Павел Корнев - Мор
– Не вернусь, – подтвердил я, одну за другой застегнул пуговицы рубахи и подмигнул: – Но не забуду.
– Спасибо. – И озябшая Изабелла скользнула под одеяло. – Спасибо тебе, Себастьян, за все.
Я прикрыл окно, от которого в спальню тянуло утренней прохладой, снял наброшенный на спинку стула камзол и спросил:
– А если об этой ночи узнает маркиз? Что, если ему кто-то о нас расскажет?
– Не беспокойся, – покачала головой Изабелла и неожиданно жестко улыбнулась: – Если мой супруг решит вдруг прислушаться к беспочвенным слухам, я превращу его жизнь в один непрекращающийся кошмар. И он об этом знает.
– О, женщины! – только и пробормотал я и, не прощаясь, выскользнул в коридор.
Никого не встретив по пути, прокрался по только-только начавшему просыпаться особняку к себе и прямо в верхней одежде без сил повалился на кровать.
Ну что за жизнь? Полночи врагам Короны глотки режешь, полночи с маркизой в постели кувыркаешься. Никаких полутонов. Слишком много эмоций – так и загнуться недолго.
Я потер нестерпимо нывшее бедро и с некоторой даже грустью подумал о маркизе. Хороша, бесовка. И умна. Знает, когда вовремя остановиться. А проблемы с нервами… Ну а кто вообще может на полном серьезе утверждать, будто у него с этим делом полный порядок? Я – точно нет. Не с моей работой.
Понемногу начал подкрадываться сон, но стоило задремать, как в дверь нервно заколотили. В голос выругавшись, я поднялся с кровати и выглянул в коридор. Хмуро глянул на пританцовывавшего от нетерпения брата-экзорциста и спросил:
– Что стряслось опять?
– Графа Валича ночью убили! – выпалил Марк Бонифаций не-помню-как-его-там-дальше.
– Ну и?..
– Это дело рук того самого убийцы-экзекутора! Пентакль, священные письмена…
– Послушай меня, Марк. – Я страдальчески сморщился и прислонился к косяку. – Нет никакого убийцы-экзекутора. Есть шайка разбойников, грабящих и убивающих состоятельных горожан. И расследованием этих преступлений будет заниматься стража, а не орден. Все ясно?
– Вы уверены? – срывающимся голосом уточнил парень.
– Я лично проводил осмотр места последнего якобы неудачного ритуала. К экзорцизму произошедшее там не имело никакого отношения. И это официальное мнение ордена.
– Как скажете, – помрачнел Марк. – Но разве вас прислали не для розыска убийц?
– А разве тебя прислали не выяснить, почему в городе столько бесноватых? – задал я встречный вопрос.
– Конечно, конечно, – закивал брат-экзорцист, прекрасно понявший намек не лезть в чужие дела. – С вашего позволения я пойду…
– Иди.
Про себя обругав последними словами заявившегося в неурочный час парня, я захлопнул дверь и вернулся в постель. Поворочался, понял, что больше не засну, и выругался вновь – уже в голос.
Ну что за ерунда? Почему так всегда – только соберешься прикорнуть, и обязательно кто-нибудь сон перебьет?
Морщась из-за боли в бедре, я уселся на кровати и обреченно вздохнул. Что ж, придется смириться с тем, что выспаться сегодня уже не получится. И сонную настойку пить бесполезно – того и гляди, на завтрак позовут.
И в самом деле, вскоре постучавший в дверь мажордом объявил, что стол уже накрыт, и пригласил меня в обеденную залу.
В отличие от вчерашних трапез сегодня компанию маркизе составили дочь, брат-экзорцист и духовник, поэтому с учетом суетившейся прислуги в комнате оказалось многолюдно. И немного тревожно.
Вероника была бледна и явно еще не успела толком прийти в себя; Марк первый раз на моей памяти появился на людях не в кожаном одеянии и потому заметно нервничал. Осунувшийся же Ференц и вовсе выглядел так, будто на нем всю ночь бесы катались. Уж точно хуже меня – факт.
А вот Изабелла оказалась на удивление свежа и мила. Даже в закрытом платье с длинными рукавами она смотрелась куда привлекательней своей нескладной пока еще дочурки, и я нисколько не удивился, заметив, с каким интересом посматривает на хозяйку дома брат-экзорцист.
– Себастьян! – всплеснула руками Изабелла при моем появлении. – Вы уже слышали об этом ужасном преступлении? Убили графа Валича!
– Кошмар какой… – покачал я головой, опускаясь на стул.
– Я в ужасе! Какое счастье, что вы согласились у нас задержаться! – продолжила щебетать маркиза, серебряной ложечкой размешивая сахар в фарфоровой чашке с чаем. – Старого графа никто терпеть не мог, но ведь убийцы могли забраться и к нам! Возможно, только ваше присутствие их и отпугнуло!
– Очень сомневаюсь, – покачал я головой, перекладывая себе на тарелку поджаренные тосты. – В любом случае, нет никаких причин для беспокойства. Уверен, задержание душегубов – вопрос нескольких дней.
– Вы полагаете? – заморгал покрасневшими глазами духовник.
– Глава стражи показался мне человеком толковым.
– Столько времени прошло, а они так никого и не арестовали! – фыркнула Изабелла.
– Они просто не там искали. Теперь все изменится, – веско заявил я, отпил чаю и добавил: – К сожалению, больше ничего сказать не могу. Тайна следствия.
– Понимаю, все понимаю, – улыбнулась уголками губ маркиза. – Надеюсь, вы нас не оставите на произвол судьбы?
Я поперхнулся, прикрыв рот салфеткой, откашлялся и уставился на Изабеллу, в глазах которой так и плясали смешинки.
– К величайшему сожалению, дела требуют моего неотложного присутствия в другом месте. Да и брату Марку больше нет никакой необходимости здесь оставаться.
Теперь подавился экзорцист. Впрочем, мое решение он оспаривать не стал и со смиренным видом подтвердил:
– Думаю, с Вероникой теперь все будет хорошо. – Марк кивнул, словно пытался убедить в этом себя самого, и неожиданно добавил: – Единственное, Ференц, мне хотелось бы переговорить с вами до отъезда.
Надо отдать духовнику должное – он не подавился. Спокойно дожевал кусочек кренделька, тщательно вытер губы салфеткой и сказал:
– Я в полном вашем распоряжении.
Дальше разговор сам собой сошел на нет, и остаток завтрака мне показался несколько скомканным. Первой из-за стола встала Вероника, а там и маркиза последовала за дочерью. Я тоже засиживаться не стал, чему в немалой степени поспособствовали три кружки чая, но, стоило подняться, испытывая настоятельную потребность посетить уборную, как меня немедленно остановил брат-экзорцист:
– Прошу вас, господин Март, поприсутствовать при разговоре. Это не займет много времени.
– Как скажете, – не стал я отказывать, памятуя о просьбе Малькольма Паре присмотреть за пареньком.
Мы прошли в комнатку духовника, и Марк с места в карьер бросился в атаку.
– Вы солгали, когда я расспрашивал вас о Веронике! – шагнул он к Ференцу. – Вы солгали, и это чуть не погубило и ее жизнь, и мою!
– Не понимаю, о чем вы! – уверенно заявил в ответ духовник и спокойно скрестил на груди руки, но его левое веко начал дергать нервный тик. – Извольте выражаться понятнее!
– Вы заявили, что Вероника невинна, как слеза младенца! – прорычал экзорцист. – И только поэтому я пренебрег необходимыми процедурами, решив из уважения к маркизу не тревожить лишний раз его дочь! И чем это обернулось?! Нашими душами едва не завладели бесы!
– Вероника действительно невинна! – возразил Ференц дрогнувшим при упоминании девушки голосом. – Как только у вас хватает совести утверждать обратное?
Я сделал Марку предостерегающий жест, но того было уже не остановить. Будто нацелившийся на красную тряпку бык, он подступил вплотную к духовнику и прямо ему в лицо проорал:
– Да потому, что она не девица! – Брат-экзорцист сполна насладился ошеломлением Ференца, а потом и вовсе добил его жестоким вопросом: – Какой же вы духовник, если этого не знали?
Духовник недоуменно захлопал глазами и в один миг посерел, но все же сумел взять себя в руки и уточнить:
– Не девица? Как такое может быть? Вы уверены?
– Более чем! «Кельмская блудница», вот какой бес в нее вселился! К тому же на ее теле впоследствии были обнаружены отметины поцелуев, – разоткровенничался Марк и ехидно заметил: – А как такое могло произойти, лучше спросить у вас.
– Это все Петер, – севшим голосом пробормотал Ференц и, приложив руку к сердцу, повалился на стул. – Я подозревал, я предупреждал… Это все он…
– Какой еще Петер?
– Петер Ковач, он был репетитором у детей маркиза. – Духовник вытер со лба мелкие бисеринки пота и обреченно покачал головой: – Не так давно Вероника на исповеди покаялась, что испытывает к нему греховное влечение, и я… я настоял, чтобы Петеру дали расчет. Не объясняя причин, но Вероника с тех пор на меня даже не взглянула. Я желал ей лишь добра, хотел защитить ее от этого мерзавца, а она возненавидела меня… – Ференц спрятал лицо в ладонях и неожиданно заплакал.
