Дмитрий Иванов - Артефакт
– Что? – зажмурился я от яркого солнца.
– Челн в пальто… вылезай.
Он помог мне выбраться из багажника, и я огляделся по сторонам: местечко было не то чтобы глухое, но и не людное. Неподалеку по трассе то и дело проносились машины, однако лес вокруг рос довольно густо, и с дороги нас вряд ли кто увидит. Эти двое совсем не были похожи на ментов. Скорее они напоминали тех ребят с «калашом», о которых менты знать не желали, когда я УВД своими заявами закидывал. Прежде эти ребятки щеголяли в черных трикотажных шлемах с прорезями для глаз, но отсутствие такой характерной приметы с толку меня не сбило. Их «располагающие» лица и без того были вполне убедительны. Располагали они, правда, не столько к себе, сколько к размышлениям о скоротечности земного существования, а еще, вероятно, всем необходимым арсеналом для доказательства этой нехитрой истины. Один выглядел лет на сорок – бритый наголо, с очень ровным бронзовым загаром на черепе и полным отсутствием эмоций во взгляде. Другой – помоложе лет на десять, с круглым ребячьим лицом и маленькими колючими глазками. Вряд ли их клиентам приходилось жаловаться на жизнь, во всяком случае долго…
– Что вам от меня надо? – спросил я и получил по зубам.
– Больше ничего не надо, – заметил бритый, разминая руку. – Мы даже денег за тебя не возьмем: ты наш должок…
– Денег я вам дать могу, – бодро заметил я и снова получил по зубам, теперь уже посильнее: кажется, один зуб он мне сломал…
– Мы бы взяли, – усмехнулся бритый, – только тебе все равно каюк, извини… Так что, если добром поделиться хочешь – валяй, рассказывай, где лавэ. Может, в аду и сочтемся.
– Без меня вам до денег не добраться, – сказал я, сплюнув кровь.
Он задорно рассмеялся, словно я удачно пошутил.
– А ты расскажи, мы понятливые.
– Это с какого перепугу?
– Ну… Если добром не расскажешь – сам понимаешь… у нас много способов тебе язык развязать.
– Меняю деньги на жизнь, – пожал я плечами.
– Извини, братан, такие условия не принимаются. Тут уже профессиональная честь замешана, да и самим пожить охота. Точно, Пупс? – обернулся он к напарнику.
Я думал, «Пупс» обидится на такое обращение, но он только кивнул – видать, покладистый парень. И зачем в киллеры полез? В таких делах зубы нужны…
– А чего вы такие злые? – невинно поинтересовался я. – Кому я дорогу-то перешел?
– Только не втирай мне, что ты фраер. Я знаю, кто ты такой.
– И кто же я? В двух словах, если не трудно…
– Ну, отчего же… Можно и в одно слово уложиться. Ты, парень, – снайпер. Мне твое дело показали, не боись: невинной жертвой тебя точно не назовешь.
– Ну, положим, был я когда-то снайпером. Так теперь, что, разнарядка на снайперов вышла?
– Да не парь ты мне мозги, братан. Заказ получил – получил. Деньги взял – взял. Работу не сделал и смылся… Все ясно, как божий день. Еще вопросы есть?
– Да вопросы-то есть… – вздохнул я. – Только что-то вы уж больно разговорчивые, даже странно как-то…
– А тебе не нравится? Мы ведь жизнь тебе продлеваем. Ты типа как у доктора: доктор скажет в морг – значит, в морг, – ухмыльнулся он. – А пока живи, разговаривай…
– То-то и оно, что вы время тянете. Значит, что-то вам от меня все-таки нужно.
Бритый помолчал, покосился на своего круглолицего помощника и посмотрел мне в глаза – глубоко так заглянул, будто в колодец. Я бы даже отшатнулся, наверно, если б он меня к дереву не прижимал.
– Я о тебе наслышан, снайпер, – сказал бритый. – Знаю, что тебе все козырные контракты доставались, ну и бабло, соответственно… Так что ж ты вдруг соскочить-то решил? Интересно…
Бритый, похоже, даже мне симпатизировал – во какие дела… Судя по всему, речь шла об убийстве Завадского, из-за которого я полгода чалился. А убил его тот, кого эти ребятки искали. Более того: они ведь его даже нашли и дело свое сделали, только почему-то вдруг решили, что это не он Завадского завалил… Видно, про меня что-то разнюхали и подумали, что…
Стоп. Они же о другом говорят. Наоборот: кого-то я (а вернее, он, мой двойник) должен был убрать, но не убрал, деньги за работу взял и решил смыться…
И тут до меня дошло. Вот, значит, в чем дело! Завадского-то он убил в моей «родной» реальности, оказавшись там случайно и совершенно в неподходящий момент, а «его» Завадский, видно, в это время спокойно уселся в машину и уехал… Живой.
Вот я идиот! Сразу можно было сообразить, что если он там, «у меня», стрелял по Завадскому, а я в его «вотчине» прохлаждался, ни о чем таком даже не подозревая, то в этой реальности его жертва осталась в живых… И за это мы оба теперь расплачивались.
– Вот что, мужики, – сказал я. – Я не тот, кто вам нужен. Того вы уже… нашли… А я не при делах.
Конечно, надеяться, что они после моих откровений сокрушенно покивают, извинятся за беспокойство и отвезут меня туда, откуда взяли, было бы верхом глупости, но я-то должен был перед смертью им правду сказать? Так ведь вроде принято?…
Бритый в ответ просто расхохотался.
– Ну ты и артист! Вид у тебя сейчас такой был, будто ты исповедаться решил… Молодец… Только знаешь, что мне перед смертью тот парень, родственник твой сказал? Он мне могилой матери поклялся, что ни денег, ни контракта, ни клиента в глаза не видел. Слово в слово. И тоже на тебя все валил… И кому же из вас мне верить, братцы-смертники? Я ведь почему тебя и искать дальше стал – уж больно убедительно он распинался. И тоже ведь понимал, что ему конец…
– Лысый, да мочи ты его уже! – поморщился круглолицый. – Чего ты, в натуре, тянешь? Знаешь ведь – все проколы от лишней болтовни случаются.
– Погоди, Пупс, – отмахнулся тот. – Я все-таки понять хочу… Нутром чую: что-то в этом деле нечисто…
Пухлый, стоявший чуть позади него, потянул из-под свитера ствол: ствол был импортный, модный, толсторылый – из легкого металла… «Вальтер». Пупс оттянул затвор, досылая патрон в патронник, и направил ствол мне в грудь. Бритый обернулся на звук, но ничего не сказал – возможно, взвесил все за и против и решил свое любопытство оставить при себе. А у меня в груди захолонуло… Правда, не от того, что предстояло встретить лощеную немецкую пулю, а от того, что многоуважаемый господин Пупс, видно, был еще плохо знаком со своей импортной «игрушкой». Зато я хорошо знал эту престижную марку: все ее последние модели после досылки патрона в патронник автоматом соскакивали на предохранитель – дополнительная примочка бюргеров в борьбе за сокращение несчастных случаев… на производстве… Пухлый на предохранитель даже не посмотрел, а мои руки к тому моменту, путем неимоверных измывательств над собственными суставами, наконец-то были свободны…
– Ладно, кончай с ним, – кивнул бритый и повернулся ко мне спиной: видно, кровь не очень жаловал, даром что профессионал.
Тут-то я и прыгнул. Мы с Пупсом кубарем покатились в небольшой овражек. В партере он оказался не особенно прытким – через две секунды ствол перекочевал ко мне. Я поднялся на ноги и снял его с предохранителя.
Бритый лихорадочно шарил по карманам, но я его опередил: как только он вытащил оружие, я прострелил ему плечо. Он взвыл, выронил пистолет и метнулся к машине. Пухлый, тяжело дыша, лежал неподалеку и жалобно таращился в небо: наверно, грехи замаливал. Я не стал его добивать, поднялся к машине и выволок бритого из-за руля.
– Меня больше не ищите, – предупредил я, – в следующий раз таким добрым не буду… Я тебе правду сказал – я к вашим делам отношения не имею. Понял?
Он кивнул. У меня были большие сомнения, что он мне поверил, но я не стал привередничать, сел в машину и покатил по горбатой лесной дороге в сторону трассы.
Глава шестнадцатая
Удивительное дело – эти типы гоняли по городу как оголтелые, и никто их не трогал. Я же ехал по шоссе примерно, как школьник – не больше восьмидесяти, а на посту ДПС выдернули именно меня. Пришлось подчиниться: не устраивать же гонки с ментами на этой заезженной «девятке», которая и без того наверняка в розыске. Уж как-нибудь выкручусь: закон вроде на моей стороне…
Сержанту Мережкину так почему-то не показалось. Отсутствие у меня документов на машину и мои живописные объяснения по этому поводу он воспринял совершенно невозмутимо, но, как только у него по сводкам всплыла моя «девятка» (о чем я его честно предупреждал), сержант, видно, решил, что должен получить за меня орден, ну или лычку, на худой конец.
– Выйти из машины, медленно… руки на капот! – рявкнул он грозно, а его напарник решительно передернул затвор автомата.
Ну, я вышел, он меня обшарил, нашел, конечно, ствол (Вот я, дурья башка! Совсем с этими параллельными мирами голову потерял…) и положил меня на землю, лицом вниз – все как в книжке прописано. Снова на моих запястьях защелкнулись наручники.
– Сержант, – сказал я. – Без толку это все… Пистолет не мой, я его у бандитов конфисковал – сдавать вез.
– Ага… И машину по дороге увел, чтоб быстрее до милиции доехать, да?..
