Юстина Южная - Перворожденная
В верхней комнате башни было сумрачно и сыро. Дождь колотил по серым куполам и залетал в распахнутые настежь створы узкого проема. Зафир сидел в углу в обитом черным бархатом кресле и, не обращая внимания на собирающуюся под окном лужу, чертил сухим пером на столе резкие линии и ломаные знаки. Это помогало ему сосредоточиться.
Итак. Испытание провалилось. Магия эльфов есть магия эльфов, и никому, кроме них, она не подвластна. Если он хочет попробовать еще раз, придется найти какого-нибудь Перворожденного и вложить в него чудом удержанные и сохраненные способности той девчонки. Один раз маг уже пытался так сделать, сговорившись с отступником, пресветлый род которого проклял его и отверг. Но отнюдь не всякий эльф в состоянии услышать Музыку, а тем более удержать в себе насильно втиснутую волшбу и превратить ее в послушное орудие. Это исключительная способность. На некоторых пластах Реальности единицы Перворожденных еще обладали подобным даром, на других – он, казалось, исчез навсегда.
Отыщется ли такой эльф – неизвестно. На Альтерре их вообще немного. А если нет, остается только ждать Хессанора с его полками. Он приведет с собой безропотную массу людей, готовых умереть по мановению Зафировой руки, и тогда Тибору понадобится гораздо больше жрецов, ибо на черном алтаре день и ночь не будет высыхать кровь. Тысячи жертв нужны для того, чтобы нанести магической сфере сокрушительный удар. Больше, чем тысячи.
Зафир запустил перо в угол, откидываясь на спинку кресла. Вездесущий Хаос, и почему он тогда не договорился с девчонкой? Да, шантажом от нее мало чего можно было добиться, и сбежала бы девица при первой возможности, но вдруг бы сработало? Она так любила своего золотоволосого красавчика…
Что ж, терпеть и копить силы – пока это все, что имело хоть какой-то смысл.
8
– Сударь маг, ах… сударь маг, ну не здесь же! Пощадите бедную Клодетту! Не лишайте ее единственного средства к существованию, дорогой сударь маг!
Мерцающая полоса вспыхнула еще раз и втянулась в кристалл; Финеас набросил на него плотную тряпицу, убирая в сумку.
– Не волнуйтесь, хозяйка, ваш постоялый двор еще… постоит.
– Ах, сударь маг, но это ж страсть что такое. Выглядываю, а тут шум, гром и сияет все, как фейерверки на именинах князевой дочки. Я ведь думаю, пропал мой дом, пропал мой садик! Вы уж не пугайте Клодетту, смилостивьтесь. А ежели вам непременно нужно светопреставление устраивать, так это лучше за городом, где простору поболе.
В общем-то Финеас тоже склонялся к загородному варианту, но не хотелось терять время, таскаясь туда-сюда. Пришлось воспользоваться единственным пригодным для опытов местом. Результатом он был доволен. Защита держалась почти как задумано. Подрихтовать немного, чуть сменить пропорции компонентов, и готово.
– Вы лучше, сударь маг, идите посмотрите лошадок. Там ваша, э-э… спутница их привела.
С обратной стороны здания и впрямь доносилось конское ржание. Финеас последовал за хозяйкой. Животные обнаружились в небольшом стойле при гостинице. Вопреки опасениям, суккуба послушалась мага, не стала поступать назло; крупный бурый мерин и две серые кобылки выглядели здоровыми и выносливыми, сбруя – крепкой, а седла – удобными. Мара стояла тут же, приматывая повод к жерди. Конек рядом с ней слегка тревожился и переступал с ноги на ногу, чуя в девушке нечто опасное, словно здесь, посреди шумного города, на мощеной улице, повеяло вдруг диким лесным зверем.
Девушка дождалась, пока Финеас осмотрит лошадей, и только потом заговорила:
– Ну как? Не подвела тебя глупая бесполезная Мара?
– Хорошие кони. – Маг повернулся к ней. – Спасибо.
– То-то же. Я во многих вещах разбираюсь лучше, чем ты думаешь.
Суккуба мотнула яркой шевелюрой и направилась к выходу.
– Выезжаем завтра, милый? – спросила она, уже переступая порог. – Ты не передумал?
– Завтра.
– Тогда скажу прислуге, чтоб расседлали лошадок и вообще занялись ими.
Финеас кивнул. И испытал облегчение, когда она ушла: общаться с девушкой по-прежнему было трудно, но и прогонять вроде не за что. С самого начала, как только он увидел ее, стоящую под фонарем на темной улочке, маг понял, что придется туго. Сам виноват, разве не знал, что с суккубами шутки плохи? Они ветрены, непредсказуемы, беспринципны, ненасытны… теперь выясняется, что и назойливы. Порой. Интересно, как скоро ей надоест эта игра? Девочка скучает, понимаешь ли. Или взаправду к нему привязалась? Финеас недоверчиво покачал головой. Да нет, не может быть, просто очередная блажь.
– Ты здесь? А я как раз лошадей хотела посмотреть.
В конюшне, наполненной душными запахами лежалого сена и навоза, будто пронесся свежий ветерок. Финеас обернулся. Эльфийка, как всегда, подошла незаметно, даже скрипучая дверь не издала ни звука, впуская ее. Кони сразу потянулись к ней мордами, пофыркивая и тихонько гукая. Исилвен погладила их по бархатистым носам, и они тепло дохнули ей в ладонь.
– Чудесные.
– Да, неплохие. Во всяком случае, это все, что можно было достать за наши деньги.
– Я не об этом, – Исилвен улыбнулась. – Смотри какие.
Девушка потрепала ближайшую кобылку по шее, и та радостно вскинула голову, положив ее на плечо эльфийки.
– Тебе они доверяют, – Финеас тоже не удержался от улыбки.
– Как и я им. Снимем упряжь? Мара сказала, мы выезжаем только завтра.
– Сегодня уже поздно. И мне нужно кое-что доделать.
Вместе с Исилвен Финеас принялся расседлывать лошадей, не дожидаясь, пока Клодетта пришлет своих мальцов.
– Я видела твою новую волшбу, там, во дворе. Это… удивительная магия.
– Да. Хотя, как известно, на всякое заклятье всегда найдется другое, еще более сильное. Защита, конечно, гораздо стабильнее, чем раньше, но все же она не абсолютна.
Исилвен скинула седло на поперечные доски стойла, укрыла кобылу попоной и подбросила сена в кормушку. Финеас видел, что эльфийка покусывает губу и время от времени поглядывает в его сторону, будто не отваживаясь о чем-то спросить. Наконец решилась.
– Финеас, скажи, а эта девушка, Мара… вас что-то связывает?
Маг нахмурился:
– Связывало. Недолго.
Эльфийка опустила глаза, щеки окрасились кармином.
– Прости. Наверное, мне не стоило…
– Это все в прошлом. Сейчас Мара – наш соратник и помощник, не более.
Все еще не поднимая ресниц, Исилвен произнесла:
– Она действительно может помочь?
– Может. Но я не уверен, что тебе понравятся ее методы.
– Я знаю, кто она, чувствую. Трудно осуждать хищника за то, что он родился хищником.
– Она суккуба не по рождению. По собственному выбору.
Перворожденная с изумлением воззрилась на Финеаса.
– Разве это возможно?
– Через ритуал, особое посвящение. Но пройти его в состоянии отнюдь не каждая. Кандидаток и так немного, а после становится еще меньше.
Несколько минут эльфийка молча развешивала упряжь по вбитым в стену крюкам, потом спросила:
– А как она тебя здесь нашла? Лютеция так далеко от Салики.
– Маги, – объяснил Финеас. – Если у тебя есть вещь, принадлежащая другому человеку, можно воспользоваться чарами поиска. Обычно они дают весьма примерный результат, да и не каждый колдун умеет с ними обращаться, но чем ближе к объекту, тем выше вероятность попадания.
Он вздохнул. Тот браслет был его ошибкой. Впрочем, Мара вполне могла стащить что-нибудь у него из дома, с нее станется.
В стойло влетел шальной, растрепанный парнишка, заозирался.
– А, сударь маг, госпожа эльфа! – воскликнул он. – Так я за лошадками пришел глядеть.
– Ну гляди, – усмехнулся Финеас. – Воды им не забудь налить.
Маг кивнул Исилвен:
– Пойдем?
Они вышли наружу. Солнце садилось в лиловые облака, ночью обещал пролиться дождь. Финеас шагнул было в сторону дверей гостиницы, но неожиданно для самого себя произнес:
– Может, посидим немного в саду? Там у мадам Клодетты беседка в дальнем углу. Если ты не замерзла, конечно.
Исилвен второй раз за этот день взглянула на него с удивлением и улыбнулась.
– Не замерзла, – ответила она.
Разговаривали обо всем. Как в детстве лазили по деревьям (да, и Исилвен тоже!), как играли в весенние прятки (оказалось, есть игры, общие для любых миров), как в теплые летние ночи любили уйти куда-нибудь подальше и лежать на земле, глядя на звезды. Как учились ездить верхом и как – владеть оружием. Исилвен рассказывала смешные истории про фейри, добрым словом вспоминая Беленуса и так и не показавшуюся чародею Тристу, а Финеас делился забавным из своей походной жизни.
Далеко на городской ратуше часы пробили полночь, когда маг и эльфийка наконец вспомнили о времени.
Заходя к себе в комнату, Исилвен думала, что может разбудить Мару. Но Мара не спала.
Придержав лошадей для девушек, Финеас заскочил в седло сам. Мешались притороченные дорожные мешки, но это неудобство не стоило внимания. Попрощавшись с радушной хозяйкой, маленькая кавалькада двинулась к выезду из города.
