Сергей Малицкий - Провидение зла
Кама часто видела этот прием. Наверное, и Урсус его видел. Вот только никогда не примерял его к себе. И никто не примерял его к Урсусу, поскольку, кто бы ни вышел против него, Урсус всегда имел над противником двухкратный перевес хотя бы в собственной тяжести. Конечно, про принца Лаписа ходили слухи, что отец и мать не обидели его силушкой, но он был против тяжеловеса мышью, а даже самая сильная мышь, как бы она ни хотела пить, ни за что не вытянет ведро из колодца. Игнис вытянул. Оторвал толстые ноги Урсуса от войлока, выгнулся, опрокинулся назад, но и здоровяка-противника перекинул через себя, да так, что последний покатился до края войлока и выкатился из круга.
– Игнис! – вскочила на ноги вместе с ударом бронзового молотка Кама, но ее голос тут же потонул во всеобщем восторженном крике. Положительно жители Ардууса влюбились в принца Лаписа. Только бы стены ратуши не рухнули от гула!
– Ничего себе! – завопила вернувшаяся вместе с Лавой Фламма. – Кажется, у меня появился новый будущий муж! Хочу твоего брата! Хочу!
– Осталось, чтобы согласился он, – едва разомкнула губы Кама.
– А у него есть какие-то предпочтения? – наклонилась к уху Камы Фламма. – О главном я не беспокоюсь, наводила справки, братец твой точно предпочитает девушек.
– Боюсь, что сейчас он думает только о том, как выиграть турнир, – ответила Кама.
Не понравилась ей победа брата. Не из-за легкости, из-за неожиданного куража. Тот же Сор Сойга всегда говорил ей, да и Игнису, и всем остальным отпрыскам королевского дома Лаписа, что бояться надо куража. Кураж подобен хмелю. Подобен крыльям. Чувство полета он дает каждому, кого посещает в минуту схватки или еще какого испытания. Тот, кто испытывает кураж, способен на многое. Преодолеть высоту, которую никогда не преодолевал. Победить соперника, о победе над которым мог только мечтать. Поднять тяжесть, на которую в обычное время не хватит силы двоих таких, как он. Но кураж изменчив, как ветреная девушка. Недолог, как летний солнечный дождь. И, самое главное, пуст. Он – ничто. Он не делает тебя в два раза сильнее, ловчее и удачливее. Поэтому бойся куража, он дает тебе чувство полета, но не дает настоящих крыльев. Тебе кажется, что ты летишь, но на самом деле ты падаешь. Поэтому, если кураж настиг тебя, отдышись и соберись с силами.
– А ты разве не знаешь? – подтолкнула покрасневшую Лаву Фламма. – Не смотрела? Вервекс подарил ей свой серебряный рог!
– Вот, – Лава распустила сверток, который держала в руках, показала край рога. – Я знала, что он подарит его мне.
– Понятно, – улыбнулась Кама. – Не зря я удивилась твоему желанию выпить легкого вина. Никогда не замечала за тобой особой жажды.
– Представляешь? – взмахнула руками Фламма. – Через год она сможет стать араманской княжной! Ее муж, конечно, не будет князем Араманы, но возглавит один из дозоров, что стерегут южную границу Сухоты. А она будет ждать его долгими вечерами и вышивать араманские платки.
– Да ну тебя, – надула губы Лава. – Еще ничего не известно!
– Однако рог у тебя, – засмеялась Фламма. – Или ты рогом же собираешься и отплатить танцующему стрелку?
– И все-таки почему Сор следит именно за тобой? – отмахнулась от Фламмы Лава.
– Не знаю, – ответила Кама после паузы. – Но однажды он сказал, что наставник должен быть рядом с тем учеником, который может превзойти своего учителя.
– Ого! – воскликнула Фламма, присматриваясь к арене, на которую вышли Литус Тацит и Веритас Краниум. – Я много слышала о вашем даките. Некоторые считают, что двадцать лет назад, когда он еще служил дакитскому королю, равных ему не было в воинском искусстве! Ведь он дальний родственник твоей матери? И ты можешь превзойти его? Почему ты, а не Игнис? И разве может человек превзойти дакита?
– Не знаю, – потерла виски Кама.
Весенняя прохлада не баловала теплом, но под маской было жарко. Хотя что-то удерживало Каму от того, чтобы снять ее.
– Не знаю, – повторила Кама. – Завтра посмотрим, чего я стою. В крови моей матери есть и кровь дакита, и кровь этлу. Только что Игнис показал, что такое кровь этлу. Кровь дакита должна будет проявить себя завтра. В моем фехтовании. Если повезет. Я должна победить Рубидуса. Сор говорил многое. К примеру, если на воине лежит долг, то никакая случайность не должна помешать исполнить его.
– Интересно, – потерла веснушчатый нос Фламма. – А если судьба сталкивает тебя с другим воином? С тем, у которого другой долг? Ну, вот как на этом войлочном круге? Что делать? Воспринимать соперника как случайность, которая не должна помешать, или как нечто непреодолимое? Ведь у него тоже долг, и ты сам для него случайность, не более того!
– Тебе-то зачем? – хихикнула Лава. – Разве ты воин?
– Пока нет, – стерла с лица улыбку Фламма.
Тем временем на войлочном круге разворачивалась настоящая борьба. И Литус, и Веритас были испытанными бойцами. Никто из них не полагался только на силу, хотя и тот, и другой могли похвастаться и твердыми мыщцами, и гибкостью тела, и несгибаемостью воли. Правда, Литус был повыше Веритаса, зато последний с готовностью подныривал под руки противника и не без успеха пытался ухватиться за его пояс. За первую минуту схватки, к восторгу публики, и тот, и другой успели ощутить прикосновение войлока к собственным лопаткам. Но постепенно Литус стал брать вверх. Небольшое преимущество противника в росте и весе вкупе с таким же преимуществом в умении заставляло Веритаса сильнее напрягаться и быстрее растрачивать силы. Вскоре он уже тяжело дышал, а Литус как будто и не устал, раз за разом отбивая безуспешные попытки соперника сделать удобный захват. В какой-то момент Веритасу удалось добраться до пояса бастарда, но уже в следующее мгновение ноги сына короля Бабу оторвались от земли, и бедняга улетел за пределы войлочного круга. Как раз и ударил гонг.
– Прости, но Литус и сегодня победит, – постаралась перекричать вопли публики Фламма. – Он бережет силы. И он мудрый.
– Не отказывай в мудрости Игнису! – подала голос Лава.
– Я не отказываю, – пожала плечами Фламма. – Я им восхищаюсь. Но… сама увидишь. Хотя я бы не удивилась любому исходу. Тем более что без дождя сегодня все-таки не обойдется.
И словно услышав слова рыжеволосой разбойницы, холодный дождь обрушился на арену. Застучал по навесу над вельможными трибунами, намочил доски, зашуршал, впитываясь в войлок. Плечи борцов заблестели каплями. Мокрые хлопья снега замельтешили перед глазами.
«Увижу, – подумала Кама. – Непременно увижу. Была бы рядом, подошла, обняла, прошептала важное на ухо, охладила, а лучше бы плеснула в лицо холодной водой. Но я не рядом. Да и самой бы так же завтра не разгореться. Смотри и учись. Смотри и учись. Смотри и учись. Давай, Игнис. Соберись. Может быть, хоть дождь охладит тебя».
…Жребий не всегда милостив. Сразу стало понятно, почему берег силы Литус. После победы ему пришлось остаться в круге, куда, почти шлепая по лужам, вышел и Урсус. Здоровяк успел оправиться от броска, которым его угостил Игнис, и даже наполнил глаза яростью. Рычанье его, во всяком случае, было слышно и на трибунах. Очередным гулом отметил начало схватки бронзовый молоток, и Урсус тут же бросился на противника. Да, Литус, несомненно, был крупнее Игниса, и увернуться от объятий принца Хонора ему было труднее, но он и не стал уворачиваться. Он шагнул в сторону, поймал Урсуса за руку и в тот самый миг, когда здоровяк, вновь расплывшись в улыбке, приготовился развернуться и стиснуть смертельные для всякого объятия, прыгнул. Вот уж чего не ожидал никто. Всеобщий вздох разнесся по трибунам. Ладно бы, если бы прыгнул Веритас, даже Игнис, но прыжок высокого Литуса… Ему незачем было прыгать, достаточно было не попадаться в объятия Урсуса, но Литус прыгнул, и вторая рука Урсуса не нашла цель, зато свою цель нашел и удержал бастард. Он вывернулся в прыжке, обвил плечо Урсуса ногами и упал вместе с ним на помост, выкручивая его толстенную руку на себя и давя ему на горло лодыжкой. Здоровяку хватило пары секунд. Вскоре он принялся молотить по войлочному покрытию помоста и свободной рукой, и ногами, и даже, разбрызгивая мокрый снег, затылком. Литус отпустил жертву вместе с ударом гонга. Рев трибун был ему наградой.
Кама покачала головой. Теперь уже победа Игниса не казалась ей чем-то безусловным. Литус был явно сильнее. Конечно, Игнис мог прыгнуть выше головы, но победы заслуживал именно бастард. Тем более что если Игнис выиграет схватку у Веритаса, то ему придется схватываться с Литусом без отдыха. Или почти без отдыха.
Когда принц Лаписа и Веритас вышли в пропитанный водой круг, Мурус помедлил с ударом молотка. Может быть, он хотел дать угомониться восторженной публике, может быть, растянуть представление. Оставались только две схватки, после которых помост должны были занять музыканты, танцоры и жонглеры, но дождь расстроил их планы. Так что Игнис и Веритас, два совершенных на вид воина, две гордости двух королевских домов, стояли друг против друга на краях войлочного круга не менее пары минут.
