Юлия Федотова - Враг невидим
– Что же я стану делать в Гринторпе? – спросил Веттели озадаченно. Он имел небогатое представление о мирной жизни вообще, а уж о мирной сельской жизни и вовсе представления не имел. – Я совершенно чужд этого… как его… – он даже не знал, как точнее сформулировать. – Земледелия и животноводства! – в памяти всплыло что-то из экономической географии.
Но Токслей очень энергично взмахнул рукой, будто отгоняя прочь его слова.
– Никакого земледелия, никакого животноводства, обещаю! В Гринторпе открыта частная школа с пансионом для мальчиков и девочек, своего рода педагогический эксперимент. Так называемое «совместное обучение». Весьма престижное заведение, надо отметить, уж и не знаю, почему. Должно быть, попало в модную струю. Обещает стать вторым Феллфордом или даже Эрчестером. Разумеется, я имею в виду не качество обучения, а контингент учеников. О качестве можете судить сами, узнав, что в штате, к примеру, состоит ваш покорный слуга, – Токслей поклонился и шумно рассмеялся собственной шутке.
Лорд Анстетт слушал и недоумённо моргал. В педагогике он смыслил не больше, чем в сельском хозяйстве.
…– Директор – добрый знакомый моего старика, прекрасно ко мне относится. Уверен, он и вас хорошо встретит. Нам как раз срочно нужен преподаватель военного дела для мальчиков. Он предлагал ставку мне, но меня от всего военного уже тошнит, предпочитаю ограничиться физическим воспитанием: гимнастика, гребля, регби, крикет, файербол и прочие мирные забавы… А для вас эта должность придётся как раз кстати. Вы согласны?
– Да… – Веттели не знал, что ответить. – Нет… Я совершенно не умею обращаться с детьми. У меня же нет никакой подготовки, специального образования…
– О-о! – перебил Токслей, не дослушав. – И это мне говорит лучший выпускник Эрчестера за пять предвоенных лет… да-да, не удивляйтесь, о ваших интеллектуальных заслугах мы все были прекрасно осведомлены. Тут уж благодарите ваших покойных однокашников. Они в своё время любили язвить: почувствует кладбищенский гуль разницу между первым эрчестерским выпускником и последним, когда вы попадётесь ему на зуб…Да. Что же касается детей, так это те же новобранцы, вся разница, что ещё не научились пить и, сбежав в самоволку, таскаться по девкам. Порой они тоже бывают буйными, эти юные негодяи, но с вашим-то опытом и хладнокровием вы обуздаете их в два счёта, уж поверьте.
Веттели вскинул на сослуживца удивлённый взгляд… Нет, насчёт опыта и хладнокровия тот, похоже, не иронизировал. Что ж, ему виднее. Возможно, со стороны это выглядело именно так.
А Токслей продолжал убеждать, хотя нужды в том уже не было. Веттели всеми зубами и когтями готов был вцепиться в любую возможность хоть ненадолго покинуть проклятую казарму, просто не успевал вставить слово в экспрессивный монолог лейтенанта, а перебивать было неловко.
– Право, капитан, напрасно вы сомневаетесь! Что вам стоит хотя бы попробовать? В Баргейте вас ничего не держит. Съездим в Гринторп, оглядитесь, вам там непременно понравится, это воистину сказочное место. Представляете, там ещё сохранились феи в старом замковом парке. Не знаю, как они выносят наше шумное общество? На должность вас примут, это уж не сомневайтесь. У старика Инджерсолла (наш директор) положение безвыходное: занятий по военному делу не было с начала триместра. Я сразу отказался, пробовали приспособить отставного полковника Честера Гриммслоу, из деревенских, но его представления о предмете сводятся исключительно к маршировке, вдобавок, он в маразме и не дурак выпить. Представьте: в школе идут занятия, а он выведет класс во внутренний двор, построит в три шеренги и гоняет кругами под строевую песнь. Да ещё требует, чтобы орали громче, глуховат, не слышно ему. Ну, наши оболтусы и рады стараться, глотки драть. Смех и грех! Учителя стали жаловаться, что нет никакой возможности работать. Полковника вежливо спровадили, и замены пока не нашлось. Удивительное дело, при нынешней-то безработице. Не иначе, сама судьба приготовила это место именно для вас. Вы обязательно должны попробовать! Тут главное зацепиться. Уж в крайнем случае, если совсем не пойдёт дело, переведетесь на другую должность. По хозяйственной ли части, или в какие-нибудь сторожа, на худой конец. Ведь всего-то год-другой пересидеть. Здоровый климат, деревенская еда, отдельная комната. А в этом тумане после вашего ранения вы и до лета не протянете, уж поверьте, знаю, о чём говорю. Вы уже сейчас больше похожи на призрак, чем на живого человека, а впереди зима. Решайтесь! Что вы, собственно, теряете? Ей-богу, не узнаю своего капитана, что с вами сталось за какие-то четыре месяца? Откуда такая нерешительность? Ну? Вы согласны?
На кухне затаили дыхание.
– Да, – кивнул капитан коротко. – Да, конечно.
Можно подумать, у него был выбор. К тому же, он уже лет десять не встречал фей.
В кондитерской они провели ещё час, болтая на отвлечённые темы. То есть, болтал в основном Токслей, Веттели больше слушал. Уходить не хотелось. Там, за дверью, был чужой, враждебный, отравленный туманом город, а здесь на окнах цвели белые, розовые и красные цикламены. Веттели считал их главным компонентом домашнего уюта, потому что именно эти цветы выращивала в своей комнате няня, миссис Феппс. Интересно, жива ли она? Надо будет расспросить в деревне…
Слушать собеседника становилось всё труднее, мысли уплывали.
– Э-э, да вы совсем носом клюёте, – заметил Токслей. – Давайте-ка поступим так. Сейчас отправимся в вашу казарму, заберём вещи, и ко мне. Я на ночь снял номер в отеле, не бог весть какие хоромы, но как-нибудь разместимся. А в шесть тридцать поезд до Эльчестера, от него до Гринторпа двадцать шесть миль, но это пустяки. Я оставил в Эльчестере венефикар.
– У вас есть венефикар? – вежливо поинтересовался Веттели, он знал, что владельцам этих новомодных самодвижущихся транспортных средств обычно нравятся подобные вопросы.
Но Токслей в ответ рассмеялся:
– Ну, что вы, откуда? За два месяца на такую роскошь не накопись даже в благословенном Гринторпе! Старик Инджерсолл одолжил мне свой. Он обожает технические новинки, но пользоваться ими толком не умеет. Вам уже доводилось ездить на венефикаре?
Веттели покачал головой: когда бы?
– Только на бронеплойструме.
Самоходная повозка под таким названием появилась на Такхеметском фронте в последний год войны. Это было огромное, рычащее, громыхающее железом, плюющееся огнём чудище, вроде уложенной набок осадной башни. В движение его приводила та же магия, что оживляла боевых големов. Только големы, при всей своей безмозглости, умели действовать самостоятельно, бронеплойструмом же управлял спрятанный внутри человек. Поэтому в войсках к новинке поначалу отнеслись скептически. Но практика доказала её эффективность, и как раз против боевых големов: те просто не соображали, что эта штука сильнее, и надо от неё убегать.
Эффективность эффективностью, однако, водителей бронеплойструмов на фронте почитали несчастнейшими из людей. Внутри этого чуда магической мысли было нестерпимо душно, воняло смесью серы и горького миндаля, уши закладывало от грохота. Ни малейшего удовольствия от такой езды человек получить не мог, а мог только контузию заработать.
– Ну-у, сравнили бронеплойструм с венефикаром! – воскликнул лейтенант с укоризной. – Это же совершенно разные ощущения! Но ничего, завтра и прокатимся. А теперь пойдёмте, пойдёмте, пока вы не уснули за столиком.
Манеры Токслея с каждой минутой становились всё более и более покровительственными. Но Веттели это нисколько не смущало, не коробило, наоборот, приятно было вверить свою расшатанную судьбу в чьи-то крепкие и хваткие руки, способные стать надёжной поддержкой на пути к новой, незнакомой, но наверняка счастливой жизни…
Однако жизнь старая, страшная и надоевшая до тошноты, не спешила отпускать своих пленников.
Оба поняли, что творится неладное, стоило им только переступить порог жилого корпуса.
Казарма гудела растревоженным ульем. Метались ошалелые курсанты с оружием в заметно дрожащих руках. Отставники выглядели необычно взбудораженными, что-то шумно обсуждали меж собой – многие тоже при оружии (табельное отобрали сразу после приказа о демобилизации, но за годы войны только дурак не догадался обзавестись личным). Откуда-то с верхних этажей доносились дикие вопли и брань.
Рыжие брови Токслея поползли кверху.
– У вас здесь всегда так шумно?
– Сегодня особенно, – сдержано ответил Веттели. Глупость, конечно, но вдруг стало досадно, что его временное обиталище предстало пред гостем в совсем уж неприглядном виде. – Простите, лейтенант, но я должен узнать, что здесь происходит. Кажется, это не к добру.
Чувство близкой опасности ещё никогда не подводило капитана Веттели, не подвело и на сей раз.
– Курсант, объясните, что у вас приключилось? – он за рукав поймал пробегавшего мимо парня, заставил остановиться. Тот взглянул с ненавистью, дёрнулся в попытке вырваться, но увидел офицерский мундир и притих. Ответил зло.
