другое место, в мир чести и отваги. В мир самопожертвования. Туда, где он должен был отдать свою жизнь за того, кого любит. Он подумал о Лоти и о том, какую боль ей бы пришлось вынести, сознайся она в своём поступке, вспомнил о её хромом брате, которого Дариус тоже любил и уважал, и о том, как она пожертвовала собой ради него. Он сносил удар за ударом, зная, что делает это за них.
