Анна Виор - Легенда о свободе. Мастер Путей
– Ты чего, Шип, шутишь, что ли? – забормотал пузатый.
– Ничего я не шучу! Но вы не трусьте – он скрывается! Вот и волосы себе отрезал, и путешествует в одиночку уже не первый день! А это значит, что на помощь ему никто не придет.
Шип подошел к Эрси, который тем временем успел натянуть сапоги и сложить немногие оставшиеся после грабежа вещи в рюкзак, и подтолкнул его почти дружеским хлопком по спине в сторону леса:
– Пошли, посмотришь Мышку!
Эрси дернул себя за волосы, прикусил губу и пошел следом за Шипом, проклиная свои доброту, глупость и наивность, а заодно тарийские дороги и жителей Больших Лугов.
По узкой, не заметной для постороннего глаза тропинке они продирались сквозь заросли, и Эрси каждый раз ругался в голос, когда очередная ветка цепляла и рвала его новенькую, великодушно оставленную ему разбойниками куртку. Впереди шел Шип, позади – остальные. Обреченно он подумал, что дороги назад не смог бы найти: тропа петляла, деревья и кусты были совершенно однообразны, и когда Эрси, раздвинув ветви густого куста с шершавыми и отвратительно пахнущими листьями, внезапно оказался на небольшой поляне, где стояла грубо сколоченная из бревен избушка, он опешил от неожиданности.
Мышкой оказалась женщина лет так двадцати пяти. Лицо ее было опухшим, а сама она казалась очень изможденной. Волосы свисали длинными сальными космами, ногти были черными от грязи, а запах от нее исходил такой, что Эрси едва не вывернуло. Избушку эти ее друзья-товарищи соорудили, видно, специально для Мышки, а болела она уже месяца два. Здесь, прямо на полу, расстелены были шкуры и одеяла, в которых она и лежала все это время, умирая.
Главарем этой захудалой банды оказался вовсе не пузатый, не Мастер и даже не Шип, а горюющий над помирающей своей любовницей малый устрашающего вида, которого все звали Зверем. В глазах его действительно было нечто звериное. Дополнить этот взгляд выступающим вперед покрытым черной щетиной подбородком, низким покатым лбом, густыми сросшимися на переносице бровями и постоянно искривленным ртом – и образ вырисовывался такой, что можно не спрашивать, откуда взялось это прозвище.
Зверь буквально взревел от радости, узнав, что пожаловал Целитель, обещал отблагодарить Шипа и озолотить самого Эрси, хотя его устроило бы, если бы ему просто вернули все украденное. Он думал об оттоке и о том, успеет ли уйти от охотящегося на него существа. Еще у Мышки могла быть болезнь, требующая участия Отсекателя, а разбойникам этого не объяснишь, и Эрси, скорее всего, живым уйти не дадут.
Повезло так повезло… Ставшим уж привычным для него движением он закусил отрезок кожаного ремня и завязал концы на затылке; предупреждать бандитов о том, что будет с ним после исцеления больной, показалось ему бесполезной тратой времени. Оставалось только надеяться, что его конвульсии в оттоке испугают суеверных неучей, и они побоятся его трогать.
Исцелить Мышку оказалось ему под силу – но не сдержать отлив… Хотя в этот раз, наверное, из-за страха, без сознания был он недолго, так как, очнувшись, увидел, что разбойники, особенно Зверь, еще продолжают бурно радоваться исцелению своей ненаглядной лесной королевы.
Тем не менее Шип глаз с него не сводил.
– Теперь можно от него избавиться, – негромко сказал он Мастеру, думая, что Эрси не слышит.
– Может, пусть живет? Пригодится еще…
– Нельзя. Как-никак – Одаренный. Рано или поздно он нам припомнит все. Отпускать его нельзя.
– Жалко его! – услышала разговор исцеленная Мышка, и у Эрси появилась надежда.
– Прав Шип. Нельзя оставлять его в живых! – Зверь – он и есть зверь… Главарь вынес Эрси приговор.
Разбойники окружили его, и он встал с пола на еще слабых ногах. Закончилось везение. По крайней мере, не Атаятан его нашел, а другая смерть… Эрси вздохнул, задрал подбородок и посмотрел Зверю в темные глаза.
– Да что вы все разом! – не сдержал он раздражения. – Что, одного не хватит – меня прирезать?
Головорезы устыдились и отошли куда-то в сторону, двое даже вышли на улицу. Зверь же с места не сдвинулся, он достал из-за пояса внушительных размеров нож и уж шагнул было к Эрси, когда Мышка с удивительной для нее силой потянула Главаря за рукав.
– Постой! Целитель – мой! – сказала она голосом, услышав который, Эрси застонал.
Она приблизилась к нему, навевая неестественно острое желание, которое в нем перемешалось с отвращением: и к исходящему от тела Мышки запаху, и к той сущности, что была сейчас внутри нее.
– Ты!.. – протянула она. – Ты опять прячешь свой Дар от меня? Как ты делаешь это?!
Эрси ощутил, будто кто-то шарит у него в груди возле солнечного сплетения, пытается проникнуть в тот плотно сжатый узел, в который свернулся его Дар. Уж лучше б разбойники его сейчас резали!
– Оставь меня в покое! – выкрикнул он.
– Мышка, ты чего? – окликнул ее Зверь, видя, что его женщина прижала Целителя к стене и обхватила руками, будто бы в порыве страсти.
Она не обратила внимания на «своего» любовника, продолжая жадно обыскивать, прощупывать Эрси, шаря у него внутри невидимыми щупальцами. Она хотела добраться до его Дара!.. Он судорожно отпихивал ее руками, отбрыкивался, как мог, ногами, но существо оказалось сильнее, чем могла быть эта исхудавшая за время болезни Мышка.
Тем временем Зверь, подойдя к ним достаточно близко, что-то орал и тянул свою даму за предплечье, которое легко обхватил ладонью, а затем взгляд Главаря резко поменялся, и… у Эрси подкосились ноги.
– Не тронь его! Он – мой! – Если насчет всех тех женщин, которые пытались добраться до его Дара, у него и были сомнения, то не узнать сейчас во взгляде и голосе Зверя Атаятана он не мог.
– Ты потерял его! – возразила женщина.
– Он мой навсегда! Не смей трогать его!
– Я выпью его! А ты быстро учишься, Атаятан, уже смог найти его по запаху?
– Я знаю твой запах! Ты привела меня к нему! И я не позволю выпить его!
Если настоящий Главарь и не мог справиться с Мышкой, одержимой неизвестным существом, то Атаятан в теле человека сделал это с легкостью. Он так дернул ее за предплечье, что она полетела на пол. Оставшиеся в домике разбойники глядели на это с вытаращенными глазами и открытыми ртами. А Эрси трясло так, что зуб на зуб не попадал.
Она тут же вскочила и кинулась на громадного мужчину с отчаянием бешеной кошки. Вцепилась зубами в его шею – и струйка алой крови побежала по плечу.
Какая-то тварь дралась с самим Атаятаном (!), а их призом был он – Эрси. Он, истерично хихикая, сполз по стене и обхватил руками колени.
Зверь стряхнул с себя женщину, затем поднял ее за шею и швырнул об стену: что-то противно хрустнуло, и Мышка затихла на полу. Атаятан двинулся по направлению к Эрси, но тут вскочил Мастер и с мечом в руке напал на Зверя.
– Чего это вы творите?! – заорал Шип: от испуга хриплый голос разбойника стал визгливым.
Похоже, что тварь, предпочитавшая тело женщин, на этот раз воспользовалась мужским: тот, кого неизвестно за что звали Мастер, отчаянно рубил и колол мечом своего Главаря. Зверь продержался довольно долго, а когда обмяк, истекая кровью, у мечника появился новый противник – тот самый громила с дубиной – Атаятан тоже сменил тело.
Шип распахнул дверь и принялся орать, зовя на помощь всю банду:
– Зверь с ума сошел! И Мастер!.. Сюда! Сюда! Скорей!!! – Лучше бы бежали они не сюда, а отсюда…
Когда в домик ворвались остальные и попытались разнять дерущихся, воцарилась такая сумятица, что Эрси осталось только закрыть голову руками и отползти к расстеленным на полу шкурам и одеялам. Несмотря на отвратительный запах, от которого слезились глаза, он зарылся в них и следил за происходящим одним глазом в оставленную щелочку. Конечно же это его не спасет, когда в конце концов победит тот или другой… Кто этот другой? Кто может драться с самим Атаятаном?
Теперь в этой битве за шкуру Эрси Диштоя (или Годже Каха – шкура-то все равно одна) принимали участие все, и не понятно было, кто еще оставался самим собой, а кого использовали Атаятан и неизвестный. Мастер отшвырнул попытавшегося повиснуть на его руке Длинного, сломав при этом парню шею, а громила воспользовался тем, что противник отвлекся, и проломил ему череп своей дубиной; но и громилу успокоил сверкнувший кинжал, пролетевший по воздуху через всю комнату и вонзившийся в налитый кровью глаз.
Эрси рассмеялся, затем зарыдал, затем накрылся с головой, стараясь не слышать стонов, рева, грохота и проскальзывающих время от времени во всей этой какофонии самых страшных звуков – мелодичных до умопомрачения фраз Атаятана или его противника. Они спорили, кто имеет право на Дар Эрси!
Внезапно все стихло. Диштой подождал под шкурами еще пару минут и только потом выглянул: все разбойники были мертвы. Эрси осторожно вылез, встал на ноги и, обходя мертвецов и лужи крови, стал пробираться к выходу.
