Анатолий Махавкин - Звери у двери
Витёк, ставший на отшибе от всех остальных, смотрел в землю и зло ухмылялся. Я перехватил брошенный им исподлобья взгляд, и он мне совсем не понравился. Как на врагов глядел на нас товарищ, словно мы уже обратились в персонажей ужастика – вампиров или зомби. О-ох! Ещё одна проблема. И этот галдёж…
– Стоп, стоп, стоп! – сказал я, поднимая руки вверх. Как ни странно, но все тотчас умолкли. – Выражаясь колдунским языком наших чиновников, на повестке дня у нас два вопроса. Две проблемы.
– Дураки и дороги¸ – буркнул Паша и был тотчас пристыжен Натахой.
– Удивительно, но он – прав, – вздохнул я. – Сначала о дорогах: нас каким-то хреном занесло в типично средневековое государство – Влась, прямиком к его столице, Лисичанску. Умоляю, не спрашивайте, как. Я не знаю. В фильмах и книгах последнее время такие штуки тупо игнорируют.
– Это – не фильм, – заметила Галька, насупившись.
– Да ну? А я и не заметил. В общем, попали мы по полной программе. Придётся как-то с этим жить.
– Офигеть! – выдохнула Галя.
Оля взяла меня за руку – поддерживала морально. Моя ты девочка! Мы переглянулись и даже как-то легче стало.
– Так вот, нужно где-то жить и чем-то питаться. Если пойдём назад, то кроме стаи злобных селезней не найдём ничего хорошего. А в городе людей намного больше. Не все же такие говнюки.
– Тем более, говорят по-нашему, – кивнула Ната, – уже легче.
Легче? Куда там!
– И тут мы плавно переходим ко второму вопросу: собственно к дуракам, – так, сейчас станет потяжелее. – Как выяснилось совсем недавно, по-нашему здесь никто не говорит.
Если бы концентрированный взгляд мог материализоваться, меня бы натурально завалило вопросительными знаками. Я терпеливо ожидал, пока все переварят новую странность.
– Чего? – нахмурившись, бросила Галя. – Ты чё, бредишь? Я же своими ушами…
– А тот тип, на кладбище? А вдова? – Илья замотал головой. – Да хотя бы этот старикан. Не мысли же он транслировал?
– Дело не в них, – ох, как же это тяжело выжимать, – дело в нас. С нами что-то происходит: мы изменяемся. Илья, да не прячь ты руки! Если кто-то ещё не умеет выпускать когти, то наверняка научится, в самое ближайшее время.
На физиономии парня появилось заметное облегчение: конечно, гораздо легче, когда странности не только у тебя. Наташа лишь кивнула головой, словно я подтвердил уже известную ей вещь, а Галя вдруг звонко расхохоталась и выбросила обе ладони перед собой. Ого, а коготки у девчонки намного длиннее моих! Совершенно офигевший Паша покосился на свою подругу и медленно отступил в сторону. Витька негромко, но витиевато выругался и отвернулся.
– Мы меняемся, – тихо повторил я, – изменяется внешность и появляются новые способности. Нетрудно догадаться, почему всё это происходит.
– Медальоны, – выдохнула Ната и взяла свой в ладонь.
Все так синхронно повторили её движение, словно уловили чей-то безмолвный приказ. Это было необъяснимо приятно: касаться гладкого металла, нащупывая изображение льва. Потом мы начали переглядываться, пряча смущённые улыбки, словно группа заговорщиков.
– Снимите эту дрянь, – не оборачиваясь, буркнул Витя, – может быть, ещё не поздно.
Паша испуганно взглянул на него, потом, с надеждой, на подругу. Я же ощутил дикую злобу на придурка, с его идиотскими советами. Зависть, обычная мелочная зависть, заставила его так сказать.
– Да пошёл ты! – презрительно бросила Галя. – Несёшь всякую фигню.
– Виктор, ну действительно, – мягко прожурчала Наташа и притянула Пашку. – Иди сюда, бука. Виктор, сам подумай, мы попали в иной мир, и только благодаря нашим новым способностям способны как-то разобраться в происходящем.
– Чего ты боишься? – это Илья. – Мы всё такие же, как раньше. Или ты думаешь, что с наступлением ночи мы превратимся в волков-людоедов?
– Во львов, – хмыкнул я, – станем страшными львами, которые питаются человечинкой. Ну а я буду самым главным и страшным львом в стае.
– В прайде, – напомнила Оля, – у львов – прайды.
Витёк повернулся и внимательно посмотрел на нас. Его лицо больше не было злым.
– Не знаю, кем вы там станете, – грустно сказал он, – но вы определённо перестанете быть теми, кого я знаю. Уже сейчас никто из вас не способен снять этот долбаный кружок. А что будет завтра? Вы ведь не пьёте и не едите. Но чем-то питаться всё равно нужно. Так чем вы станете питаться? Или кем?..
Наташа недовольно поморщилась, будто получила болезненный укол, и покрепче прижала Пашу, словно тот был якорем, способным удержать её. Илья задумчиво почёсывал затылок и почему-то косился на меня. Галька вдруг высунула язык и показала его досадливо поморщившемуся Вите. Мне оставалось лишь пожать плечами и повернуться к Ольге. Улыбка девушки казалось одновременно растерянной и ободряющей. Потом она поцеловала меня. Это вдохновляло ещё больше.
– Нужно спускаться, – сказал я, – и найти место для ночлега. Постараемся держаться вместе и особо не отсвечивать, пока эта хреновина на моей руке не заработает.
– Скорее бы, – вздохнула Ната. – Это же надо так попасть! Помочили ножки, называется…
– Родители с ума сойдут, – с внезапным ожесточением заметила Галя и потрясла головой.
Вот хрень! А я как-то совсем про это забыл. И все остальные, похоже, тоже. А вот теперь нам стало совсем невесело. Илья охнул и вцепился в медальон. Оля пробормотала глухое ругательство, и её тонкие пальчики скользнули по мордочке металлической львицы.
– Всё, пошли, – скомандовал я. – Девочки, запрыгивайте на эту, на это… В общем, вы – едете. Паша, ты как? Идти можешь?
– Куда я денусь? – угрюмо буркнул он. – Было бы куда…
Стоило нам спуститься, и вокруг тотчас стало многолюдно: множество повозок, тележек и каких-то вовсе бесколёсных волокуш. И я грешил на красоту нашего конька? Ха! Да он выглядел писаным красавцем на фоне зверья, которое тащило весь этот транспорт.
А люди… Они были ещё хуже. Одетые в какие-то коричневые тряпки, некоторые в одних набедренных повязках, обутые в деревянные сандалии или вовсе босые. Заросшие, точно медведи, грубо стриженные под горшок и выскобленные налысо. И все, как один, воняли сильнее старой кучи нечистот. Всё-таки в пустом желудке есть своя выгода: его не вывернет от всего этого зловония.
Вопреки моим представлениям о средневековье (или какие тут были времена), оружия ни у кого не было. Я не заметил ни единого меча. Да какое там: никто не мог похвастаться даже захудалым ножичком.
Правда, у многих имелись длинные палки, но для чего они предназначались – для обороны или управления скотом, – не знаю.
Повсюду носились какие-то ободранные псы, гадили прямо под ноги и, повизгивая, выпрыгивали из-под скрипящих колёс. Удавалось подобное далеко не каждой псине, и общего аромата это не улучшало.
Теперь стало понятно, кто именно стоял и сидел у обочины. Нищие. Сотни. Сидели те, у кого не было ног, остальные протягивали перед собой серые мешочки и негромко заунывно бормотали. Никто не подавал. Совсем. Кроме того, между едущими и идущими путниками метались дети, от совсем крошечных до подростков. Все были абсолютно голыми и очень грязными. Эти истошно вопили и требовали хоть какой-нибудь еды. Судя по выпирающим рёбрам, это бы им не помешало. Детям тоже не подавали.
И вообще, крики нищих оказались единственным видом разговоров при въезде в Лисичанск. Остальные передвигались в абсолютном молчании. Даже ехавшие на одной телеге. Какие там разговоры, никто друг на друга не смотрел!
Мы, во всех отношениях, являлись неким исключением. Количество косых взглядов (прямо на нас всё-таки никто не смотрел) просто зашкаливало. Ну, ещё бы! Такой разительный контраст. Особенно доставалось нашим девочкам: у большинства косящихся разве что слюна не капала. И это мне совсем не нравилось. С наступлением темноты нужно будет куда-нибудь спрятаться.
– Почему-то мне уже не кажется, что поездка в город будет хорошей идеей, – проворчал Илья, минуя кучу нечистот, – как-то я себе совсем не так представлял всё это…
– Угу, – буркнул я, – рыцари в сверкающих доспехах, светлые паладины и прекрасные принцессы. Проснись, это всё по-настоящему.
– У меня плохое предчувствие, – сообщил Паша, стряхивая какую-то фигню с кроссовка, – жопа просто-таки ноет.
– Кому сейчас легко? – чумазый мальчуган лет семи выскочил из толпы к нам и тотчас остолбенел. – Чувствую себя персонажем какой-то долбаной выставки.
Пацан сложил руки крестом и метнулся обратно. Так здесь защищаются от нечистой силы? Уже второй раз за сегодняшний день. Похоже, чистота и опрятность присущи лишь местным чертям. Печально.
Жирный громила в смрадной шкуре сделал шаг к нашей телеге, жадно разглядывая… Кого? Галю или Олю? Твою мать! Я встал у него на пути, и когда великан презрительно усмехнулся, показал ему руку с выпущенными когтями. По-моему, он обделался. По крайней мере, удирал очень быстро. Девчонки начали громко хохотать, а Илья только головой покачал.
