Татьяна Бочкова - Обратная сторона луны
– Илья, еще один отпрыск старосты. Эти олухи возомнили себе, что родство с Рогатым делает их царями. Или кто там нынче самый главный? Вечно у вас, у людей, какие-то перевороты – никогда не поймешь, кто прав, кто виноват.
– Помоги мне встать, – Оля закончила с волосами и присела на кровати. – Кто такой Рогатый?
– Староста.
– Почему Рогатый? Семейная жизнь не задалась?
– Не понял, – видимо у волколаков проблем с верностью не было и Максим действительно не олицетворял определение «рогатый» с чем-то плохим. – Когда Рогатый был моложе и здоровее, его любимым занятием была охота на лосей. Он их столько загонял, что всей деревне хватило бы на пропитании на много лет вперед. Сам он, кстати, лосятину почти не ел. У него была другая страсть. Все его жилище увешано рогами – большими, маленькими и просто огромными. Он говорит, что рога лося дают его владельцу долгую жизнь и отменное здоровье. Рогатый, по ходу, хотел жить вечно. – Макс усмехнулся. – Так-то он пережил многих своих друзей и даже детей. Но не думаю, что такая жизнь слишком счастливая. Он по сути немощный старик, не живет, скорее – существует. Но так или иначе, остается старостой. А за то, что на его стенах пустого места нет от рогов, его и прозвали Рогатым. А семья у него нормальная.
– Понятно, – Оля улыбнулась, – мне нужно одеться.
Закутавшись в старое Настасьино пальто с воротником непонятного меха прямо поверх ночной рубахи, и держась за Максима, Ольга доковыляла до сенок, где аккуратно в уголочке стояли ее блестящие калоши с войлочным вставышем – подарок хозяйки дома. Все другие члены семьи предпочитали обувь посвободнее, но у них и ноги-то не мерзли, в отличие от некоторых, умудрившихся разболеться в самый разгар весны. Сделав пару шагов по талому снегу и зарюхавшись в грязи, Оля отказалась от своих стремлений добраться до пятака деревни самостоятельно и согласилась прокатиться на руках любимого. Из головы не шел дружелюбный жест волка, и мысленно она проводила параллели между диким зверем и домашней собакой. И пришла к выводу, что волколака можно приручить, если постараться. Может поэтому, а может, потому что наконец-то вдохнула свежего воздуха после своего вынужденного заточения, Ольга чувствовала себя очень хорошо. Лишь немного переживала из-за разбитого окна в кухне.
– Зачем ему понадобилось бить стекло?
Максим закатил глаза:
– Это такой способ эффектного появления. Говорю же, распоясались совсем. Стекло, знаешь, какое дорогое? Предъявлю Рогатым счет.
– В смысле? Деньгами?
– Да нет, – он сменил суровость на улыбку, – мы по-своему счеты сводим. И вот еще что. Держи мой шарф, прикроешь им голову.
Только сейчас Ольга заметила, что выходя из дома Максим одел шарф, чего не делал уже пару месяцев, с тех пор как стало теплеть.
– Мне не холодно.
– Мамино пальто и мой шарф перебьют твой запах. И не поднимай глаз. Не думаю, что кто-то обратит на это внимание, но все-таки… Там костер, видишь? – Они уже достаточно близко подошли к пятаку, и Ольга разглядела огонь и тени вокруг него, сидящие полукругом на возведенных наспех трибунах. – У нас глаза бликуют от яркого света. Горят желтым пламенем. Твои – нет. Поэтому, лучше перебдить. Вдруг кто-то заметит.
– Понятно. Буду сидеть тише воды, ниже травы.
– Отлично.
Около новой колокольни горел костер. Ничего необычного. Обычный хворост и несколько бревен. Справа от него на большом деревянном стуле, покрытом шкурами животных восседал странного вида мужчина. Ростом он был слегка поменьше Макса, в плечах и груди тоже не уступал, но вот серый оттенок его кожи и куча морщин, делали его лицо похожим на урюк. Старик в теле молодого парня. Рогатый, поняла Ольга. Он и вправду выглядел нелепо, видимо лосиные рога имели какую-то силу, но как-то неправильно она распределилась по его телу. Даже его глаза, не смотря на то, что говорил Максим, совсем не блестели. В них и жизни-то не было. И тут Оля осознала, что пялится, в то время как ей запрещено поднимать глаза. Она резко опустила голову и посильнее замоталась в шарф.
Максим поставил ее на ноги и они тихонько приблизились к деревянным трибунам. Настасья сидела на нижнем ярусе с краю. Около нее как раз было свободное место. Макс подтолкнул Олю и она плюхнулась рядом с Настасьей. Сам же замкнул ряд, оставшись стоять. Руку он положил ей на плечо и обменялся с матерью взглядом. Потом он принялся разглядывать окружающих.
Ольга себе такой роскоши позволить не могла. Она смотрела исподлобья, и могла разглядеть лишь первый ряд сидящих. Все они галдели, периодически вскакивали и требовали слова. Из всей разноголосицы Ольга поняла лишь одно, большинство волколаков не хотели покидать насиженное место. Их противники, наоборот, предлагали немедленно взять все самое ценное и уйти дальше на запад.
– Мы уже отправили своих сыновей на разведку. Они вернутся в ближайшее время, – женщина, обутая в легкие ботинки, к тому же уже изрядно промокшие, взывала скорее к старосте, а не к собратьям, – Мы уйдем так далеко, насколько позволят горные цепи. Впереди лето. Мы заново построим дома, наладим воду, найдем безопасный выход к людям.
– Чтобы они снова согнали нас с места?! – здоровенный мужчина, сидящий рядом с Настасьей, соскочил и встал около старосты. – Мы снова и снова бежим. Мы сильнее людей. Но продолжаем бояться. Где логика, народ? Я вас спрашиваю – почему мы должны уступить свое жилище. Мы все построили вот этими руками, – мужчина не замедлил протянуть свои волосатые ручищи ладонями вверх к сидящим, – мы пережили заморозки, пожары, распутицу, мы все восстановили. Здесь наши души, наш дом. Здесь похоронены наши родичи!
Опять поднялся шум и гам. Сторонники мужчины, не желающего покидать деревню, стали выкрикивать имена погибших здесь близких. Кто-то вспомнил, как строили колокольню. Как сутками напролет боролись с пожарами и прочее, и прочее.
Ольга старалась не пропустить ни одного слова. У нее в голове постепенно вырисовывалась история этой волколачьей деревни, особенно ее трагичные моменты. Потом она почувствовала, что Максим отпустил ее плечо и присел. Настасья повернула к нему голову. На ее лице отразилась печать отчаяния. Она сама металась от одного варианта к другому. И это смятение читалось в глазах.
– Где Алекс? – прошептал Максим.
– Они ушли к лагерю, – Настасья кивнула в сторону незнакомых Оле мужчины и женщины. Видимо и их ребенок пошел с Алексом.
– Надеюсь просто посмотреть?
– Ну уж точно не разговоры разговаривать.
– Надо было мне тоже пойти. Сколько их ушло?
– Трое.
– Этого мало, – Максим тяжело вздохнул, – очень мало.
В этот момент гул голосов притих. Мужчина-старик приподнял руку и все волколаки уставились на него. Оратор, стоявший подле, беззвучно ретировался на свое место.
– Мы устали, – едва слышно проговорил староста, его голос хрипел и скрежетал, – мы устали переезжать. Устали строить дома и долбить землю в поисках воды.
«Ты-то уж точно устал, – подумала Ольга, такое чувство, что он своими руками только что пять колодцев вырыл».
– Даже если мы уйдем, пройдет время и мы снова столкнемся нос к носу с людьми. И так будет продолжаться, пока не кончится земля. Мы уже взяты в кольцо. Вокруг нас везде люди. Пусть за сотни километров, но они есть. Пришло время изменить своим привычкам, – старик выдержал паузу и продолжил, – Во времена Богдана люди и волколаки жили рядом. Мы не трогали людей, они не ведали нашей тайны. Это неизбежно – мы должны попробовать снова.
– Если снова Вера не появится! – крикнул кто-то сверху и Ольга поняла, что это камень в ее огород.
– Не появится! – рявкнул старик. – Мы уже не те. Мы стали умнее и сильнее. И мы сможем подмять под себя людей, если будем действовать сообща. Мы должны сплотиться как никогда. Пусть они думают, что мы какие-нибудь староверы, живущие в лесу. Они сами принесут нам все, что мы захотим.
«А что захотят – унесут! – Ольга чертыхнулась от этих утопических мыслей. – Тебя, старый, первого заставят сдать кучу анализов, и очень удивятся результатам».
– Через пару лет интерес к нам исчезнет и мы продолжим жить, как жили прежде. Пришло время вспомнить прошлое.
Люди вокруг опять загалдели. Женщина, отправившая своих детей на поиски нового места для жизни, пыталась перекричать остальных, но тщетно. Староста снова поднял руку.
– Если кто-то захочет уйти – его право. Но, – он опять выдержал паузу, – не думаю, что это понравится остальным. И я не буду сдерживать их гнев.
Теперь сход превратился в настоящий базар. Все орали и даже толкали друг друга.
– Так недолго и гражданскую войну устроить, – Ольга не сразу поняла, что сказала это вслух.
– Ты права, – Максим снова присел и обратился к матери, – Рогатый видел, что мы пришли, мы свои обязанности выполнили. Теперь нам нужно уйти. Если начнется потасовка…
