Лана Ежова - Тень ее высочества
С нами поравнялся темно-синий паланкин. Из окна высунулась голова Локки. С вечной ухмылкой на раскрашенном лице он, слава богам, иногда говорил нормально, не зарифмовывая фразы. Зря я так подумала – сглазила.
– Кто-то встречи с будущим искал? Знайте, храм Судьбы – через квартал! – Шут захихикал и задернул шторку.
Локки навязался в качестве моего сопровождающего, руководствуясь тем, что принцесса должна общаться с женихом лишь в присутствии двух посторонних людей. Эвгуст, запретивший брать фрейлин, не смог по-тихому избавиться от вцепившегося в его сапоги визжащего шута.
Когда я увидела герцога Риза, я улыбнулась, представив, как худощавый перепуганный подросток пытается меня соблазнить. Ради любопытства я взглянула на его ауры: мальчишка – сильный маг, но неуравновешенный подросток; внешняя аура запятнана пунцовой злостью и тускло-серым унынием.
По настоянию шута приличия были соблюдены: в одном паланкине ехали Локки и герцог, в другом – я и «опекун» жениха.
– Вы дали слово, но я-то – нет. Вдруг сбегу? – вернулась я к разговору.
– Я счел возможным такой вариант и перестраховался. Одна из особенностей твоей татуировки – моя осведомленность о твоем месте нахождения. Я разыщу тебя в любом уголке Межграничья.
– Звучит пугающе, однако я не буду останавливаться надолго в одном месте. Вы устанете гоняться за мной.
– Что ж, попробуй, – предложил безразлично маг. – Но сначала выберись из дворца.
– Кстати, а почему серый мотылек?
– Тысячу лет назад сквозь дыру во Вратах в Межграничье пробралось безобидное насекомое. Безобидное – на первый взгляд. Оно было хуже саранчи. За одну ночь незаметный мотылек мог воссоздать несколько себе подобных особей и совместно уничтожить целое поле посевов, затем они продолжали двигаться дальше. Так и я…
«Быстро размножается?» – хохотнул Грэм в моей голове.
– …расширяю свою власть незаметно, неотвратно. И так же быстро нахожу новых союзников.
– Это те, которые под капюшонами? Кстати, почему вы в черных плащах? Чтобы позлить Братство? Ведь после войны с агграсскими некромантами этот цвет традиционно выбирают черные колдуны? – Мне было действительно любопытно.
– Мне наплевать, что подумает Дюжина или окружающие. Считай, что черный – самый немаркий цвет, что немаловажно, когда имеешь дело с кровью. – Голос мага прозвучал нарочито зловеще, но мне было уже все равно – меня понесло.
Жажда риска у меня в крови. Какой-то жрец Жизни писал в своем трактате, что играть со смертью любят те, кто не был желанным ребенком. Меня, сироту, брошенную у храма, это оправдывает, не так ли?
– Наверное, тяжело, когда приходится выступать против всего мира?
Мне показалось или маг и вправду напрягся?
– Эва, понимаю, что ты любопытна, как и всякая женщина, но с меня довольно. Хочешь развлечься, пригласи барда. И, если не заметила, мы приехали.
Черномаг рассердился, а я нашла ту черту, за которую переступать нельзя. Однако Эвгуст не повысил на меня голос и подал руку, когда выходила из паланкина. И даже накинул мне на плечи теплую накидку. Не так уж и плох проклятый колдун. Или это просто потому, что он желает склонить меня на свою сторону?
Храм Судьбы поражал архитектурным стилем. Острые шпили двух башен терялись где-то в облаках, – магическая иллюзия, но величия строения это не умаляло. Оказываясь у его подножия, я каждый раз замирала, не в силах войти в него сразу.
Эвгуст подозвал герцога, соединил наши руки и хрипло произнес:
– Дрейк, мальчик мой, пообщайся со своей невестой. Ей одиноко, как и тебе.
Мальчишка одернул свой темно-синий прогулочный костюм и повернулся лицом ко мне. Боги, сколько злости на этой юной мордашке! Его рука, горячая и крепкая, напряглась, больно сжав мои пальцы. Он быстро пошел к храму, заставляя и меня ускорить шаг. Наверное, комичное зрелище мы собой представляли. Он на полголовы ниже, выглядит щуплым, несформировавшимся, тогда как у меня вполне женственные округлости. Я – синеглазая брюнетка, он – шатен с шоколадными глазами.
Пока поднимались по ступеням, Дрейк держал меня за руку. Но стоило нам войти в холодный полумрак здания, он ее отпустил. Хм, малыш стесняется?
Атмосфера храма, как и всегда, торжественна. Кажется, время здесь не властно, потому что замерло по велению более могучей силы. Тишина вечности нарушается лишь успокаивающими звуками льющейся воды. Тяжелый аромат благовоний, воскуряемый жрецами у алтаря богини, заставляет сдерживать каждый вдох и выдох.
Шестиметровая статуя Судьбы, высеченная из белого мрамора, возвышается над просящими, будто живая: вот-вот она сделает движение, протянет точеные руки… Я видела ее, наверное, тысячи раз. И каждый раз пугающее чувство возникало в душе. Я – букашка перед ликом Предвечной. Я – песчинка на ее пути. Частичка ее грандиозного, непостижимого замысла, в котором моя участь предрешена еще до рождения…
– Ошибаешься, – вкрадчиво прошептал Эвгуст над моим ухом. Я вздрогнула – он подкрался незаметно, напугав до дрожи тем, что словно прочитал мысли. – Она ничего не решает. Жизнь в твоих руках, ты – творец своей доли.
Слова того, кто пошел против воли богов, предав друзей. Любимый ученик богов, поднявший против своих учителей восстание. Тот, кто стал на сторону зла, тот, кто нарушил все клятвы, лишь бы доказать свои убеждения. Но что еще мог он мне сказать, вернувшись из небытия? Что он ошибался? И зря перечеркнул свою судьбу и чужие?!
– Мне, воспитаннице жриц Предвечной, сложно поверить. Уж не обессудьте. – Пожав плечами, я оставила Эвгуста у подножия статуи и подошла к остальным.
Дрейк и Локки стояли у фонтана Истины. Жрецы уверяли, что каждый, кто выпьет из него воды, познает свое предназначение. Врут, я не раз проверяла силу источника, а моя судьба так и осталась во мраке.
Шут подставил деревянный кубок под тонкие струйки, не рискуя зачерпывать из бассейна, на дне которого валялись груды монет. Какой-то паломник-остолоп первым бросил денежку – и теперь это традиция. Жрецы, правда, не жалуются и смиренно чистят фонтанчик каждые три дня…
Локки сделал глоток и передал посудину мне.
– Истина не лежит на поверхности, ее нужно искать на самом дне.
Не выпить значит смертельно обидеть. Вода, холодная, чуть пузырящаяся, отлично утолила жажду. Следуя традиции, я передала кубок, предварительно его наполнив, Дрейку. Мальчишка замешкался, недобро усмехнулся, глядя мне в глаза, но не решился нанести оскорбление. Юный герцог также набрал воды и понес ее магу. Локки о чем-то мне рассказывал, оживленно размахивая руками. А я не могла оторвать глаз от удалявшегося Дрейка, невпопад поддакивая шуту. Я скорее почувствовала, догадалась, чем в действительности увидела, как мой «жених» высыпает из перстня какой-то порошок. Хотя нет, не какой-то – Дрейк бросил в кубок яд. Когда тебя с четырех лет учат основам невидимого убийства, чужие попытки кажутся явными и неуклюжими.
Эвгуст обернулся к Дрейку и принял из его рук отраву. Я оцепенела. Я не понимала, чего хочу больше: закричать, предупредив об опасности, или промолчать, надеясь, что Эвгуст ничего не заметит и выпьет воду Истины.
Но магический долг! Я забыла о нем! И я положилась на Судьбу. Мысленное обращение к своей стихии, просьба о помощи – все заняло мгновение.
Колдун, не мешкая, спокойно осушил кубок до дна. Дрейк, не показывая своего волнения, возвращался к фонтану. Но я-то видела его глаза! Глаза, полные надежды, ожидания и ненависти. Юный герцог шел к нам, напряженный, скованный предвкушением глухого стука от падения мертвого тела.
Я тоже ждала, нервно теребя висевший на поясе кошель для подаяний. Миг перерастал в вереницу секунд. Эвгуст все так же, не шевелясь, стоял у статуи Судьбы: голова приподнята, точно он ведет молчаливый разговор с мраморной богиней. И он оставался жив. У меня получилось? Я не могу поверить! Стихия ответила – и дерево кубка впитало яд из воды! Я спасла колдуну жизнь, вернув долг жизни…
Дрейк обернулся и потрясенно вытаращился на мага.
Я взяла его за руку и склонилась, приблизив губы к уху:
– Яд мгновенного действия? Если да, можешь больше не смотреть, он не сработал.
– Ты меня выдашь? – прошептал мальчик, дрожа, как брошенный под холодным дождем щенок.
Мне стало его так жалко, что отказалась от первоначальной идеи попугать незадачливого отравителя.
– Зачем? Я заложница, как и ты. И ненавижу его не меньше твоего. Но надеюсь, что для освобождения мне не придется убивать.
Паренек потрясенно взглянул на меня, а потом признательно сжал руку:
– Прости, я думал о тебе плохо. Я видел, как ты флиртуешь с ним, и думал, что новое положение тебя устраивает. Извини…
Вот это да! Я флиртую с темным магом! Хотелось рассмеяться, и только чудом сдержалась – нельзя, чтобы доверие мальчишки поколебалось – оно может пригодиться в дальнейшем.
Музыка стала громче. Сбоку от алтаря, вырезанного из огромного куска хрусталя, открылась потайная дверь. Верховный жрец Судьбы храма, окруженный стайкой подростков лет двенадцати – пятнадцати, вплыл в зал и, не торопясь, направился к нам. Молодые послушники скромно попрятались за колоннами, рассыпавшись по залу.
