Анна Калинкина - Метро 2033: Обмануть судьбу
И протянула ему обыкновенный гвоздь, каких немало валялись под ногами, кривой и ржавый.
– Бери, бери, – подтолкнула сзади Михеева. – Это счастье великое – от нее подарок получить. Не каждому дарит.
Айрон, недоуменно пожав плечами, сунул гвоздь в карман.
Подошедший к юродивой Литвин хмуро взирал на нее – видно было, как его коробит от всего этого. Впрочем, во взгляде его сквозил интерес естествоиспытателя. Машенька погрозила ему скрюченным пальцем, жутковато хихикая:
– Вижу, все вижу! Не садись на пенек, не ешь пирожок! Идешь-идешь – и споткнешься!
Литвин отошел, скептически улыбаясь и бормоча что-то насчет «от пирожка б не отказался».
Следующей была Искра.
– Ох, беда тебе, девушка, – заныла Машенька. – Семь пар башмаков железных износишь, встретишь счастье свое – и тут же потеряешь… Смерть вокруг тебя кругами ходит, но и заступник твой силен. До восьмого пекла дойдешь, а потом… Ну-ка, ну-ка, что-то есть у тебя на душе черное, дай, гляну.
Она потянула девушку к себе с силой, неожиданной в таком иссохшем теле, Искра с визгом вырвалась и отскочила.
Федор, сменивший Искру, покорно протянул руку. Машенька всмотрелась в его лицо.
– Худо тебе, парень, потерял ты подругу, только о ней и думаешь. А ты не убивайся так. Грех большой – убиваться. Надежду надо иметь.
Федор изменился в лице и поспешно отошел. Сталкеры кинулись к выходу, стремясь опередить один другого.
– Чего это она тебе про Красную Армию толковала? – спросил Крот Следопыта.
– Да у него ж фуражка со звездой, вот она и сообразила, – рассеянно сказал Литвин. – Обыкновенная шарлатанка, паясничает за еду – есть у нее кое-какие актерские навыки, ну, и психолог она прирожденный – так обычно цыганки работают.
– Фуражку-то я в палатке оставил, – озадаченно произнес Следопыт. Возникла неловкая пауза.
– Ну, мало ли, – досадливо фыркнул Литвин.
– Да нет, она, конечно, фокусница, но продвинутая, – рассмеялся Айрон. – Грамотно голову морочит, я таких даже уважаю. Что она там про восьмое пекло толковала? «Седьмое пекло» – это ж так ругались в «Престолах».
– Где ругались? – уставилась на него Искра. Айрон точно пришел в себя.
– Не бери в голову, девочка. Это я книгу одну вспомнил.
– А почему – не просто пекло, а восьмое?
– Не знаю, почему она так сказала. В той книге седьмое пекло было самое страшное, послать туда было все равно, что в ад. Что она имела в виду – что восьмое еще хуже?
– В общем, ничего хорошего. Все равно я ей не верю, – фыркнула Искра. – Ерунду всякую болтает, языком мелет попусту – правда, Федя?
Но Федор ничего не ответил, он невидящими глазами смотрел перед собой – так, словно увидел призрак.
– Мальчики, – вдруг заговорщическим шепотом спросила Михеева, – а это правда, что нас к большому метро присоединять хотят? Что вас потому к нам и прислали?
Сталкеры обалдело уставились на нее.
– Это не я придумала, – смутилась женщина, – люди говорят.
– Пока таких планов нет, – стараясь сохранять серьезность, сказал Крот, – так этим людям и передай.
Когда они вернулись на станцию, дело уже шло к ночи. Стало тихо – лишь слышались кое-где негромкие разговоры, а из некоторых палаток доносился уже и храп. «Скучно живут, – подумал Крот, – сейчас бы самое время у костра песни попеть, а они дрыхнуть заваливаются».
Рыженькая опять ушла к жене коменданта, а сталкеры улеглись спать, договорившись утром продолжить расспросы.
Глава 5
Слухи и сплетни
На следующее утро за завтраком Искра была грустнее обыкновенного. Из столовой направилась за ними к общей палатке, но заходить не стала, присела, обхватив руками колени, на какую-то ветхую тряпку у входа.
– Ну, чего сидишь, такая печальная, на коврике у порога? – спросил Крот.
– Командир на меня сердится, – шмыгнув носом, сказала девушка. – Велел, когда оружие нам вернут, десять раз автомат собрать и разобрать.
– Нелегко тебе приходится, – посочувствовал Крот. – А кодекс сталкера он тебя не заставлял еще учить?
Девушка с недоумением воззрилась на него.
– Нет еще, – озадаченно протянула она, – а надо?
– Конечно, – с самым серьезным видом подтвердил Крот, едва удерживаясь от смеха, – когда тебя будут в сталкеры принимать, попросят наизусть пересказать.
– А он длинный? – окончательно испугалась девчонка. – Читать-то я умею, а вот наизусть…
Крот, наконец, фыркнул.
– Да пошутил я. Кодекс сталкера не записан нигде. Он… как тебе сказать… негласный, что ли. Его и так все знают. Это правила такие – ну, например, своих не бросать.
Девушка внимательно слушала.
– Ну что, пойдем, что ли, людей поспрашиваем. Может, еще чего полезного узнаем, – предложил Крот.
Девушка вскочила, явно довольная.
– Не переживай, – сказал Крот, – я за тебя замолвлю словечко, чтоб командир тебя простил. Скажу, что ты мне помогала собирать информацию, что без тебя я бы не справился.
На самом деле он не верил, что у местных удастся узнать что-нибудь полезное. Сначала местные только плечами пожимали в ответ на расспросы. Потом, правда, они наткнулись на какого-то деда, который с удовольствием поведал им, что в этих самых местах когда-то находилась дача родственников главного красного вождя, где и сам вождь неоднократно бывал. И когда вздумалось каким-то любителям старины покопаться в земле недалеко от этой дачи, на следующий день именно в этом районе приключился ужасный ураган. И люди знающие сразу поняли – это неспроста.
– Опять какие-то байки, – смущенно проговорила рыженькая, когда они уже распрощались со словоохотливым дедом.
– Твоему начальству понравится, – утешил ее Крот.
– Да несерьезно все это – ведьма, ураган, Дед Мороз. Я ж не дура, понимаю.
– Ну почему. Ты сама, небось, когда маленькая была, письма Деду Морозу писала, – сказал Крот, вспомнив свое детство.
Тут к ним откуда-то выскочила Михеева.
– Вы куда, к себе? Ваш старшой просил меня тут зашить кое-чего, может, отдадите ему? Или лучше я сама с вами пойду.
Чувствовалось, что тетка до смерти рада какому-то разнообразию в жизни и своей неожиданной нужности. «Интересно, кто у нас сегодня старшой?» – подумал Крот.
– Ничего я никому не писала, – с неожиданной злостью буркнула Искра, мрачно покосившись на Михееву, и Крот с запоздалым раскаянием сообразил – ее-то детство прошло в подземке, она была лишена и тех маленьких радостей, какие еще выпали ему. Самому ему собственное детство казалось теперь сказочным сном, хотя в те времена он не ценил своего счастья. Хотя странно, вроде на Красной Линии Новый год отмечают, кто-то рассказывал ему об этом.
– А я писал, – сказал он. – Правда, дед Мороз все равно дарил мне не то, что я просил. Новую куртку вместо компьютера и роликов – а я бы обошелся и старой.
Он подумал вдруг, что Искра вряд ли знает, что такое компьютер. Но девушка только спросила:
– А зачем тебе ролики были нужны?
– Роликовые коньки, – сказал Крот, – ботинки такие на колесиках.
– А-а, – протянула Искра, – у нас одной папа принес такие. Но она недолго каталась – как-то грохнулась с платформы и расшиблась сильно, еще чудо, что цела осталась.
В голосе девушки Кроту послышалось скрытое злорадство, и он представил себе Искру, с завистью глядящую, как другая, у которой жив отец, задается, рассекая на роликах по станции. Искра, кажется, уловила, о чем он думает, потому что поспешно спросила:
– Ну, и чего там про Деда Мороза?
– Я тогда думал, что он живет где-то на Севере, – забыл, как город называется. Помню только, что великий. А тут, в парке, стало быть, у деда зимняя избушка. Потом-то я понял, конечно, что никакого Деда Мороза на самом деле нет. Мне все дарила мама. А тебе разве не дарили подарков на Новый год? Этот праздник ведь и после Катастрофы на многих станциях отмечают.
Искра покачала головой, глаза ее наполнились слезами.
– Мама не любила праздники. А потом я в приюте была. Там тоже не баловали.
– Отмечают у вас Новый год? – спросил Крот шедшую рядом Михееву.
– Да нет, еще первые годы, когда Юра был тут, он старался праздники устраивать, – вздохнула она. – А потом, когда его не стало, все и прекратилось. Скучно живем.
Крот решил, что Юра – это ее покойный муж, и тактично не стал уточнять, что с ним случилось.
– А ты, девонька, что же, с мужиками вместе на разведку пойдешь? – спросила Михеева, не обращая внимания на мрачные взгляды Искры.
– Вот и я говорю – чего ты вообще во все это ввязалась? – злясь на самого себя, грубо спросил Крот. – Не женское это дело. Сидела б лучше где-нибудь на кухне или в лазарете – там всегда помощь требуется, а не увязывалась за мужиками в опасные места. Неужели и правда пойдешь с нами в парк? Там ведь всякое может случиться, и не факт, что тебя спасут.
– Чего ты мне в душу лезешь? – взвизгнула девчонка, да так, что несколько местных оглянулось на них с любопытством. Уже тише она продолжала:
