Андрей Кощиенко - Одинокий демон. Златовласка зеленоглазая
– Благодарю вас, госпожа магесса, – кивнул ей Влатий. – А какова вероятность того, что его способности к нему вернутся?
– Ни-ка-кой! – бодро отчеканила в ответ Элеона. – Поскольку никто не может мне сказать, что такое магия и как она взаимодействует с человеком, – ни-ка-кой! Случаи потери способностей происходят достаточно редко и, как следствие, изучены слабо. История показывает, что, лишившись магии, ее не вернуть. Да что там далеко ходить за примерами? Когда отступников лишают силы на Камне слез, никто ведь снова магом не становится.
При этих словах целительницы глава совета слегка поморщился.
– Хотя, – продолжила магесса, – существуют легенды, что кто-то когда-то вновь обрел магию. Но все это, повторяю, на уровне легенд. Документальных подтверждений я не имею. Может, где-то и у кого-то они есть, но у меня их нет. Поэтому…
Магесса, пожав плечами, картинно развела руками.
– Короче говоря, – подытожил архимаг, – прогноз неопределенный, но юноша здоров и может присягнуть клятвой крови на верность императору и империи…
– А этого я не говорила, – ответила Элеона. – Совершенно не представляю, что с ним произойдет в момент принесения клятвы. Это же магический ритуал! Как он на него подействует? Он может легко убить Аальста.
– Но вы же сказали, что он здоров?
– Тело – да. А все, относящееся к тонкой материи, – не знаю. У меня есть подозрение, что мальчик чудом выжил, пока его везли в столицу. Если опять рубануть по едва зарубцевавшейся ране, вполне вероятно, что второй раз он не вытянет. Надеюсь, я понятно говорю?
– Да, – кивнул архимаг, – вполне. То есть любые магические воздействия на него сейчас нежелательны?
– Лично я бы не стала рисковать. Это все, что я вам могу сказать.
– Хорошо. Благодарю вас, магесса.
Элеона склонила голову, прижав подбородок к груди. Архимаг задумался на несколько секунд.
– А пригласите сюда господина Эриадора, – внезапно сказал он, обращаясь к двум молодым магам, стоящим возле дверей в зал.
Эри
Сижу. Никого не трогаю. Примус, правда, не починяю, а разглядываю большую двухстворчатую дверь, ведущую в зал, где в данный момент заседает Верховный совет магов. Думают, что со мной делать. А что со мной делать? Кормить, любить, холить и лелеять… И гладить по шерстке… А больше ничего со мной делать не надо. И так я пострадамши и ободрамшись… Сходил, называется, на войнушку! Фургон про… шляпил! Очнулся в какой-то трясучей телеге на жалком пучке сена.
– А где? – не понимая, интересуюсь я судьбой своего передвижного дома.
– Он разбился, – печально отвечает, склонившись надо мной, Стефи.
– Как разбился?
«Самолет, что ли?» – думаю про себя.
– Мертвые лошади понесли вниз по склону. А внизу большой камень. А они так разогнались. И налетели… Там только доски остались… Раненые, которые были в фургоне, разбились…
– А ты как? – поинтересовался я. – Ты ведь в фургоне была?
– Мне стало лучше, и я вышла наружу. Раненым нужны были места…
«Да, – подумал я, когда услышал эту скорбную весть, – вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Старался, чтобы крепче сделали. Достарался! Будь конструкция похлипче, глядишь, там колесо бы отвалилось, или ось бы на скорости развалилась… перевернулся бы, да и все дела. Починил бы… а тут…»
Перед внутренним взором картина стремительно несущегося под гору черного фургона, мельтешащего спицами огромных колес… Приближающийся серый здоровенный камень с острыми краями… Первыми в него грудью врезаются мертвые, механически переставляющие ноги лошади, сзади на них неотвратимо надвигается громада фургона. Удар! Треск! Грохот! Разлетающиеся во все стороны доски, колеса, вещи, куски тел лошадей и людей… Кровища во все стороны!
«Пожалуй, чинить там нечего, – представив себе момент гибели моего детища, подумал я. – Проще новый сделать». Где только денег взять? И колечки ведь не продашь. Все кристаллы, которые я получил у местного демона, остались в фургоне. Большой – как амулет облегчения веса, два поменьше – бытовые амулеты сбора и нагрева воды. Вот кто-то поживится, когда найдет… Ладно хоть, гитара и чаки у меня в пространственном мешке были. Тоже ведь кто-нибудь нашел бы. Но с хранилищем нюанс. Магия у меня пропала! Нету – и все! Ничего не могу сделать! Ни в мешок залезть, ни элементарно щит поставить. По нулям!
«Прэ-элестно, просто прэ-элестно», – прокомментировал я себе, сделав это открытие. Значит, вернулся к тому, с чего начал. Голая черепашка без панциря, в чужом, враждебном мире. Только вот со здоровьем у меня при старте было получше. Не то что при нынешнем камбэке.
Я банально выключался, как барахлящий Терминатор. «Пи-иу-у…» – и мир вокруг меня стягивается в одну точку. Прихожу в себя и обнаруживаю, что лежу то в своей комнате, то в университетской больничке… Куда ближе, туда и оттаскивают. Просто феерия… За ворота не выйти. Очнешься потом голенький в канаве, вот смеху-то будет! Алистера точно посмеется. Она тут, воспользовавшись моим недомоганием, попробовала было зубки на мне поточить, красотка злопамятная. Так, ерунда. Небольшой наезд, вызванный желанием самоутвердиться и припомнить былое. Я это так квалифицировал. Но Стефания оценила его по-другому.
– А ну убирайтесь отсюда!
Пока я прикидывал, какой завуалированной колкостью ответить на эскападу красавицы в красном, Стефи выскочила вперед, загораживая меня собой. Прижав подбородок к груди, она смотрела на Алистку и ее компанию из-под бровей, агрессивно набычившись. Та попыталась было перевести разговор в плоскость «а ты ва-а-аще кто такая?» с этаким вселенским презрением, но тут у Стефи заструились на невидимом ветру волосы и почему-то стало как-то неуютно.
– Стефи, стой! – заорал я, вспомнив, где я уже это видел. – Успокойся!
Теперь я выскочил вперед, загородив Стефанию спиной и расставив руки в стороны.
– Исчезли отсюда! – рявкнул я на застывшую передо мной компанию. – Если жить хотите! Не злите повелительницу Тьмы!
Те, на удивление, спорить не стали и смылись быстро-быстро. Словно вампиры, увидевшие восход солнца. Озадаченный такой сговорчивостью, я обернулся. Ба-а! У Стефи абсолютно черные глаза! Ни зрачка, ни белка. Все залито Тьмой.
Ясно теперь, почему они были так шустры. А не последовать ли мне за ними? Это вообще Стефи или… кто?
«Алле! Ты дома?» – мысленно обратился я к ней.
«В смысле?»
«Ага! Живые есть. Ладно… Что у тебя с глазами?»
«А что у меня с глазами?»
«Так. Понятно… Проехали. Ты чего так разволновалась?»
– А что они… себе позволяют?! Пользоваться тем, что человек болен и не имеет сил постоять за себя! Это подло, гадко, мерзко! Так благородные люди поступать не должны! Пусть только еще попробуют! Я не дам им оскорблять моего друга!
Тьма в глазах Стефи стала светлеть, кончики развевающихся волос опустились вниз, и солнечный свет стал поярче.
– Гм… спасибо, конечно, но ты их только что чуть-чуть не убила…
– Я?
– Угу. Ты, пожалуйста, не волнуйся. Обойдемся без жертв. А университет оставим целым.
Вопросительный взгляд в ответ.
Стефания была, как говорится, вся на нервах. Конечно, а что тут удивительного? Засунуть девочку в гущу сражения, где она за полчаса увидит смертей столько, сколько домашней девочке не увидеть и за тысячу лет, и при этом рассчитывать, что психика у нее никак не изменится, – это верх оптимизма. А точнее – кретинизма. Плюс еще – сама там убивала. Тогда, во время покушения на площади она еще не знала, чем ее заклинание закончится, а здесь – осознанное решение. Потом я всю дорогу пытался дать дуба… Очень боялась, что я у нее на руках умру. Вернулись в столицу – тут тоже напряг. Как я понял, Стефи все же втайне надеялась, что ее ждет письмо от принца. Облом-с… Динию не до провинциальной баронессы.
А меня светила местной медицины записали в инвалиды магического труда. Даже Аканта посетила. Ой, что было! К встрече целительницы готовились… ну не знаю, с чем сравнить… Наверное, как к встрече императора. Бегали, суетились, драили, прихорашивались. Целители так вообще чуть ли не в мыле были. Только что пар со спин не валил. Энтузиазма было столько, что его количество стало переходить в качество. В идиотизм. Пиком, пожалуй, стало явление второкурсниц с охапками цветов с целью украсить ими мою комнату и кровать. Они что, думают, что я знаменитую врачевательницу у себя принимать буду? Чаем с плюшками поить? Ага, щас! Меньше чем на главный бальный зал университета я не согласен! Я на ложе под балдахином, по центру, в окружении плотного кольца студентов и преподов. Пусть все видят! Да! И не забудьте заказать оркестр!
– Это, конечно, все очень мило, – сказал я тогда этим цветочницам, стоя на пороге своей комнаты и упершись ногой в косяк, дабы не ворвались, – только я предпочитаю живые цветы. Но, к сожалению, кровать у меня недостаточно большая, чтобы разом вместить весь дивный розарий, возникший у моих дверей. Мой недочет. Приходите позже, когда я ее сменю хотя бы на двуспальную!
