Павел Корнев - Мор
Я кивнул, отпил чаю и свои мысли по этому поводу благоразумно вслух высказывать не стал. Не маленькие, сами разберутся. Еще не хватало крайним оказаться.
– Так вот я тут и подумал, – как ни в чем не бывало продолжил Левич, – а не согласится ли господин Март задержаться у нас на несколько дней? У вас ведь все равно дела в городе, правильно понимаю?
– Не хотелось бы вас стеснять… – не зная, что сказать, промямлил я, искоса наблюдая за выражением лица Изабеллы. Но у той лишь морщинки в уголках губ залегли – и все. Как хочешь, так и понимай…
– Да полноте вам! – фыркнул маркиз. – Какое стеснение? Наоборот, у меня хоть душа болеть не будет. Честно говоря, на брата-экзорциста надежды мало – слишком молод. Да и случись что в городе, он сразу сорвется, и поминай, как звали. А вы человек серьезный, с пониманием…
– Оставайтесь, – попросила Изабелла. – И нам спокойней будет, и вам в гостинице ютиться не придется.
– Ну если вы настаиваете…
– Настаиваем, – подтвердил Левич. – Именно что – настаиваем.
– Беда в том, что у меня тоже могут возникнуть неотложные дела в городе…
– Маловероятно, что они возникнут одновременно и у вас, и у брата-экзорциста, – легкомысленно пожал плечами маркиз.
– Да нет, такого исключать как раз нельзя, – вздохнул я. – Но хорошо, остаюсь!
Левич сразу расплылся в довольной улыбке и подмигнул супруге:
– Ну вот, дорогая, теперь тебе точно не о чем волноваться!
– Кроме как за тебя.
– Чушь! – взмахнул руками маркиз. – Да что со мной может случиться?
– Ну дай-то Святые, – вздохнула Изабелла и отвернулась ко мне: – Себастьян, а что же вы ничего не едите?
Я оглядел многочисленные тарелки, баночки и чашки и лишь покачал головой:
– С утра аппетита нет.
– Эх, не умеет пить нынче молодежь, – не удержался от усмешки Левич, – совсем не умеет!
– Пить – дело нехитрое, – попыталась урезонить маркиза супруга.
– Не скажи, – не согласился тот и вздохнул: – Завидую я вам, Себастьян. Черной завистью завидую. Наверное, уже все Святые Земли объехали, а мы тут сидим на одном месте, как не знаю кто…
– Все, не все, но бывать много где доводилось. – Я с трудом прогнал жутковатые воспоминания об иных поездках и покачал головой: – Только это вовсе не так увлекательно, как со стороны видится. Очень уж постоянные разъезды утомляют.
– Я вас умоляю! – расхохотался Левич. – Вы молоды, а рассуждаете, как глубокий старик!
– Вовсе нет. Рассуждай я как старик, послал бы всех к бесам и заперся в имении.
– О, вам до этого немного осталось, помяните мое слово! – Маркиз глянул на часы, поднялся из-за стола и поцеловал супругу в щечку: – Ну пора собираться в дорогу. – Потом повернулся к заглянувшему в комнату мажордому и поморщился: – Чего тебе, Миклош?
– Господин Дрозд желает видеть господина Марта.
– Так зови его сюда!
– Не стоит, – поднялся я со стула. – Скорее всего, дело срочное. Приношу свои извинения, но вынужден вас покинуть.
– Мы договорились? – протянул мне руку Левич. – Вы ведь вернетесь?
– Даю слово, – улыбнулся я, высвободил стиснутую лапищей маркиза ладонь и, поклонившись на прощание Изабелле, поспешил за мажордомом.
Вышел на крыльцо, отмахнулся от едва не пританцовывавшего на месте Валентина и окинул взглядом усадьбу Левичей. А то вчера ночью и не рассмотрел ничего толком.
Сложенный из серого песчаника особняк производил впечатление строения монументального. Этакая слегка облагороженная крепость. Три этажа, оконца снизу узенькие – не протиснуться. Островерхая крыша крыта красной черепицей. Сбоку приткнулся флигель слуг, чуть дальше из-за стены акаций проглядывали хозяйственные постройки: конюшни, амбары, мастерские.
Хорошо они тут устроились…
– Господин Март! – взвыл Валентин.
– Ну? – невозмутимо спросил я, подходя к усачу. – Стряслось чего? Только не говори, что очередное убийство.
– Нет, ты оказался прав! Мы их нашли!
– Ого! – Я забрался на козлы и скомандовал: – Едем, дорогой расскажешь.
Нет, ну надо же – покатило!
Валентин уселся рядом и взмахнул вожжами, а когда карета выехала за ворота и затряслась на лесной дороге, он шумно выдохнул и начал рассказ:
– Все как ты говорил. Наводчик – местный галантерейщик, он в последнее время начал деньгами почем зря сорить. Зовут его, дай Святые памяти…
– Да неважно это уже.
– И верно, командир, неважно. Парочка приезжих – якобы поставщики. Появляются в Рживи раз в две декады и дня три-четыре все вместе кутят по кабакам.
– Под описание подходят? – Придерживая рукой шляпу, я подставил лицо встречному ветру.
– А вот здесь начинается самое интересное, – подмигнул Валентин и потер шрам на правой щеке. – Один из приезжих дылда. Точного роста не назову, но человек он чрезвычайно высокий. А второй – хромает. И еще…
– Ну? – поторопил я усача.
– Месяц назад он чуть не задушил гулящую девку. Привел в номера, и что-то накатило на него, та еле вырвалась.
– Месяц назад? Месяц назад они убили ростовщика и братьев-часовщиков. Женщин среди жертв не было. А ему, видно, без этого никак.
– Больной ублюдок! – выругался Дрозд.
– Не без этого, – кивнул я. – Где они сейчас?
– Пьянствуют. Остановились у галантерейщика, но до ночи домой точно не вернутся. Можно наведаться.
– Так и сделаем.
Лесок кончился, дорога вышла в поля, и сразу стало ветрено. Хорошо, хоть дождь сегодня не зарядил. И так лужи едва ли не по колено. Еще б застряли, выталкивай карету тогда…
– Что с дочкой маркиза? – уточнил Валентин.
– Порядок. Не знаешь, у них другие дети есть?
– Мальчик и девочка, близнецы. Их к родне пока отослали.
– Ясно, – вздохнул я и попросил: – А вот теперь рассказывай все, что знаешь о Валиче. Похоже, нам его уже сегодня исполнять придется.
– Вдвоем?
– Да. Остальным об этом знать необязательно.
– Понял, – ухмыльнулся Дрозд.
– Не зазнавайся, – сразу срезал я его. – У всех нас свои секреты есть…
– Как скажешь, командир, – пожал плечами Валентин. – Что же до Валича… С войны он безвылазно живет в имении, порядки там армейские. Расписание караулов и план особняка имеются. Думаю, получится забраться в спальню графа через окно.
– Он не запирает ставни на ночь?
– После смерти сыновей граф терпеть не может находиться в закрытых помещениях. Внизу всю ночь караулит кто-нибудь из его людей, и, поскольку они меняются, в нашем распоряжении будет не больше двух часов.
– Уложимся, – подумав немного, решил я. – Что с лестницей?
– Возьмем на конюшне.
– На конюшне? Нет, Валентин, так дело не пойдет! Лестницу прихватим с собой. Привяжем на крышу кареты.
– Хорошо. Как действовать будем?
– Сначала разбираемся с убийцами, потом навестим Валича. Где сейчас Гуго и Берта?
– Ждут нас на въезде в город. Их придется с собой взять, чтоб на шухере постояли…
– Все правильно, – кивнул я. – Только надо заехать в гостиницу и забрать из номера мою сумку.
– А потом это нельзя сделать?
– Она мне понадобится. Да и переодеться не помешает. И да – внутрь пойду один. Еще не хватало наследить.
– Ладно, – не стал спорить с таким решением Валентин, – ты начальник, тебе видней.
– И не говори…
Жил, так и оставшийся для меня безымянным, галантерейщик на самой окраине Рживи, и его выглядывавшая из-за покосившегося забора двухэтажная хибара на обиталище преуспевающего торговца нисколько не походила. Крыша в прорехах, пыльные окна, отошедшие и рассохшиеся доски облицовки. Сад на задворках запущен, от соседних домов, столь же неухоженных, участок отгораживали густо разросшиеся вишневые деревья. Собаки нет. Слуг тоже.
На улице – никого. Лишь мимо ворот грузно прошествовала вырядившаяся в застиранные обноски Берта с плетеной корзиной на плече. Да еще старый пьянчуга прикорнул в сорняках на обочине. Это Гуго себе местечко у перекрестка присмотрел. Только бы за бродяжничество не забрали.
– Ну идем, командир? – поторопил меня Валентин.
– Слуг точно нет?
– Всех повыгонял. И живет один. Сведения точные, не сомневайся.
– Тогда идем.
Перемахнув через забор, мы настороженно оглядели заросший густой травой двор и обежали дом. Кусты, забор, выходящая на другую улицу калитка…
– Стой здесь. Заметишь что-нибудь подозрительное – сразу свисти, – приказал я и, поправив ремень болтавшейся за спиной сумки, заглянул в распахнутый сарай.
Пыль, плесень и запустение, только у входа сгрудилось несколько тюков и бочонков. Но шарить там слишком рискованно – внимательный человек сразу следы заметит.
Именно по этой причине я не стал пытаться отпереть входную дверь – а ну как где-нибудь неприметную ниточку протянули? – и, предварительно стянув с ног грязные сапоги, забрался в дом через оставленное на весь день открытым окно.
