Николай Желунов - Дозоры не работают вместе
– Очнулись, Андрюша? Как вы себя чувствуете?
Над Яровым склонилось заботливое лицо Адама Францевича. Андрей нетерпеливо дернул щекой:
– Я спросил, был ли там Гесер.
– Нет. Только наши Темные пропаданцы.
Андрей молчал, переваривая услышанное. В голове как будто еще звучало эхо взрыва, но правое ухо, кажется, снова начинало работать.
– Инквизиция отозвала ультиматум, Андрей. Спасибо тебе от всех нас.
Крыницкий сжал левую, менее израненную руку своего друга. Тот молча смотрел вниз, на раскопки.
– Мы нашли в пещерах много разных вещей – объедки, мусор, обгорелые примуса, – тяжело проговорил старик, – но никаких настоящих зацепок, дающих намек на тех, кто это мог сделать. Если тут использована магия, то очень странная. Вход в пещеру заминировали обычной бомбой. Кстати, вам очень повезло – взрывчатка частично отсырела, иначе бы никто не выжил, будь он хоть трижды Иным. Следов присутствия Гесера мы тоже не нашли – посему боюсь, с Темными будет еще много проблем. Кто бы ни захватил их, недавно они ушли, перерезав провод и установив мину у входа в камеру, где держали пленников. Все, кроме Монка, погибли много часов назад. Он сам выжил только потому, что подпитывался энергией своих умирающих товарищей. Как вампир кровью.
– Да, он говорил, что взял всю силу. Значит, речь шла о них. Вы уже допросили его?
– Нет, он без сознания. Но, как ты понимаешь, есть способы заглянуть в память. Кто их похитил, по-прежнему неизвестно, Монк видел только тени в пещере. Всех пленников особым образом связали и заткнули рты, чтобы они не могли колдовать. Когда Монка связывали, неплотно стянули правую руку – ему удалось воспользоваться магией и распутать веревки. Тогда-то он добрался до телефона и позвонил Тамаре, но был пойман и снова заключен в тюрьму.
– Чего же хотели похитители?
Крыницкий пожал плечами.
– Это еще предстоит узнать. Больше всего меня беспокоит то, что они за все время не создали ни одного заклятия, если вообще заглядывали в Сумрак. Если бы не этот факт, мы бы, конечно, куда быстрее нашли их. Впрочем, одна находка довольно интересна.
– Какая?
– Энергия.
– Что?
– В Сумраке остались следы мощных энергетических возмущений. Все концы тянутся далеко на запад. Теперь понятно, почему мы в Москве ничего не обнаружили. Кто-то отдавал им команды на расстоянии, и получали они их только здесь, на западе от города.
– Кто же это был? И где похитители?
– Потерпите, Андрей. Со временем мы обо всем узнаем…
Тамара Монк пришла в себя после долгого и страшного сна. В этом сне она падала в бесконечно глубокую пропасть. Она звала на помощь, пыталась ухватиться за что-нибудь – тщетно. Она ждала удара о землю и быстрой смерти, но падение все продолжалось… все быстрее и быстрее, все темнее и страшней. Откуда-то из неописуемого далека ее по-прежнему звал Миша, но к его голосу добавились новые голоса тех людей, что заталкивали Тамару в этот жуткий сон. Медленное, неумолимое падение в холодную мрачную пустоту…
…вдруг прекратилось.
Она открыла глаза.
Ее постель, широкая и мягкая, застеленная свежим бельем, стояла в незнакомой комнате, освещенной теплым светом ночника. На стене у маленького окна висел плакат – насупленный мальчишка с расцарапанной рукой и женщина в белом халате с мудрым и добрым лицом: НЕ ЗАБУДЬТЕ ПРИВИТЬ ДЕТЕЙ ОТ СТОЛБНЯКА.
Тамара села на кровати. Впервые за долгое время она чувствовала спокойствие… и желание как следует поесть.
«Я тяжело болела… но сейчас мне лучше. Болела и видела сны. О каких-то странных людях, возникающих из ниоткуда, о превращении чая в вино, о медиумах и магах…»
– Ты бредила, – прошептала Тамара.
Она собиралась позвать кого-нибудь, но тут взгляд ее упал на соседнюю койку.
Там, опутанный бинтами, исхудавший до синевы, с заострившимся носом, исцарапанный и покрытый лиловыми кровоподтеками, лежал Миша. Живой.
Долго сидела она на краю кровати, не веря своим глазам. Затем упала на колени, схватила его пахнущую йодом руку и принялась поливать ее слезами. Она благодарила Бога, судьбу, весь свет за это счастье. А когда кончились силы плакать, уснула рядом с мужем.
Часть 2
Великий холод
VII
ФРГ, пограничный переход в Лауэнбурге на Эльбе,
2 октября 1962 года
– Ваши документы, пожалуйста.
Максим Баженов подал офицеру завернутый в клеенку паспорт гражданина Федеративной Республики Германия. Документ изготовили несколько дней назад в Первом главном управлении КГБ по просьбе Андрея Ярового; ему искусно придали слегка потрепанный вид, умело вклеили фотографию Максима и истекающую визу ГДР. Пограничный контроль на стороне социалистической Германии он прошел без сучка и задоринки, теперь оставалось проникнуть на «загнивающий Запад».
– Гюнтер Штайгер, – прочел офицер вслух. – Герр Штайгер, с какой целью вы посещали советскую зону?
Пограничник неторопливо листал документ, покачиваясь с мыска на пятку. У него был долгий скучный день в мокрой от дождя стеклянной будке у шлагбаума, и до конца смены оставалось еще несколько часов. Он даже не смотрел на Максима.
– Я навещал родственников в Дрездене.
– Кем работают ваши родственники?
– Тетка служит в трамвайном депо, двоюродный брат ходит в школу.
– А вы сами?
– Страховой агент.
– Вы провели в Дрездене две недели?
– Почти.
– Кроме Дрездена, были еще где-то?
– Останавливался в Берлине на один день. На обратном пути.
– С какой целью?
– Осмотреть достопримечательности, – пожал Максим плечами.
Офицер в задумчивости пожевал губами, разглядывая его старенький костюм, купленный в Москве на барахолке у метро «Таганская». Не слишком ли ты молод, парень, для страхового агента?
– У вас южный выговор, – отметил он, – вы баварец?
– Я вырос в Вюрцбурге, в Нижней Франконии, – терпеливо пояснил Максим.
– А скажите, герр Штайгер, не просил ли кто-нибудь вас что-то передать в ФРГ? Посылку или, может быть, письмо?
Пограничник вдруг впился взглядом голубых глаз в Максима: попробуйте-ка солгать мне, уважаемый.
– Не беспокойтесь, – подавил усмешку «герр Штайгер», – я знаю, что нужно отвечать таким людям.
Оставаясь внешне спокойным и меланхоличным, он испытывал сильнейшую досаду. Как удобно было бы сейчас дать этому служаке короткий мысленный посыл: все в порядке, ставь штамп и впускай уже меня в страну. Но при попытке сотворить хотя бы слабое заклятие Баженов буквально чувствовал, как вокруг его запястий сжимаются невидимые холодные цепи, как сдавливает эта неодолимая сила его горло, не давая исторгнуть ни звука. Это ощущение было таким мощным и странным, словно он пытался привычным рывком встать с постели на ноги – но обнаруживал, что ноги исчезли.
Пограничнику не понравились отразившиеся на лице Максима эмоции.
– Снимите, пожалуйста, пиджак и ботинки и положите их в этот контейнер. И чемоданчик извольте сюда.
Баженов мысленно выругался по-русски. Пока офицер рылся в его имуществе, он смотрел в окно на утопающий в пушистой зелени Лауэнбург.
– Что же, вещи у вас в полном порядке, – с видимым разочарованием резюмировал офицер, – можете ехать дальше, герр Штайгер. Добро пожаловать!
Максим удержался от ответной колкости, уже готовой слететь с губ. Способность держать язык за зубами он всегда ставил выше умения настоять на своем в споре – и не раз убеждался в пользе этого правила. Он собрал вещи, натянул штиблеты на ноги и вышел под моросящий дождь.
Лауэнбург – старинный немецкий городок на берегу Эльбы, тихий и зеленый, по восточной окраине которого проходит линия пограничных столбов с натянутой колючей проволокой и наблюдательными вышками на холмах. Здесь же располагаются воинская часть и пункт досмотра грузового транспорта, следующего транзитом из Гамбурга в Берлин и обратно. Максим постарался как можно быстрее оставить позади это неприятное место. Он перешел горбатый мостик через канал и принялся бродить по центру города в поисках автобусной станции. Станция вскоре обнаружилась. Ближайший рейс до Гамбурга уходил только через два часа, поэтому «Гюнтер Штайгер» расположился в кафе напротив станции. Он попросил газету, кружку пива и сосиски с картофельными клецками и принялся есть, поглядывая на острый шпиль церкви и мокрую круглую крышу автостанции за окном.
Содержание газеты производило впечатление. Целый разворот «Франкфуртер альгемайне» оказался посвящен событиям на Кубе. Сразу несколько корреспондентов писали из США. «ЧТО НА УМЕ У СОВЕТОВ?» – гласил набранный крупным готическим шрифтом заголовок. Максим с интересом прочел большой аналитический материал, посвященный оценке перспектив возможного военного вторжения американцев на остров. Все фильмы и статьи, что он видел о кубинских делах в Советском Союзе, были куда лаконичнее и рассказывали скорее об успехах социалистического строительства, чем о возможной угрозе миру Сейчас, держа в руках западногерманскую газету, Баженов почувствовал льющуюся со страниц тревогу.
