Мишель Вико - Отражение зла
Немного помолчав, продолжая стоять под сакурой, глядя на задумчивое лицо брата, Сайюри спросила:
– А что за мысль тебя тревожит?
– Я имею желание покинуть дом наших родителей, – поднял голову Такехико. – Я хочу вообще уйти из деревни.
– От твоих слов веет холодной разлукой. Ты хочешь уйти от нас навсегда?
– Если бы я это знал, – горестно вздохнул Такехико, снова опустив свой взгляд в землю.
– Я думаю, родители не только будут не рады твоему решению, но и воспротивятся ему.
– Мне это понятно, потому-то я и не знаю, что мне теперь делать, хотя и чувствую, что все попытки что-то изменить, чтобы остаться, будут бесполезны.
– Я никому ничего не скажу. Ты сам должен принять здравое решение и сообщить о нём нашим родителям.
Такехико встал, и слегка коснувшись руки сестры, обменявшись с ней молчаливым взглядом, неспешно направился к родительскому дому.
Сайюри оставшись стоять под сакурой, лишь проводила брата взглядом, пока он не вошёл в дом. После недолгого пребывания в одиночестве, Сайюри услышала вопль матери, за ним послышались возгласы отца.
«Надо поддержать брата», – подумала Сайюри, и чтобы не выдать своего волнения, спокойным шагом направилась в дом.
– Сайюри, ты знаешь, что надумал твой брат? – всплеснула руками мать, взглянув заплаканными глазами на дочь, когда та, войдя в дом, остановилась возле порога.
Такехико опустившись на колени, молча, сидел на полу перед матерью, склонив свою голову. Отец, нервно теребя себя за бородку, расхаживал по комнате.
– Он решил уйти из родного дома, из деревни, и что больше всего нас пугает, сам не знает куда, – качая головой, сказала мать.
– Ладно бы он, хоть знал или предполагал, зачем и куда отныне собирается идти! – вставил отец, взглянув на Сайюри.
– Может для него это важно, необходимо, может он ищет свой путь в жизни, – пряча взгляд, и скрывая набежавшее волнение, произнесла Сайюри, боясь сейчас покраснеть и тем самым выдать собственное смятение.
– Тогда пусть скажет нам куда направляется и чем собирается там заниматься! – воскликнул отец, размахивая руками, и добавил, – я тоже в его годы искал себя. Я так же ушёл из дома, но мои родные знали, куда я иду и главное зачем.
Мать, продолжала, молча, лить слёзы, смахивая их руками со своего лица. Сайюри глядя на мать, не смогла сдержать эмоций, переполнявших её душу, и тоже заплакала, опустившись на пол возле порога, прямо там, где остановилась, когда только вошла в дом. Лишь мужчины скрепя свои сердца, не проронили ни капли слёз. Такехико, продолжал молча сидеть на полу перед плачущей матерью, отец нервно ходил по комнате, время от времени, оглашая её своим суровым мужским голосом, громко произнося слова, часть из которых была обращена не только к собственному сыну, но и к богам.
– Я, – поднял голову Такехико, взглянув на плачущую мать и сестру, печальными глазами, – не хочу скрывать от вас того, что мне и самому в эту минуту, смутно представляется моя будущая жизнь. Я сейчас не могу даже представить себе, что со мной дальше будет, чтобы сказать об этом вам. Точнее, что я собираюсь делать. Единственное, что сейчас мне отчётливо ясно, меня зовёт в моё будущее, таинственный голос, который я даже не слышу. Я только ощущаю его в своём сознании.
Мать и сестра, утирая слёзы, посмотрели на Такехико. Отец, обернувшись к сыну лицом, остановился в центре комнаты.
– И ты хочешь из-за этого уйти? – удивился отец. – Тебе следовало бы, сначала обратится к мудрецам, выслушать их совет, и только лишь тогда принимать подобное решение. К тому же в любом случае, ты должен чётко осознавать свою цель, иначе не сможешь стать хозяином собственной судьбы. Быть странником без цели, всё равно, что умереть. Плоть без души мертва. Душа, не знающая и не понимающая своего я, пуста и мертва. Подумай над этим, сын!
Такехико взглянул на мать.
– Прислушайся к словам отца, – вытирая слёзы, спокойно, произнесла мать, глядя сыну в глаза.
Такехико не ответив, опустил голову.
Глава 3. Визит к мудрецу
На следующий день, после завтрака, по совету своего отца, Такехико отправился к мудрецу Касикои, который жил в их деревне и к помощи которого прибегали не только здешние жители, а и обитатели близлежащих деревень.
Все, кто желал получить добрый совет или узнать, если не ответ, то хотя бы какие-то разъяснения на вопрос, являвшийся для них самих, трудноразрешимым, мог полагаться на мудрость старика Касикои, который никогда никому не отказывал своей помощью.
Рассчитывал сейчас на получение ответа и наш молодой герой, шагая по деревне к дому старого мудреца.
Касикои принял Такехико в саду своего дома, сидя в маленькой беседке, которая была рядом со старой раскидистой сакурой. Это было излюбленное место отдыха мудреца Касикои, и особенно когда сакура цвела. Сидя в беседке и глядя на сакуру, он предавался глубоким размышлениям, часть которых потом излагалась в рукописи, составляемой мудрецом для потомков.
– С тобой приключилась беда, – дымя трубкой, выговаривая слова ровным бархатным голосом, произнёс мудрец Касикои, после того, как Такехико рассказал ему о том, что он ходил в лес, в ту его часть, где раньше можно было встретить злого колдуна Идзивару, и ничего более из того путешествия, теперь не помнит.
Касикои сделал знак рукой, чтобы Такехико, сидевший перед ним на коленях, оставался на месте и продолжил:
– В том лесу, куда ты вчера ходил, находится старый, давно уже заброшенный дом, некогда принадлежавший злому колдуну Идзивару. Ты я думаю, об этом колдуне, о его личности, кто он такой, уже слышал и даже уверен, что неоднократно, поэтому о нём мы сейчас говорить не будем. Остаётся сделать предположение, которое во мне не вызывает сомнений, что ты как раз побывал в его доме. Что именно с тобой там произошло, сказать трудно, но одно мне точно известно, верный ответ на свой вопрос ты найдёшь только тогда, когда побываешь у колдуньи Акаи.
Касикои медленно выпустил облако дыма, и немного помолчав, изредка поглядывая на Такехико, в моменты, когда отводил свой взгляд от созерцания природы, опять продолжил:
– Не буду от тебя скрывать, что колдунья эта злая и встреча твоя с ней не сулит тебе ничего хорошего, и, кроме того, вообще опасна и не совсем предсказуема. Может она выслушает тебя и в обмен на службу у неё, она тебе поможет, но и вероятность того, что она просто тебя погубит, тоже существует. Как-никак, она родная сестра колдуна Идзивару. Она также как и её братец, не любит людей, однако в отличие от него, всегда пытается извлечь для себя хоть какую-то выгоду от общения с любым человеком, встретившимся на её пути. Поэтому сразу она тебе ничего не сделает, и дальнейшее в твоей судьбе, напрямую будет зависеть только от тебя, чем ты её заинтересуешь. Правда, узнать, сможешь ты или нет вызвать у злой колдуньи хотя бы слабый интерес к себе, представится для тебя, только после знакомства с ней. То есть тогда, когда обратного пути у тебя уже не будет.
Касикои снова, как и прежде, медленно выпустил большое облако дыма, и когда оно под воздействием слабого ветерка развеялось, добавил:
– Вот, пожалуй, и всё, чем я тебе могу быть полезен. Где живёт колдунья Акаи, мне неведомо, ибо я только слышал о ней, никогда не встречаясь с этой особой. Вероятно, тебе придётся пройти долгий путь, прежде чем ты сможешь найти к ней дорогу. Тебе к сожалению придётся часто искать следы колдовства, и идти по ним, чтобы встретить на своём пути какого-нибудь доброго колдуна или по возможности хотя бы не слишком злого обладателя чёрной магии, для того чтобы узнать у него дорогу во владения колдуньи Акаи, если конечно ему будет вообще известна данная особа. И хорошо, если тебе попадётся добрый колдун, тогда постарайся выведать у него всё что возможно или хотя бы у кого можно будет спросить про колдунью Акаи. Так же тебе придётся много спрашивать у местных жителей, в тех деревнях и городах, где ты побываешь. Путь твой будет не только опасным, но и, скорее всего, долгим и трудным. И беда твоя сейчас в том, что ты как мне кажется, подвергся какому-то волшебству в доме колдуна Идзивару, снять которое ты, оставаясь в родной деревне, никогда не сможешь, сколько бы времени ни прошло. Так что выбирать тебе сейчас придётся самому, или жить с этим непреодолимым желанием, или пойти и попытаться снять заклятие. Родителям своим передай наш разговор, я думаю, они всё правильно поймут и отпустят тебя, если ты твёрдо и осознанно надумаешь покинуть родной дом.
Касикои замолчал, продолжая дымить трубкой.
– Я терзаюсь всё так же, как и до встречи с вами, уважаемый Касикои, но одно неоспоримо, я буду долго думать, прежде чем приму то единственное решение, которое станет для меня судьбоносным, – произнёс Такехико, поклонившись мудрецу.
